Борис Громов - Коп из захолустья

– Так, джентльмены, брэк! И весовые категории и вас разные, и заведение это для поединков не предназначено! Полиция, старший детектив Райан. Предлагаю присутствующим прекратить противоправные деяния и покинуть помещение. Пока предлагаю по-хорошему. Совместно оплатите ущерб заведению, покроете лечение пострадавших и заплатите штраф за нарушение общественного порядка. И на этом все.

– Da hren-to tam!

А, вот и зачинщик нашелся. Этот среднего роста, но крепкий, плечистый молодой мужик с голубыми глазами и соломенной шевелюрой тут явно за старшего.

– Повторяю, пока все можно уладить миром и ограничиться штрафом. Дальше будет хуже.

– Na hren idi! – снова невежливо по-русски отвечает мне он, а потом продолжает уже по-английски пусть и с сильным акцентом. – Эти клоуны с Пятой по-любому не правы: и начали первые, и стол с выпивкой перевернули… Вот они пусть за все и платят!

Стоящие у него за спиной плечом к плечу, будто спартанцы в Фермопилах, «дойчи» поддерживают слова своего предводителя негромким, но дружным и весьма грозным гулом. Рожи у всех – решительней некуда, кулаки крепко сжаты… Да уж, вот тебе и законопослушные…

– Второй и последний раз предлагаю…

– Otvali, svin’ya legavaya! – так, в пьяном голосе теперь слышна неприкрытая агрессия.

Плохо дело, пора это все быстро заканчивать. Пока они по-новой не завелись и натворили каких-нибудь глупостей вроде сопротивления полиции. Стрелять в этих поддатых работяг мне совершенно не хочется… Соображать нужно быстро… И тут русский заводила удачно разворачивается ко мне правым боком и в прорехе на половину оторванного рукава спецовки мелькает весьма характерное и хорошо мне знакомое армейское тату. Решение приходит спонтанное, но, думаю, в данной ситуации – самое верное.

– Botalo podvyazhi! – едва не забуксовав с отвычки на этом совершенно ужасном русском звуке «жи», рявкаю я на него. – Salaga, mlya!

Пока русский, выпучив в пьяном изумлении глаза, переваривает услышанное, я достаю из кармана связку ключей в ключнице из коричневой кожи и демонстрирую ему… Нет, не ключницу, понятное дело, этот древний подарок Вики ему вряд ли интересен… А вот примерно полуторафутовой длины неширокая матерчатая лента, с косо обрезанными кончиками, которую я вместо цепочки для ключницы использую… Пьяный не пьяный, а бывший военнослужащий Десантных войск российской армии просто не может не узнать этот предмет. Обязан знать, иначе не десантник он, а крыса тыловая, втихаря себе крутое тату сделавшая. А с тыловой крысой я уж как-нибудь справлюсь.

Ого, как его проняло! К выпученным глазам теперь еще и удивленно отпавшая челюсть добавилась. А я неспешно, слегка рисуясь, разворачиваю ленту так, чтобы он смог без труда прочесть написанное на ней слово. Это название он тоже знать просто обязан. История была громкая и как раз в пору его юношества, когда такие как он, задиристые и крепкие парни, службой в спецподразделениях бредят. Русский непроизвольно сглатывает.

– И учти, сынок, – уже на английском продолжаю я, – это – не сувенир. Сам знаешь, такое в армейских сэконд-хендах не продают.

А то, такое вообще нигде не продают. И это он тоже отлично знает.

– А не врешь? – спустя несколько секунд изрядно протрезвевший русский предпринимает последнюю попытку сохранить лицо.

– Тебе весь экипаж пофамильно перечислить? – будто сквозь прицел холодно и отстраненно смотрю ему точно в переносицу, прямо между глаз.

Еще минуту назад уверенный в себе и буйный во хмелю крепкий мужик, бывший десантник, только неуверенно головой отрицательно мотает.

– Не, не нужно… Прошу прощения, не знал, лишнего наговорил, товарищ… товарищ?..

По взгляду вижу, пытается звание угадать.

– Уже давно просто «господин старший детектив», можно – «сэр».

– Понял, – с очумелым видом кивает русский. – Понял, сэр…

Чего он там для себя понял – я не знаю. Возможно, принял за глубоко законспирированного и внедренного агента… Чего только людям с пьяных глаз не мерещится…

– Ну что ж, – оборачиваясь к Доновану и Хавьеру тяну я, – Полагаю – инцидент исчерпан. Все затраты на ремонт помещения и лечение пострадавших, плюс административный штраф, делим пополам между обеими бригадами. Сейчас детектив Бланка соберет ваши Ай-Ди [11] Ай-Ди (ID) – документы, удостоверяющие личность …

Да уж. Оказывается сильно изумленных людей сейчас в «Каравелле» трое: к русскому прибавились еще совершенно ошалевший от происходящего Донован, и мой собственный напарник. Который явно пытается сообразить, что это за ленточка такая, одним видом своим способная угомонить пьяного и явно готового помахать кулаками дебошира. И, похоже, прикидывающий, где что-то подобное раздобыть ему. Эх, молодой-зеленый,! Это не просто ленточка… Это тявочка [12] Тявочка (сленг) – примерно полуметровой длины очень прочная матерчатая лента, которой парашютисты зачековывают контейнер с куполом основного парашюта. Также является сувениром, а иногда, и этаким «маячком», опознавательным знаком для своих . Причем, тявочка очень непростого подразделения, базирующегося на широко известном в узких кругах боевом корабле. Корабле русского военно-космического флота. И чтобы заполучить такую, нужно было через очень многое пройти и очень многое пережить. Впрочем, вряд ли я ему об этом когда-нибудь расскажу…

Даже на угомонившихся и покорно сдавшихся на милость правосудия (в наших с Хавьером лицах) шахтеров уходит еще почти полтора часа. Вызвать «неотложку» для пострадавших, собрать у всех ID и «откатать» их на считывающем устройстве. Составить типовой протокол по факту административного правонарушения, распечатать и раздать всем участникам… В общем – не на пару минут работенка. Под конец непривычный пока к таким «массовкам» Хавьер чуть не подвывал.

– Да что ж такое? – в сердцах шипит он сквозь зубы. – По космосу летаем, другие планеты освоили, и только делопроизводство – будто при царе Хаммурапи… Как все здорово в старых фантастических романах: нанороботы, импланты разные, голограммы… А мы тут перед ЖК-мониторами сидим и по клавишам молотим, будто до сих пор двадцать первый век на дворе…

Это да, есть у нашего Хави безобидное хобби: любит он старинную фантастику. Двадцатый и двадцать первый век. Говорит – тогда еще люди мечтать не разучились и писали с душой. Возможно, я с ним не спорю. В свое время прочел пару книг, что он мне из своего богатого архива сбросил… Неплохо, но и только. Сейчас ничуть не хуже пишут.

– Это все потому, Хави, – я наставительно поднял вверх указательный палец, – что твои любимые древние фантасты даже в ночном кошмаре не могли себе представить, сколько денег, ресурсов и человеко-часов рабочего времени уходит на разработку и изготовление хотя бы одного атмосферного процессора для терраформирования всего одного несчастного куска космического камня, вроде нашего Булыжника. И хотя бы на один космический корабль, который тот процессор сюда доставил. Если бы знали и могли посчитать, резко бы умерили свои фантазии. При таких затратах на что-то действительно важное, на прочую мишуру, вроде твоих любимых наноимплантов и прочих голограмм просто не остается ни времени, ни средств. Вот, может, лет через сто…