Евгений Лукин - Пять соток Солнца

Наверху нас ждала всё та же убелённая светом фонарей асфальтовая пустыня, и побрели мы по ней не поймёшь куда, сопровождаемые по пятам этой, прости господи, статуей Командора.

— Петя… — еле вылепил я губами. — Но у тебя же нет никаких документов… Он же нас поубивает…

— Сперва ещё дойти надо… — так же неслышно отозвался он.

Мне стало дурно. Вдобавок откуда-то взявшийся ветерок тронул просвеченную фонарём листву, и тротуар под ногами поплыл. Меня пошатнуло. Только бы не упасть, только бы не упасть… Упаду — застрелит. И не услышит никто — пистолет наверняка с глушителем…

Я заставил себя выпрямиться, под ноги больше не глядел. Мы почти уже миновали особо тёмный перекрёсточек, когда откуда-то справа взвизгнули по асфальту автомобильные покрышки — и из шевелящейся переулочной светотени, наращивая скорость, вылетела чёрная «Приора» с тонированными стёклами.

Метнулись кто куда. Я споткнулся о бордюр, грянулся оземь, хотел вскочить, но тут послышались устрашающе тупой удар и повторный визг резины.

Прошло, наверное, секунд пять, не меньше, прежде чем я осознал, что вроде бы жив, не сбит, не переехан, — и посмел разъять веки. Ветер усиливался, листва клубилась вокруг фонарей, но даже в таком мельтешении света и тьмы картина пролеплялась вполне различимая. «Приору» развернуло, и теперь она косо перегораживала собой перекрёсток. Дверцы — настежь.

Меня подхватили под мышки, рывком поставили на ноги. Это, как выяснилось, был один из троицы абреков, возможно, тот, что полторы недели назад грозил мне бейсбольной битой. Двое поднимали и отряхивали Петю.

А в десятке метров неподвижно лежало большое серое тело. Бармалей.

— В машину! — скомандовал мой абрек, причём на сей раз без тени акцента.

Нас загрузили в салон, и «Приора», едва не вылетев при развороте на тротуар, рванула с места.

Сгустком мрака она минут пять плутала по каким-то дремучим переулкам, возможно, запутывая след. Мы с Петей пришибленно молчали. Абреки временами отрывисто переговаривались вполголоса и, обратите внимание, не на тюркском, не на фарси — скорее уж на итальянском. Хотя не исключено, что это был эсперанто. Пару раз почудилось, будто в речи мелькнула фамилия Тахтамиров.

— Вы что, из Интерпола? — сипло спросил я.

— Нет, — ответил сидящий рядом. — Корпоративная служба безопасности.

— Корпоративная?.. А что за корпорация?

— Сами не догадываетесь?

— Догадываюсь, но… мы-то тут при чём?

— Вы лично, пожалуй, что и ни при чём, — спокойно согласился он. — Так, под раздачу попали. А вот ваш друг очень даже при чём…

— Пять соток Солнца? — У меня сел голос.

Абрек интеллигентно улыбнулся.

— Вот тут мы, простите, не в курсе: пять у него соток, шесть…

— А вы уверены вообще?

— В чём?

— Что он и вправду владелец…

Теперь улыбнулись все трое (бритые затылки сидящих впереди выразительно шевельнулись).

— Списки владельцев засекречены, — вежливо пояснил водитель. — Но, видимо, имела место утечка информации. Террористическая группировка «Чёрное Солнцево» вычислила одного из собственников, решила устранить. Мы постарались выяснить, кого именно. Оказалось, охотятся за вашим другом. А уж владелец он, не владелец… Наша задача была — обезвредить киллера…

— А другого пришлют?

— Да некому уже присылать. Группировка уничтожена. Разве что ещё одна заведётся…

Вон оно как! Врёшь-врёшь — глядишь, и правду соврёшь. Рано или поздно Петя должен был соврать правду. И он её соврал. И если бы только соврал, кретин! Он разнёс её по всему городу… Сам же сказал: правда — это враньё, в которое поверили… И поверили ведь! Киллер поверил! А за ним уже и корпоративная служба безопасности… и капитан Тахтамиров…

Да и можно ли вообще соврать в наши дни? Что ни придумай — глядь, а оно уже существует!

Я украдкой взглянул на Петю. Тот слушал — и только помаргивал. Надо полагать, заново осознавал свою роль в истории.

С приборного щитка загудел чей-то сотовый телефон.

— Начинаем план «Перехват», — предупредил деловитый мужской голос по громкой связи.

— Начинайте, — разрешил водитель. — Можно уже…

Как это любезно со стороны полиции!.. Хотя, видимо, любезность за любезность. Корпорация-то богатенькая! Целой планете счёт выставили — за освещение, за обогрев… Не шутка!

«Приора», судя по хрусту под покрышками, свернула на щебёнку и спустя некоторое время остановилась. Я припал к тёмному стеклу. Похоже, мы уже были за городом.

— Выходите.

Вышли. Слева за рощицей мерцали огни окраины. Справа чернел овражек. Так… Ну Петя — ладно, Петя — собственник, а что со мной? Уж не собираются ли они меня в этом овражке прикопать?..

Но не при Пете же!

— Честно сказать, вы нам тогда очень помогли… — доверительно сообщил мне один из абреков. — Полторы недели назад, на переходе… Весьма своевременно появились. Он ведь не зря за вашим другом шёл…

Не знаю почему, но называть нас по именам они избегали. Может быть, опасались прослушки, а может, примета у них такая…

— Это когда меня чуть битой не уделали? — укоризненно спросил я.

— Ну так цель-то была — затеять свару, сорвать план, привлечь внимание прохожих. Бить вас, во всяком случае, никто не собирался…

Да уж, операцию ту они, помнится, провернули виртуозно. С точностью до секунды. До миллиметра.

Водитель тем временем сунулся в переднюю дверцу и, приведя автомобиль в движение, вновь отступил. Машина медленно тронулась к чернеющему овражку и вскоре шумно сгинула в нём вместе с оставленной мною царапиной на переднем крыле и вмятиной от столкновения с Бармалеем. Тот, что отправил «Приору» в отставку, что-то достал, нажал. В овражке грохнуло и полыхнуло. Взбурлило коптящее пламя.

По хрусткому щебню мы вернулись к шоссе, где на обочине нас ждала неприметная «Шкода Октавия» цвета сумерек.

— Куда вас доставить? Домой?

Спрашивали Петю.

— Эм-м… — барственно промямлил он. — Домой? Да нет, зачем же домой?.. А знаете что… (мне почудилось даже, что он сейчас не удержится и добавит «любезнейший») Отвезите-ка вы нас в «Напролёт»… Это на углу… э-э…

— Да мы знаем, где это…

Нет, но каков наглец!

«Шкода Октавия» плыла по улице Ленина параллельно проспекту, вдалеке заходились полицейские сирены. Работал план «Перехват». Должно быть, искали чёрную «Приору» с тонированными стёклами. Бедный Бармалей! Да уж, повезло…

Нас честно высадили перед «Напролётом». Наверное, Петя был прав, назвав именно этот адрес. «Кружечная», разумеется, тоже ещё работала, однако жутко представить, что сейчас творится на площади, да и вообще не стоило возвращаться на место пусть чужого, но преступления. Это не говоря уже о том, что «Напролёт», как следует из названия, заведение круглосуточное.