Юрий Саенков - Унэлдок

— Хорошо, — Егор Петрович, сощурив глаза, пристально посмотрел на генерала. — Особь свою я отсюда увезу. Но скажите мне на милость, как долго я должен буду прятать её от вашего душегуба?! Это убийство — это удар по моей чести. Вы понимаете? В моём доме убили человека! Друга семьи!

— Мы сделаем всё, что в наших силах! — генеральские награды тревожно зазвенели.

— Так делайте! — голос Великого Второго зазвучал жёстко и властно. — Делайте! Уничтожьте его! Найдите и немедленно уничтожьте! В назидание каждому, кто считает, что можно бросать вызов нашему порядку! Это ваша работа, генерал! Находить и уничтожать врагов государства! Обещайте мне, что найдёте его.

— Я… Я обещаю! — захлебнувшись страхом, выдавил из себя генерал. — Обещаю, Ваша Светлость!

Свет Стахнов сделал несколько шагов в сторону имения, потом остановился и, обернувшись через плечо, произнёс уже много мягче:

— Я вознагражу каждого, кто поспособствует скорейшей ликвидации преступника. Щедро вознагражу. Я не волшебник, но всё, что в моих силах, сделаю для этого человека. В противном случае… — взгляд его гневно полоснул по всем стоящим. — Но лучше до этого не доводить. Всего доброго!

По пути к машине Сомов остановился возле большой фигурной клумбы.

Цветник выглядел так, будто на нём повалялся слон: лилии, цветки лилейника, флоксы, бархатцы, декоративные гвоздики — почти все цветы были сломаны, согнуты, забрызганы чёрными комьями земли. На других клумбах и альпинариях творилось то же самое. Садовнику предстоит хорошо потрудиться, чтобы вернуть этому парку прежнее буйство красок и благолепие.

— Интересно, а кролики цветы едят? — Спросил Сомов у сопровождавшего их узкоглазого охранника. — Вон сколько их тут пропадает.

— Не знаю, — равнодушно ответил тот. — Мы кроликов не держим.

Ночью ему снилась охота.

Он охотился на розовых кроликов. Они прятались в густых зарослях папоротника-орляка, и лишь изредка их малиновые шкурки показывались в просветах между резными листьями, всякий раз ускользая от прямого взгляда. Он пытался угадать, где в следующий раз промелькнёт грязно-розовое пятно и водил стволом карабина из стороны в сторону, готовый в любой момент спустить курок. Но всякий раз ошибался — кролик возникал совсем в другой стороне.

Потом рядом появился узкоглазый охранник в белом парадном мундире, перепачканном то ли свежей грязью, то ли засохшей кровью. В каждой руке он держал по тяжёлому ржавому капкану.

— Ваше Высокоблагородие, здесь нет кроликов.

«Они здесь», — подумал Сомов.

— Нет, нет. Это не кролики.

«А кто же?»

— Волки. У них огромные розовые пасти. Вот вы и спутали.

«Розовые пасти».

Охранник опустился на колени и, морщась от натуги, отчего его глаза-щёлки полностью исчезли в складках лица, начал разводить стальные челюсти капкана прямо под ногами Сомова.

Сомов пригляделся и обнаружил, что вся земля вокруг уставлена этими капканами с уже взведёнными дугами, с острых зубцов которых стекал чёрный, как нефть, яд. Любой шаг грозил стать последним. Ноги вдруг ослабли и перестали держать. Он начал падать и, пытаясь удержаться, упёрся прикладом карабина в землю, но приклад попал на скользкий корень и уехал в сторону. Сомов беззвучно вскрикнул и полетел в огромную розовую пасть, раскрывшуюся в тёмной зелени папоротника прямо перед его лицом.

Он открыл глаза.

Кошмар медленно рассеивался в свете наступившего утра.

Не было никаких ржавых капканов, листьев папоротника и острых волчих зубов. И розовых кроликов тоже не было. Ни во сне, ни на усадьбе. А вот розовые снежинки маркеров на спутниковой карте вчера точно были. И мысль об этом полностью овладела Сомовым, едва яркая шумная реальность расправилась с последними сгустками жуткого виденья.

Он отбросил одеяло, встал и прошлёпал на терраску, прихватив по пути с тумбочки в коридоре сигареты.

«Зачем воевода придумал каких-то кроликов? — подумал Сомов, закуривая. — Он мог сказать, что там, к примеру, лежит пробная партия браслетов, «снежинки» же не двигались. Но, по всей видимости, он не был уверен, что метки так и останутся неподвижными, пока я их вижу, поэтому подстраховался».

Вывод напрашивался вполне определённый — браслеты не лежали сами по себе, но и не были надеты на кроликов.

Мы кроликов не держим…

Тогда на кого? На людей?

Сомов был уверен, что это невозможно. Для этого нужно где-то найти четырёх (а именно столько «снежинок» он насчитал) нигде не учтённых безбраслетников. Но невидимки встречаются не настолько часто, чтобы можно было предположить, что стахновцы умудрились где-то несанкционированно наловить аж четыре штуки сличей и нацепить на них свои маяки. Тогда кто же это был?

Странным казалось и отсутствие прислуги на усадьбе. Трудно было поверить, что дюжина избалованных «светлых» развлекалась в загородной вотчине госпожи свет Стахновой совсем без нянек: без поваров, официантов, горничных и тому подобное. Хотя бы какой-то предельный минимум прислуги должен был быть. Но его не было. И хотя с внутренним укладом элит Сомов был знаком очень поверхностно, он всё же имел в загашнике несколько показательных примеров того, какими несметными армиями халдеев окружали себя порой «светлые». А здесь такая спартанская скромность.

Сомов вышел на террасу, где на старой облезлой тумбочке стояла портативная газовая плитка. Он зажёг газ, поставил на конфорку сковородку. Где сейчас Настя? Что она делает? Как проводит свои дни? Эти вопросы постоянно преследовали его. Но самым главным вопросом в этой повторяющейся череде был вопрос «когда?». Когда они встретятся? Этот самый важный вопрос неизменно повисал в пустоте неизвестности и будто вытягивал из Сомова силы. А силы ему были нужны.

Ищи своего монстра.

Уже столько дней прошло, а ближе к поимке преступника они так и не стали. Убийца стал к ним ближе, отметившись своей кровавой росписью под самым их носом. А они к нему — нет.

После убийства сына министра культуры и разговора с господином свет Стахновым Бурцев приказал переместить оперативный штаб из Новой Ладоги непосредственно в Лопатицы. К вечеру того же дня Каша, Сомов и другие оперативники, входящие в следственную группу, со всем оборудованием перебрались на новое место.

В отсутствие в селе опорного пункта полиции, оперативный штаб разместился на втором этаже заброшенного краеведческого музея. А для проживания было выделено четыре пустующих дома поблизости. Сомов поселился в одном доме с Кашей. Это был обычный деревенский домишко с застеклённой терраской, огромной печью и тремя небольшими комнатками, одна из которых была проходной и служила столовой. Ещё совсем недавно здесь кто-то жил, поэтому, в отличие от домов, пустовавших со времён Локаута, тут было относительно чисто.