Ольга Онойко - Край

«Группа захвата», — подумал Ларфид. Он удивился. Неужели секторальная уже вычислила художника? Считает его настолько опасным? Опасны дела его рук, но сам-то он не монстр. Он выглядит рядовым рабочим, он не может казаться подозрительным. У Надзора хватает осведомителей. Многие из них склонны рапортовать о каждой мелочи. Будь с рисовальщиком что-то не так, за ним бы давно начали приглядывать.

Все расселись и уставились на Ошену. Секторальная обвела подчинённых печальным взглядом, наклонилась и грохотнула ящиком.

Фириша откашлялась. Риу прищёлкнул языком.

Ошена выкладывала перед собой на стол пустые магазины и упаковки патронов. В первый миг Ларфиду показалось, что их очень много. До жути много. Целые горы. Но секторальная и шесть участковых разделили эти горы поровну, и вышло всего по два магазина на каждого. Вместе с двумя положенными — на каждого четыре. Не так уж много для тех, кто рискует столкнуться… с кем? С безумным, хорошо вооружённым маньяком? Или — с чем?..

Та же мысль посетила всех. Ларфид прочитал это по лицам. Все замерли. Унда, кажется, побледнела.

Ларфид скомандовал: «Снаряжай», — и потянулся к ближайшей коробке.

— Растворителя я затребовала ящик, — сказала Ошена. — Чтобы не таскаться с ящиком по улицам, затребовала автомобиль. Пропуск на режимные территории у меня есть, я впущу вас… и пусть кто-нибудь попробует остановить Надзор.

— Секторальная, — раздельно проговорил Риу, — разъясни задачу.

Ошена помолчала.

— Посмотрите на карту, — сказала она. — Видите закономерность?

— Какую закономерность можно вывести из одного случая?

Ошена невесело улыбнулась.

— Это был не первый его рисунок, — сказала она, вытянула руку и обвела пальцем над картой неровный круг. — Это последний.

Ларфид поперхнулся.

С севера и запада огромный комплекс общежитий обступали склады. На северо-восток от комплекса уводила широкая Двенадцатая улица, но восточней Двенадцатой была стоянка автобусного депо — снова место, где мало кто ходит. Тот, кто пожелал бы замкнуть общежития в кольцо, мог сделать это незаметно. Только с южной стороны, где пролегали Первый и Девятый Радиальные переулки, люди появлялись чаще, и шансы, что рисунок найдут, были выше.

У Ларфида волосы встали дыбом, когда он понял, что могло сегодня произойти. Области высокого напряжения тянутся друг к другу, они всегда стремятся к слиянию. Не нужен катализатор для каждого рисунка, достаточно одного, и выбросы пройдут по цепи. А цепь неизбежно сомкнётся — и накроет весь комплекс.

— Их осталось четыре, — сказала Ошена.

— Почему четыре?

— На ветке в Первом Радиальном было пять бутонов. Он нарисовал всего пять картин. Одна уничтожена, осталось четыре.

— Он хочет, чтобы его нашли? — понимающе спросил Данеки. — Как всякий безумец…

Ошена покачала головой.

— Не думаю. Он не сумасшедший. По крайней мере, не отчаявшийся страдающий сумасшедший. Он преступник. И он хочет, чтобы нашли картины.

Повисло молчание.

— Зачем он это делает? — не выдержала Унда. — Это же самоубийство.

— Не для всех. Не для него. Во всяком случае, он так считает.

— Разъясните, секторальная, — повторил Риу.

Ошена вздохнула.

— Есть миф о том, что некоторые люди способны выжить в среде высокого напряжения. Избранные.

Ларфид быстро окинул взглядом соратников. Удивилась только Унда, остальные слышали об этом и раньше.

— Некоторые люди склонны считать себя Избранными, — сказала Ошена, — это факт.

— Им стоит перевестись на аграрные работы, — буркнул Шеки, — пойти и влезть прямо в пласт. Он там рядом.

— Если человек считает себя Избранным, — сказала Фириша, — простые решения не для него.

— Хуже, — кратко сказала Ошена.

— Что?

— Снаряжать закончили? — она поднялась из-за стола. — Идёмте. Я доложила инспектору Распорядка. Рисунок уничтожен, поэтому пока что Распорядок считает дело рядовым и несрочным. Это наш шанс.

Им подогнали старый фургон с зарешеченными окнами, для задержания группы лиц. Данеки сел за руль, Ошена устроилась рядом и отперла смотровое окошко в стенке между кузовом и водителем. Шеки влез в кузов, нашёл приваренные к стенам наручники, сделал вид, что приковал себя, и заявил, что никуда не пойдёт. Всех охватила нездоровая весёлость. Ларфид будто со стороны услышал собственный нервный смех.

— Тише, — сказала Ошена, и тотчас настала мрачная тишина. — Подышите, успокойтесь. Данеки, начнём с депо. Я надеюсь, все понимают и помнят, но повторить нелишне: я собрала вас не для того, чтобы вы ходили толпой. Нужно обыскать большую территорию как можно быстрее. Рассредоточиться. Больше, чем по двое, не собираться.

— Принято, — сказал Риу.

— Что значит «хуже»? — потребовал Шеки.

Ошена развернулась на сиденье, чтобы смотреть в окошко кузова. Фургон тронулся. Наручники неприятно зазвякали о стены.

— Есть и ещё мифы, — сказала она. — Они распространяются как зараза. Один из них говорит, что в высоком напряжении не умирает никто. Даже те, чью смерть видели, всё равно живы — там, под другим напряжением. И там хорошо. Лучше, чем здесь. Согласно второму мифу, чтобы стать Избранным, нужно принести жертву. Чем больше людей погибнет при выбросе, тем более ты Избранный.

— Одно придумано для добрых людей, второе — для ублюдков, — заключила Унда.

— Ошена, — очень спокойно проговорил Данеки, — осторожнее. Ты как будто рассказываешь сказку.

Ошена вздрогнула. В глазах её метнулся ужас. Потом уголки её рта бессильно опустились, плечи поникли:

— Простите.

Ларфида охватило желание возразить Данеки. Тяжело было видеть Ошену испуганной и подавленной. Ларфид привык — все привыкли! — знать, что секторальная несгибаема. Но надзиратель Иршид был прав. Его стоило поблагодарить…

…Даже те, чью смерть видели, всё равно живы.

Ларфид поймал ближайшую пару наручников, зацепил пальцем. Сказал бесстрастно:

— Ты решила, что он использует версию для ублюдков. Потому что предположила, что рисунки расположены по кругу. Это не слишком длинная цепочка догадок?

— Скоро узнаем. — Помедлив, Ошена пояснила: — Безобидный сумасшедший стал бы рисовать там, где никто не увидит. Опасный сумасшедший — там, где увидят многие. Выбор Первого Радиального выглядит как часть плана.

Ларфид кивнул.

Даже те, чью смерть видели…

«Я не буду об этом думать, — сказал себе Ларфид. — Сейчас я не буду думать об этом». Усилием воли он перенаправил мысли к другому источнику беспокойства. Распорядок. Ошена доложила инспектору. Ларфид понимал, что её нельзя обвинять. Секторальная надзирательница выполнила свои обязанности. Не сообщи она в Распорядок, там расценили бы её действия как попытку скрыть провал или даже как соучастие в преступлении. Но Распорядок обязательно вмешается. Остались считанные часы до появления инспекторов, а может, и бойцов особназа. Успеет ли Надзор отыскать преступника?