Юрий Саенков - Унэлдок

Егор Петрович свет Стахнов в светло-бежевом «топтаном» льняном костюме шёл первым. Он был высок, выше всех остальных своих спутников. В его левой руке покачивался портфель из гладкой коричневой кожи. Умное лицо выражало строгую сосредоточенность, взгляд цепкий, властный.

За ним следовал человек в чёрном костюме-тройке и лакированных туфлях. Лицо неподвижное, мучнисто-бледное, длинные рыжеватые усы торчат под разными углами, делая его похожим на таракана-прусака, попавшего под распылитель дезинсектора. В руке мужчина сжимал платок, уголком которого то и дело промакивал покрасневшие глаза. Это был министр культуры Анатолий Геннадьевич свет Щерский, отец убитого парня.

Следом за господином свет Щерским на негнущихся ногах ковылял генерал Бурцев. Как всегда при полном параде. Лицо генерала горело нездоровой краснотой и казалось, что его вот-вот хватит удар.

— Ещё одного трупа нам не хватало, — едва слышно прокомментировал Каша, глядя на пунцовые щёки начальника. — И ведь тоже, если подумать, на счёт нашего невидимки можно будет записать.

За генералом плёлся Яша Рушницкий. По серым трясущимся при каждом шаге щекам криминалиста катились крупные капли пота. Открытым ртом он со свистом втягивал в себя воздух. Непонятно, что именно довело его до такого плачевного состояния — боязнь летать на вертолётах или столь высокочтимое окружение, в какое он вынужденно попал.

Процессия остановилась перед строем.

Свет Стахнов угрюмо оглядел замерших «смирно» гвардейцев, царапнул ледяным взглядом по Сомову и Каше и негромко спросил:

— Где?

Воевода шагнул из строя и выпятил богатырскую грудь.

— Ваша Светлость, — кивнул он Егору Петровичу. — Ваша Светлость, — кивнул он министру. — Господин генерал. Прошу следовать за мной.

Сомов и Каша собирались присоединиться к прибывшим, но Бурцев на ходу коротко приказал: «Останьтесь».

Полчаса спустя труп Евгения свет Щерского в оранжевом пластиковом саркофаге, который с видимым усилием несли четверо дюжих стахновцев, погрузили в вертолёт. Министр покинул имение вместе с телом сына. Бурцев с Егором Петровичем куда-то запропастились. Но зато появился взмокший Рушницкий. Печальные еврейские глаза криминалиста взывали к состраданию.

— Наш клиент, как есть наш, — плаксивым полушёпотом поведал он. — Всё одно к одному. Раневой канал идентичен. Остальное только в лаборатории узнаем. Ой, что же теперь будет-то?

— Да всё уже случилось, не переживай, — успокоил его Сомов.

Тем временем на поле за пределами усадьбы приземлился военно-транспортный вертолёт и группа бойцов специального назначения «Коловрат» начала прочёсывать местность. Слишком поздно для того, чтобы кого-то поймать, но достаточно для того, чтобы продемонстрировать усердие. Кинологи с собакой покрутились возле кровати, но ищейка не смогла взять след, прошедший ливень растворил все запахи. Каша кратко изложил кинологам теорию Сомова о наблюдателе и послал группу к лесу за гаванью.

Через час из зарослей живой изгороди парка показался сверкающий мундир генерала. Бурцева сопровождал сам хозяин усадьбы.

— Ну, что у вас? — генерал выглядел крайне подавленным. — Докладывай, майор!

Каша расправил плечи и встал во фрунт.

— Собаки пока след не взяли, Ваше Превосходительство! Опергруппы прочёсывают местность! Необходимо опросить свидетелей из числа находившихся здесь на момент преступления лиц. Ждём вашего соизволения!

— Соизволения не будет! — отрезал генерал. — Я сам с ними побеседовал, все они находились в своих покоях и ничего не видели.

— Но…

— Никаких но! Занимайтесь егерем. Сейчас это самое важное. Что у вас по нему?

— Опросили местное население. Пока конкретных результатов не имеем. Выявляем возможную связь Чумакова с убийцей.

— Что значит — возможную? А это не очевидно разве?

— Очевидно будет, когда у нас появятся доказательства, господин генерал.

Бурцев полоснул Кашу лютым взглядом. Казалось, он вот-вот выйдет из себя. Каша изображал муштрованного болванчика — тянул подбородок и не шевелился.

— Господин генерал, — Егор Петрович прихватил Бурцева за локоть. — Ваше ведомство — это, как все мы знаем, оплот безопасности государства. Со времён Смуты мы вместе смогли добиться очень хороших результатов на этом поприще. Очень хороших! Но знаете, что меня сейчас в высочайшей степени беспокоит?

Щёки Бурцева вновь начали наливаться багрянцем. Генерал, как прежде и его подчинённые, вытянул спину.

— Меня беспокоит, господин генерал, что один человек. Один! За сравнительно короткое время перечеркнул всю нашу работу, которую мы делали годами. Всю! Один ничтожный человек!

Егор Петрович поджал губы и выжидающе посмотрел на генерала. Бурцев тяжко вздохнул. Его подкрашенные брови наползали друг на друга.

— Всё правильно, Егор Петрович. Всё правильно вы говорите. Один человек. Но ведь ловок, чёрт! Как ловок! Всё наше Управление на уши поставил. И не только наше. Там и контрразведка подключилась, и жандармерия уездная. А он словно не только для Системы невидим. Он как будто и телесно не существует. Нет его, и всё! Я лучших людей своих на это дело направил…

Егор Петрович посмотрел на застывшего с подобострастным лицом Кашу, потом на умирающего от сердечного приступа Рушницкого, затем перевёл взгляд на Сомова.

— Хоть что-то по этому персонажу у вас имеется? — спросил он.

Сомов понял, что вопрос свет Стахнова адресован лично ему.

— Убийца местный, Ваша Светлость. Убивает он, по всей вероятности, не наобум, а по какой-то причине. То есть все его жертвы не случайны. У него есть цель, и он к этой цели стремится. А вот что именно является для него побудительным мотивом убивать, пока сказать сложно. Устанавливаем связи между жертвами.

— То есть, вы полагаете, это может быть… месть?

— Мотив мести, как правило, в подобных ситуациях является наиболее…

— Егор Петрович, Ваша Светлость, — быстро перебил Сомова Бурцев. — Это лишь одна из рабочих версий. Мы также не исключаем…

Генерал выразительно посмотрел на Сомова, взглядом обещая тому все кары небесные и земные, и повысил голос:

— Мы не исключаем и того, что в волости действует серийный маньяк, который, будучи психически нездоровой личностью, убивает по два представителя обоих полов каждой социальной группы населения. Есть у меня… У нас! У нас есть ещё также версия, что такие целенаправленные убийства — это ритуал. Возможно, в волости объявилась некая неизвестная нам пока секта. Поэтому я от лица всего нашего министерства и от себя лично покорнейше прошу вас временно увезти из имения Веронику Егоровну. Душегуб уже собрал все пары, кроме «золотых» и «белых». Если мы правы на этот счёт, то ему осталось убить одну особь женского полу — «золотую». «Белых» он, возможно, вообще не трогает.