Ксения Мирошник - Невыносимая мисс Пэг [litres]

– Как ты узнал, где он живет? – спросил Арман у брата.

– Так он и не прячется, – пожав плечами, ответил тот и направился к дверям.

Все движения Патриса были уверенными, будто он ощущал себя хозяином мира. Мужчина поднялся на крыльцо и громко постучал, а я подошла ближе к Арману и взяла его за руку. Он мягко сжал мои пальцы.

Вскоре дверь открылась, и пожилой слуга сообщил, что мсье Шаплен на террасе. Патрис протянул свою карточку и велел доложить хозяину о нашем визите. Чем ближе мы подбирались к ответам, тем больше я нервничала. Мне совсем не нравился этот дом и то, где именно он находился, мне не нравился его хозяин, которого я даже не видела, мне не нравилось собственное бессилие.

Вид с террасы открывался настолько потрясающий, что у меня захватило дух и все тревоги на мгновение отступили. Море переливалось в лучах щедрого вечернего солнца. Ослепительные разноцветные искры заставили зажмуриться и наполнили душу нечаянным восторгом. Сама терраса была уютной, с двумя серыми, на вид довольно комфортными диванами с множеством подушек, резным столиком и парой удобных кресел.

Мсье Шаплен поднялся из кресла, и я смогла внимательно его рассмотреть. Это был высокий мужчина лет шестидесяти, с густой темной шевелюрой, довольно приятными чертами лица и серо-зелеными глазами. Даже не знаю, что выражало его лицо. Нечто среднее между волнением и страхом. Но ни капли удивления, словно он ждал нас. Присмотревшись, я поняла, что взгляд у него какой-то странный, будто затуманенный. Мсье Шаплен смотрел то на меня, то на Армана, Патрис его будто и не интересовал.

– Добрый вечер, – поздоровался он. – Рад видеть детей Северина и Жаклин Дюваль в своем доме.

Хозяин дома поочередно пожал наши руки и предложил присесть. Надо признать, что я предложению была рада, потому как ноги тряслись от волнения. Диван и впрямь оказался очень удобным, мягким. Он словно принял меня в свои объятия, подарив отдых напряженным мышцам. Но расслабляться окончательно я и не думала.

– Чему обязан? – спросил мсье Шаплен.

В этот момент мне показалось, что хозяин дома прекрасно знал, зачем мы пришли. Он сел на противоположный диван и посмотрел на Армана.

– Несколько лет назад вы приобрели одну занятную вещицу, ранее принадлежавшую нашей матери, – сказал Дюваль-младший, открыто глядя в глаза собеседнику. Я поняла, что началась какая-то странная игра, правила которой мне были неизвестны. Арман, видимо, тоже догадывался, что хозяин был осведомлен о цели нашего визита.

– Не припоминаю, – чуть прищуриваясь, ответил мсье Шаплен.

– Речь идет о печатной машинке, – уточнил Патрис.

– Ах да! – воскликнул хозяин дома и улыбнулся. – Что-то такое помню лет семь назад, может, чуть больше. Давненько, вот и позабыл.

У меня внутри все клокотало от возмущения. Я видела, что Шаплен лжет, но братьев Дюваль это, похоже, нисколько не удивляло. Они все так же спокойно взирали на обманщика.

– Что стало с этой машинкой? – спросил Арман. – Вы не припомните?

– Кому-то перепродал, вероятно, – отмахнулся Шаплен.

Я вновь распознала ложь. Да, и веселье этого человека казалось мне напускным. Складывалось впечатление, что он пытался выглядеть расслабленным, а внутри был как натянутая струна, готовая вот-вот лопнуть.

– Оказалось, от нее нет никакого проку. Родовая магия крепко засела в ней и служить кому-либо другому неспособна.

– Тогда зачем вообще надо было ее покупать? – не удержалась я от вопроса.

– Видите ли, мадемуазель, порой, несмотря на очевидные знаки, указывающие на несостоятельность какой-либо затеи, надежда все же преобладает, – сказал мсье Шаплен. – Машинка рода Бертлен представляет собой сгусток древней магии, обладать которой было бы чем-то из рода фантастики. В общем-то, фантастикой эта идея и оказалась.

Сказав это, Шаплен бросил быстрый взгляд на Патриса, будто опасался его, а потом снова посмотрел на нас с Арманом. Все это выглядело более чем странно. Если хозяин дома боялся расправы, то зачем так откровенно лгал?

– Хорошо, допустим, – спокойно сказал Арман. – Кому вы перепродали машинку?

– А зачем она вам? – ответил вопросом на вопрос Шаплен. – Ваша матушка ясно дала понять, что больше не хочет видеть это чудовищное изделие.

– Это, как вы выразились, чудовищное изделие внезапно объявилась у мадемуазель Идо, – сказал Патрис, всматриваясь в лицо мага. – И даже более того, машинка начала для нее печатать.

– Очень интересно! – воскликнул мсье Филипп. – Но для того, чтобы машинка печатала для кого-то другого…

– Именно, – кивнул Патрис. – Нужно с помощью магии крови привязать ее к человеку.

– Ну, с этими вопросами точно не ко мне. Я подобной магией не обладаю. Даже в наших кругах это редкий дар, и вы знаете об этом не хуже меня.

– А вы знаете кого-нибудь, кто владеет этим темным колдовством? – спросил Арман.

– Кого-то кроме вас?

Вопрос мсье Шаплена прозвучал тихо, но мне он показался оглушительным настолько, что уши заложило. С лица Армана сошли все краски, он резко отклонился назад и замер.

– Не удивляйтесь, мсье Дюваль, – серьезно сказал хозяин дома. – Я знаю о вашем таланте уже много лет. Знаю, какие трудности он вам принес, знаю последствия ваших срывов и причину отъезда вашей семьи в Париж. Вижу, что эта тьма вновь напомнила о себе, стоило ступить на родную землю.

– Но как?.. – побелевшими от ужаса губами произнес Арман.

– Я объясню, если пожелаете, – сказал мсье Шаплен и поднялся на ноги. Он подошел к краю террасы и взглянул в темнеющее небо. – Я не так силен, как ваш отец, и даже не настолько, как ваша мать. Но я умело заметаю следы, если в том появляется нужда. Восемь лет назад, когда вы перешагнули грань, именно я подчищал за вами. Ваша мать обратилась ко мне втайне от мужа. Насколько мне известно, он до сих пор не знает, что именно произошло. По крайней мере, в подробностях.

Мы с Арманом ошарашенно слушали рассказ мага. Патрис же отошел к столику и налил себе выпить. Казалось, он не был удивлен.

– Ох, – повернувшись к Арману, тихо воскликнул Шаплен, – вижу, и вы до сих пор пребываете во тьме. Вам так и не позволили вспомнить? Ох уж эти материнские чувства.

– Вы можете вернуть мои воспоминания? – спросил Арман и порывисто вскочил с дивана.

– Я не думаю, что это хорошая идея, – сказал Патрис. Он скривился и поднял вверх указательный палец правой руки, в которой держал бокал с напитком. Этот жест выглядел двояко, будто брат действительно считал, что Арману не стоит возвращать воспоминания, и при этом сам желал их возвращения.

– Не стоит копаться в прошлом, молодой человек. Лучше разобраться в настоящем. Ваша магия не спит, как мы думали ранее, и в Марселе она становится сильнее.