Маргарита Дорогожицкая - Некромантка из болота

— Ну и пусть! — вдруг воскликнула леди Фоллей и раскраснелась. — Некроманты тоже люди. Слышишь, Питер? Не совершай моих ошибок. У всех есть недостатки, а вы мне нравитесь, Джинни, так что пусть… А после замужества вы тоже собираетесь заниматься некромантией?

Вирджиния несколько опешила от такого крутого поворота событий.

— Зам-м-мужества? — слегка заикаясь, переспросила она. — Я об этом не думала, но…

— А даже если и так, — продолжала увлеченно леди Фоллей, — то найдем вам место при дворе. Питер! Кто в кабинете министров курирует это направление? Лорд Эшворд?

— Нет. Герцог Мюррей.

— Ох… он такой колючий… — огорчилась леди Фоллей. — Но ничего, я попрошу леди Бинош послать ему приглашение на воскресный прием… Мы что-нибудь придумаем и найдем вам место, Джинни.

— Но я же не… Погодите!.. Мне кажется, леди Фоллей, вы торопите события.

— Тороплю? — удивилась она. — Но разве вы?.. Питер?

— Мисс Сибрас приехала в столицу по делам, мама.

— Но как же?.. Я думала, что у вас… — леди Фоллей посмотрела на сына, потом на гостью, нахмурилась и отодвинула тарелку.

Пионы разом раскинули свои лепестки, издали какой-то жалобный стон и опали. Питер рассеяно подобрал один из лепестков, покрутил в руках и нахмурился.

— Мама, прекрати, — сказал он предупреждающе. — Вспомни о манерах.

Это подействовало. Леди Фоллей глубоко вздохнула, разжала кулак, в котором сжимала вилку, положила ее на стол и спросила:

— И какое же дело привело вас в столицу, Джинни?

Вирджиния чувствовала не столько холодность в голосе леди Фоллей, сколько печаль и разочарование.

— По правде говоря, это мастера Симони вызвали в столицу, а он попросил меня заменить его. Что-то, связанное с те… — она вовремя осеклась и поправилась, — с делом двухлетней свеже… давности.

Леди Фоллей грустно улыбнулась. Оговорки не укрылись от ее внимания.

— И долго вы пробудете в столице?

— Я не знаю. Мне надлежит явиться в Гороховой Двор с сопроводительным письмом от мастера Симони, чтобы сразу же приступить к эксгу… — она опять осеклась.

— Эксгумации тела, — закончила за нее леди Фоллей. — Не стесняйтесь.

Она позвонила в серебряный колокольчик и велела подать десерт. В поведении Питера опять наметилось нетерпение, он поглядывал на часы над каминной полкой и ерзал на стуле, словно мальчишка, которому не терпится сбежать от разговоров скучных взрослых в игровую комнату.

— Я надеюсь, что это тело двухлетней свежести задержит вас надолго, Джинни, — радушно сказала хозяйка. — И вы дадите моему сыну шанс.

Принесли сливовый пудинг с ромовой подливкой и крепчайший черный чай, который был очень кстати, потому что Вирджиния немного продрогла, несмотря на ярко пылающий в камине огонь.

— Лорд Фоллей очень приятный молодой человек… — осторожно сказала она, чтобы сказать хоть что-то в затянувшемся молчании.

— Разумеется, — кивнула леди Фоллей. — У него есть дар, титул, положение в обществе, состояние, в конце концов.

— Мама, — мрачно отозвался мужчина, — лучше о погоде.

Леди Фоллей его не слушала.

— Он недурен собой, иногда даже вспоминает о манерах, правда, абсолютно лишен чувства юмора и обаяния… Это у него от отца.

Питер не сделал больше попыток остановить мать, он просто встал, пробормотал невнятные извинения и вышел из-за стола.

— И вот так всегда… — горько сказала леди Фоллей.

Пионы на столе скукожились и превратились в засохшие трупики. Вирджиния взяла пару листиков и растерла их в пальцах.

— Я тоже не подарок, леди Фоллей, — тихо сказала она.

На последнем издыхании пионы выпустили новые листья, ржавые и страшные, истекающие гнилью. Леди Фоллей спокойно смотрела на эту небольшую демонстрацию дара.

— У меня даже чертополох не рос, — невпопад пояснила Вирджиния.

Леди Фоллей продолжала вопросительно смотреть на нее, и некромантка сочла нужным немного рассказать о себе:

— Я родом из маленького приграничного городка. Когда мне было десять, в наш город пришла чума. Мама… — ее голос дрогнул, — она боролась, была хорошей травницей, лечила людей, но… Одним словом, они все умерли.

— Мне жаль, — леди Фоллей в искреннем сочувствии дотронулась до руки девушки, заставив ее отпустить цветочную труху.

Пионы умерли, на этот раз уже окончательно.

— А я выжила, — Вирджиния справилась с собой и говорила спокойно, слегка отстраненно. — Когда прибыла королевская гвардия, меня обнаружили вместе с трупами, голодную и грязную, но живую и здоровую. Чума обошла меня стороной. В семью дяди меня не отдали, вместо этого отправили в приют Вечнозеленой матушки-настоятельницы.

Она позволила себе слабо улыбнуться.

— Болото. Там было неплохо, хотя и… Понимаете, я чувствовала себя… бездарностью. У меня ничего не получалось в зеленой магии. Цветы не росли, животные и птицы шарахались, я даже травничать не умела толком, всегда получалось что-то ядовитое и дурно пахнущее, сколько я не молилась Уршулле. А ведь мои родители… они из обедневшей, но благородной семьи.

— Да, я знаю, — кивнула леди Фоллей и снова погладила девушку по руке. — Род Сибрас ведет свое начало от первых зеленых магов. Артур Сибрас был одним из семи рыцарей короля Георга.

Служанка, повинуясь невысказанному распоряжению, убрала цветочную гниль и принесла вазу со свежими цветами, в этот раз это были чайные розы. Обе женщины в молчании следили за ее действиями. Чай давно остыл, пудинг был съеден, огонь в камине почти потух, поэтому Вирджиния взяла на себя смелость и встала, чтобы подкинуть еще дров и немного согреться.

— А потом, — продолжила она свой рассказ, вороша кочергой угли в камине, — когда состоялась инициация первой кровью, матушка-настоятельница сообщила, что у меня есть способности к некромантии. Я должна была покинуть приют и отправиться в храм Дайда для дальнейшего обучения. Я могла отказаться, но что бы тогда меня ждало?

— Понимаю, — сочувственно кивнула леди Фоллей.

— В храме я впервые в жизни почувствовала себя… одаренной, даже обласканной. Знаете, сейчас мне кажется, матушка-настоятельница специально покрикивала на меня и требовала невозможного, чтоб я согласилась на учебу. Она ведь еще тогда знала, что у меня за дар, ей об этом наверняка сказал полковник, что привез меня. Он так странно смотрел на меня… сказал, что смерть стольких людей сильно повлияла на меня… Но из-за того, что в приюте со мной обращались, как с бездарностью, в храме Дайда я… расцвела.

Вирджиния улыбнулась и подняла взгляд от углей. Леди Фоллей тоже улыбалась, однако лицо ее оставалось печальным.

— Фланийская роза, Джинни, вы настоящая фланийская роза.

— Спасибо, вы очень добры. Знаете, обучение в храме мне очень помогло. Помогло принять себя и свой дар, научиться иначе смотреть на многие вещи, а еще… Я поняла, что смерть… Смерть — это просто переход в другую форму жизни. Я скорбела по родителям, негодовала из-за несправедливости богини, которая отобрала у меня самых близких людей, но потом… Мой наставник в храме, арвеец по происхождению, как-то сказал, что у меня не просто способности к некромантии, а очень сильный дар, который, несомненно, следствие последнего желания моей матери, и я должна им гордиться. И я горжусь.