Хосе Сомоса - Кроатоан

— Очень приятно, Хоакин, — отвечает художник. Ларедо смотрит на него с подозрением.

— Как я и сказал, мы подошли к сложному моменту. К уличным беспорядкам добавились несколько убийств в Мадриде. Мы не знаем, какая между всем этим связь. Дело очень серьезное. Поэтому мне бы хотелось, чтобы вы мне помогли.

Ларедо смотрит на обоих. Кармела ждет, как отреагирует Нико, и кивает, когда кивает он.

— Отлично. Нико, вы узнаёте этот предмет? — Ларедо вновь поворачивает экран. Теперь на нем веб-камера, прикрепленная к стволу дерева. Следующий кадр: тот же самый объект, но в хорошем разрешении, помещенный на столе рядом с металлической линейкой, в качестве вещественного доказательства.

— Похоже на веб-камеру, — определяет художник.

— Это она и есть, — заверяет Ларедо. — Модель IP, уже устаревшая, такие передают изображение прямо на компьютер. Ваша камера?

— Моя? Нет.

Ларедо тратит очень ограниченное время на кивок. Но сразу же меняется в лице, как будто каждая секунда для него — это банковский чек.

— Нико, зачем вы поместили эту камеру и еще две такие же на деревья в окрестностях Ферруэлы и когда вы это сделали?

— Я сделал? — удивляется Нико.

— На них ваши отпечатки пальцев.

В наступившей тишине Кармела слышит далекий вой сирен и звонки телефонов. Нико Рейноса чешет свежие рубцы и смотрит в пустоту.

— У меня нет объяснений.

Ларедо снова кивает и дает знак полицейским.

— Уведите их. Но сами ими не занимайтесь. Снаружи ждет моя команда: спросите Де Сото. Пусть они поработают.

Кармела едва понимает, что происходит: она видит, как Нико подхватывают под руки и силой выводят из комнаты.

— Это… право… нарушение… — хрипит Нико.

Ларедо впервые открывает зубы в улыбке, но отвечает все тем же вежливым тоном:

— Ему даже в башку не приходит, какие еще правонарушения мы намерены совершить. Скажите Де Сото, что они нужны мне живые и в сознании.

Усатый полицейский хватает Нико за волосы, его тащат к двери.

— Да бросьте вы, Хоакин, — успевает выкрикнуть Нико, поравнявшись с Ларедо. — Я просто медленно говорю… обещаю вам…

— Прекрасно. — Ларедо быстро меняет решение. — Тогда верните сеньора Рейносу на его место, а ее уведите. В ее случае не важно, останется ли она в сознании…

Толстяк, не глядя на Кармелу, тянет ее за локоть, поднимает со стула. Кармела кричит. Стул падает на пол, Нико сражается со вторым полицейским.

— Да вы что, вообще охренели?! — (Его усмиряет захват усатого, придавивший плечо и горло). — Я скажу, мать вашу! Ну хватит! Расскажу все, что знаю!

Ларедо благодушно раскидывает руки — как продавец, готовый принять от клиента оплату в любой форме:

— Я рад, Нико. Так мы потратим меньше времени. Я уже говорил, что мы находимся в ситуации национальной катастрофы. Конституционные гарантии прав и свобод потеряют свою силу через… — Ларедо сверяется с часами. — Через один час. Президент обратится к народу, и будет объявлено чрезвычайное положение. И комендантский час. В Лондоне уже объявили. Так что, пожалуйста, давайте попробуем… как это? «Быка за рога»? Садитесь и рассказывайте.

Нико Рейноса рассказывает, ни на кого не глядя. Кармеле все-таки не кажется, что он по-настоящему напуган. А вот она — да.

— Два дня назад я получил запрограммированное письмо от Карлоса Манделя. Он поручил мне съездить в одно хранилище ценностей на улице Альберто Алькосер, называется бюро «Корбетт». У них там бронированные ячейки. Мандель предоставил мне полный доступ, чтобы я забрал коробку, которую он поместил на хранение незадолго перед смертью. В коробке лежали три видеокамеры, USB-диск и написанное от руки письмо. В письме Мандель сообщал, что он задумал провести посмертный эксперимент в конкретный день и час и если я получил его мейл, это значит, что воплотить задуманное должен я. Задание состояло в том, чтобы разместить камеры в Ферруэле, в точно указанных местах, до шестого сентября, и оставить их включенными.

— Вы были знакомы с устройством IP-камер?

— Это веб-камеры, которым не нужен компьютер. Они сами обрабатывают изображение и отправляют на IP-адрес. Мандель использовал такие для своих экспериментов.

— Как вы узнали, где размещать камеры?

— В коробке лежала подробная карта. Я должен был повесить камеры на ближайших к указанным местам деревьях и направить в определенную сторону.

— А что потом?

— Сегодня я должен был связаться с профессором Кармелой Гарсес и передать ей IP-адрес, записи с камер, а также флешку. Я решил, что это какой-то этологический эксперимент. И выполнил все инструкции. Позвонил Кармеле, она приехала, я отдал флешку и записи. А потом и вы заглянули на огонек.

Ларедо не отвечает на широкую улыбку Нико.

— Вы смотрели записи?

— Нет, — без запинки отвечает Нико. — То есть я начал смотреть, но это же скукотища: лесные поляны и птички.

— Где находится коробка и письмо Манделя?

— Ой. Я их сжег.

— Сожгли?

— Конечно. Мандель написал, чтобы я прочел и сжег, и, кстати, добавил, чтобы я ни с кем это дело не обсуждал. Знаете, что я подумал? Что по замыслу Манделя все лавры должны достаться одной Кармеле. Что он нашел способ поддержать бывшую ученицу…

Толстенькие пальцы Ларедо барабанят по столу.

— Записи на флешке защищены паролем. Какой пароль?

— Понятия не имею.

— Его не было в письме?

— Нет.

Между ответом Нико и взглядом Ларедо повисает тишина. Чем дольше она длится, тем более виновным выглядит Нико. Наконец Ларедо дает отмашку. Все происходит стремительно. Толстый полицейский снова хватает Кармелу за руки. Ладони у толстяка такие большие (или бицепсы у девушки такие маленькие), что пальцы его почти смыкаются, как колодки. Кармела покорно сидит, от ужаса она не может ни закричать, ни позвать на помощь, а художник вновь вскакивает с места:

— Ларедо, мать вашу растак, я говорю вам правду! Правду! — Удар усатого отбрасывает его к стене. На мгновение Кармела замечает во взгляде Нико готовность ответить, неудержимую, как тошнота. Но художник сдерживает себя и вместо удара только потирает лицо.

— Может быть, ты и не соврал, пидор, но сквернословить тебе нельзя, — шепчет усатый.

Кроткий Нико держится за лицо. Он говорит из-под кляпа собственной ладони:

— Делайте с нами что хотите, Ларедо. Я рассказал все, что знаю.

— Разве вы не знаете, что одна из камер засняла некую семью за несколько минут до того, как они были изуверски убиты? — резко спрашивает Ларедо.

— Что? — Лицо Нико — живое воплощение растерянности. — Это… то самое жестокое убийство в Ферруэле… сегодня утром? — Ларедо молча смотрит ему в глаза. — Что за хрень… Откуда мне было об этом знать? Я думал, снимать будут животных!..