Салма Кальк - Музей магических артефактов

В столовой, кроме Талона и Валентина, бродил мальчик-журналист. Отлично, просто отлично!

- Господин журналист, рада вас видеть, - кивнула ему Рита. – Не уделите мне пару минут вашего времени?

- С удовольствием, госпожа Рита! – тот прямо просиял улыбкой.

Вежливость или нужда?

Сегодня на журналисте была жилетка в цветочек под светло-серым сюртуком, а булавка в галстуке изображала паука в паутине. Тьфу, везде пауки! Но он радостно предложил Рите руку и отвёл её к окну.

- Господин Жорж, я слышала, вы желаете узнать местные легенды, связанные с домом господина Гийома, - сладенько начала Рита.

- Верно, госпожа Маргарита. Я слышал несколько версий происхождения дома, и видел завещание, что хранится в ратуше, и слушал рассказы о том, как разные местные жители в детстве пытались туда забраться, и, мягко говоря, не преуспели.

- Отлично, - кивнула Рита. – Что ж, я могу предложить вам экскурсию по дому. Желаете? С рассказом о жизни и делах его основателя.

- Конечно, желаю! – у парня прямо глаза заблестели. – Очень желаю! А… что желаете вы?

Рита вздохнула и бросилась в бой.

- А я желаю знать, кто таков граф Джилио, - сообщила она. – Очень желаю. Откуда он взялся на мою голову, чем живёт, на что живёт, чем знаменит. Уж наверное, такой ловкий человек, как вы, что-то об этом знает.

- Немногое, на самом-то деле, - журналист опустил взгляд. – Но я представляю, кого можно спросить. И спрошу. Телеграфирую сегодня же после обеда.

- Благодарю вас, - кивнула Рита. – И жду в гости… например, в пятницу. К обеду. Годится?

- О да, буду весьма рад навестить вас в пятницу, - кивнул парень.

А местный дворецкий тем временем объявлял:

- Господин граф Джилио!

Названный вошёл и поклонился, и его тоже приветствовали. Он же подошёл прямо к Рите и поцеловал ей руку.

- Очень рад видеть вас, дорогая госпожа Маргарита. И тоже желаю беседовать с вами о наших общих интересах.

- Простите, дорогой господин граф, но у нас с вами нет общих интересов, - покачала она головой. – Впрочем, поговорить нужно, я согласна. После обеда?

- Извольте, - наклонил он голову.

Весь обед Рита просидела, как на иголках – мало того, что сидишь на краешке стула, и еда внутрь не лезет, так ещё потом с графом разговаривать. Она очень не любила вести дела с теми, кого не понимала, а графа она не понимала совсем. Что ему нужно-то? Впрочем, пусть сам и рассказывает.

И когда был объявлен перерыв перед десертами и чаем, граф предложил Рите руку, и провёл маленькую гостиную, смежную со столовой. Через широко распахнутые двери было видно, как слуги господина Талона накрывают чайный стол.

- Госпожа Маргарита, нам нужно обсудить интересующий нас обоих вопрос.

- Вероятно, - кисло согласилась она.

В гостиной было душно, после еды хотелось закрыть глаза и подремать. А тут он!

- Скажите, госпожа Маргарита, если я предложу вам ощутимую сумму в качестве отступного – согласитесь ли вы отказаться от спорного дома? Уверяю вас, на эти деньги вы сможете приобрести отличный дом в любом месте страны. Хотите – в столице. Хотите – на побережье, хоть западном, хоть северном, хоть южном. Хотите – в горах.

- Я, господин граф, не хочу делать то, смысла чего не понимаю, - покачала она головой.

- Смысл в том, что вы – одинокая женщина, и я понимаю, что вы ухватились за предложение Валентина. Но право, одинокой женщине намного проще жить в уюте и комфорте, а спорный дом образцом комфорта отнюдь не является.

- Почему вы так решили? – сощурилась Рита.

Тоже Ламбер что-то натрепал? У-у-у, проклятущий! Сыр, вот он кто. Лысая голова как раз как круглый сыр.

- В смысле, почему? Разве не так? Я понимаю, что вы отлично справлялись с ведением дома вашего супруга, но ведь жить самой – это совсем другое?

Он что, судит о ней по здешним женщинам? Ну так они тоже разные! Госпожу Софи Руа не сравнить с госпожой Фонтен.

- Господин граф, - вздохнула Рита и сурово на него посмотрела. – Мне жаль огорчать вас, но я не отступлюсь. Мне нужен именно этот дом, ясно вам? И у меня сейчас на него все права, простите. И в моей жизни всё было бы хорошо, если бы не пришли вы и не испортили всё, вот умеют же мужчины так! Поэтому говорите внятно – что вам нужно. И раз я уже согласилась вас терпеть в этом деле, то подумаю, как это организовать.

Граф нахмурился и помолчал немного.

- Госпожа Маргарита, вы напрасно упорствуете. Может быть, вы хотите быть представленной ко двору? Или… что-нибудь ещё?

- Да, что-нибудь ещё. Чтобы вы уже оставили меня в покое. И раз у вас столько денег и возможностей, то зачем вам сдался этот старый дом? Вы ведь можете найти себе любой другой, где хотите, удобный и комфортный. А потом и ко двору представиться. И что-нибудь ещё. А вы тут сидите почём зря, и мне уже всю душу обчирикали.

- Я вам… что? – он изумлённо воззрился на неё. – Хорошо, будь по-вашему. Завтра к десяти я приеду, и мы обговорим тот объём восстановительных работ, который будет в моей ответственности.

- Давно бы так, - буркнула Рита.

Граф поднялся, помог встать Рите и проводил её к обеденному столу, куда как раз звали пить чай.

Эрмина зашла в гостиную измерить господина Жиля – чтобы сшить сорочку, как она и обещала. Ей доводилось шить сорочки на своих кукол, и не только сорочки, а вообще всё, что бывает, и шить ей нравилось. Это сестрица Эжени терпеть не может ни шить, ни порядок наводить, ни посуду на столе красиво расставлять – ровно как маменька. А Эрмина, она как бабушка – хочет уметь всё.

А ещё госпожа Анна дала ей свою волшебную мерную ленту – которая измеряет всё равно что сама, только смотри да записывай. И объяснила, как ею пользоваться, и Эрмина даже попробовала снять мерки с Бабетты – под присмотром госпожи Анны, конечно же. Бабетте раскроили новый лиф платья, и госпожа Анна посмеивалась – вот и поглядим, сойдётся или нет. Правда, Бабетта уверяла, что всё сойдётся, потому что у неё, Эрмины, руки умелые и глаз верный, но Эрмина сомневалась. Она часто сомневалась в том, что делала, наверное, потому, что родители повторяли – не лезь, маленькая ещё. Не твоё дело. Всё равно у тебя ничего не выйдет. Вот вырастешь… Вот замуж выйдешь… Вот детей родишь…

И только бабушка усмехалась и говорила, что жить нужно тогда, когда эта жизнь у тебя есть, а не когда-то потом. Кто его знает, что там вообще окажется, когда ты выйдешь замуж? Всё будет зависеть от того, кто тебе свыше достанется в мужья. А пока ты зависишь от себя – и от старших в семье, вот и делай то, что нужно тебе, и не навредит тем самым старшим. А то очнёшься в шестьдесят лет немощная – и тогда-то уже точно будет поздно.

Правда, бабушка посмеивалась и не велела повторять эти наставления сестрице Эжени. Потому что, говорила, та – не маг, она не сможет, как надо. А ты, говорила, сможешь. А поскольку бабушкин дар из всех внуков передался только Эрмине и маленькой Мадлен – кажется, у неё вроде тоже что-то выходит, то с ними бабушка и разговаривала чаще всех и дольше всех. И любила их больше других внуков, что уж говорить.