Елизавета Соболянская - Клуб джентльменов [litres]

– Суд приговорил! – Девушка уже не удивилась появлению судейского молотка и наковаленки, лишь облегченно вздохнула, надеясь, что на этом все закончилось.

И ошиблась. Король повернулся к ней и объявил:

– Поскольку недоразумение с похищением документов улажено, корона заключит с мисс Стоукс контракт на производство определителей магических ядов и проследит, чтобы все выплаты осуществлялись в срок.

Вот это было абсолютно неожиданно. Аманде осталось лишь присесть в очередном реверансе, а монарх окончательно выбил ее из равновесия, взмахнув рукой:

– Музыку! – и пригласив ее величество на танец.

Остальные пары сложились немедленно: отцы танцевали с дочерями, матери – с сыновьями, холостяки спешили разобрать дебютанток…

– Вы позволите, мисс? – Грегори, пряча в глазах смешинки, поклонился Аманде, и та смущенно протянула ему руку.

Когда они влились в круг танцующих, она вдруг спросила:

– Грегори, как ты все это организовал?

Лорд некоторое время молча танцевал, потом улыбнулся и сказал:

– С помощью нашего «Клуба джентльменов».

Неделей ранее

Семь дней для сбора доказательств – это не так много. Для начала Грегори за чашкой чая осторожно выяснил у Аманды точное название ее работы, принципы и нюансы. Услышав подробности, изумился – почему она прозябала в кампусе, если давно могла продать патент короне и поселиться в собственном особняке?

– Меня интересовала сама возможность выявления магочастиц, – пояснила девушка. – Я оформила разрозненные данные в научную работу только тогда, когда от меня потребовали срочно предоставить результат, обвинив в лености и растрате лабораторных средств.

– Ты хочешь сказать, – не веря собственным ушам, уточнил Грег, – что профессор выступал перед комиссией с диссертацией, написанной твоей рукой?

– Все так делают, – грустно усмехнулась в ответ Аманда. – Единицы пишут сами. Остальные в лучшем случае приносят аспиранткам или женам черновики. Самые наглые привозят корзинку с лабораторными дневниками и клочки дежурных записей, требуя все красиво оформить.

– Значит, никто не удивился твоему почерку и не спросил, почему ты сама не представила свою работу?

– Меня уволили, пригрозив падением в реку, если я начну болтать. Научное сообщество – оно на самом деле довольно тесное. Испортить репутацию в нем легко, а уж девушек и вовсе не считают способными на серьезные исследования.

– Значит, тебя задвинули и уволили, а что с твоей работой сделал профессор Кейдж?

– Получил очередное звание, написал несколько научных статей, выступал с лекциями, – перечислила мисс. – Знаешь, Грегори, что особенно обидно? Он получил то, что хотел, и не стал продолжать работу в этом направлении, а меня больше не пускали в академические лаборатории. Эта диссертация – капля в море против того, что я собиралась сделать.

– Теперь у тебя есть лаборатория, свободное время и возможность игнорировать мнение любого профессора, – напомнил лорд Лайвернес, поднося к губам руку девушки.

Их отношения заметно потеплели, так что Грегори считал возможным иногда оказывать подруге детства такие знаки внимания. Под неусыпным взглядом компаньонки конечно же!

Из особняка Аманды Грег помчался в клуб, амулетом вызывая туда же Кентавра. Хорошо, что он сохранил связи с мастерами-артефакторами и мог себе позволить амулеты-переговорники, почтовые чары и еще кое-какие мелочи из прежнего арсенала.

Тайлер, как обычно, всюду следовал за братом, не расставаясь с саквояжем, полным нужных и важных предметов – от пистолета до свежего галстука.

Оправданный Аллиаль продолжал жить в комнатах второго этажа, не спеша возвращаться в театр. Кажется, менталист решил начать жизнь с чистого листа, как и Махоун.

Собрав всех членов «Клуба джентльменов» за старым карточным столом, лорд коротко изложил друзьям собственную идею:

– Нужно доказать его величеству и верховному судье, что Аманду ограбили. Причем сделать это необходимо до бала, чтобы потом никто не догадался спрятать бумаги под сукно.

– Мы рады помочь, – ответил за всех Килкени. – Но как ты это провернешь?

– Нам нужно попасть в академию. Я уверен, что профессор сохранил все записи Аманды. Мы предъявим их как причину разбирательства, а дальше будет видно.

Остаток ночи ушел на разработку плана, а на рассвете в ворота академии вошел крупный неопрятный мужчина с растрепанной рыжей бородой. Он неловко потоптался, глядя по сторонам, коротко переговорил со стражниками и двинулся к маленькому домику, в котором проживал управляющий хозяйством академии.

Так как территория учебного заведения была огромной, управляющему постоянно требовались уборщики, дворники, разнорабочие, прачки и прочий черный люд. Но платил старик скупо, требовал много, и поэтому под его началом мало кто надолго задерживался. Так что явившегося с утра пораньше отставного сержанта, имеющего желание поработать за стол, постель и три шиллинга в месяц, управляющий охотно взял в дворники и, выдав потрепанный фартук и метлу, отправил расчищать дорожки.

Через два часа бродяга уже колол дрова возле кухни, потом чинил крыльцо в преподавательском корпусе, внимательно наблюдая за всем, что происходит вокруг. Порой он насвистывал или напевал, а случалось, что-то бормотал себе под нос, прямо в дешевую булавку, которая стягивала воротник его рубашки вместо вырванной с мясом пуговицы.

Около пяти часов пополудни профессор Кейдж собрался выпить чаю. У всех преподавателей академии были разные привычки для редких минут отдыха: кто-то пил чай у себя в кабинете, были те, кто шел домой. Аспиранты собирались на чаепитие в лаборантской и нередко добавляли в темный напиток чуточку бренди. А профессор Кейдж любил выпить чашечку-другую на веранде уютной кофейни, расположенной рядом с главным корпусом. Там были отличные десерты, а еще с веранды открывался чудесный вид на теннисную площадку. Юные студентки в коротких юбках и тоненьких шароварах весьма возбуждали профессорский аппетит.

Едва именитый алхимик расположился в тени навеса и заказал привычный «чайный поднос», как вдоль веранды прошла очаровательная рыжеволосая девушка в немного старомодном коричневом бархатном платье. Она вошла в кофейню и сразу направилась к столику, за которым расположился профессор.

– Милорд! – патетически воскликнула она. – Вы должны мне помочь!

Мужчина поморщился, глядя на только что налитый чай, а девица не унималась:

– Мой Джорджи! Это ужасно! – Тут она принялась рыдать, привлекая внимание остальных посетителей, картинно заламывая руки и всхлипывая в белоснежный платок.

Озабоченному своей репутацией профессору пришлось усадить незнакомку за стол и распорядиться подать ромашковый чай для успокоения нервов неизвестной ему дамы. Она продолжала рыдать, хотя и чуть приглушила свои речи. Из несвязных, сбивчивых слов стало понятно, что девушка – невеста некоего Джорджа. И ей нашептали, что он коварный изменщик.