Александр Владимиров - Последние времена

— А вы все-таки попробуйте. А затем расскажете.

Я нашел в небольшую забегаловку и пробыл в ней до вечера. Сейчас идея Дианы показалась мне удивительно заманчивой. Я встречался с похожими экспериментами, даже сам проводил подобную вещь в одном из своих первых расследований. Твое подсознание невольно выхватывает те частицы памяти, которые ты как будто навеки утратил.

Боялся ли я пройти вторично той дорогой, которая может привести не только к душевному освобождению, но и в преисподнюю? Конечно же, боялся. Но у меня имелся, блин, выбор?

За окнами — шум и крики. Хозяин сказал:

— Неужели началось? Что будет?

— Побьют вам стекла, поломают стулья, — бросил я.

— И с чем я останусь? Последнее вложил в это заведение. А что толку? Народа столько, что наплачешься.

Потом он подозвал официантку:

— Включи-ка телевизор. Что там нам врут?

В новостях сообщали, что нелюбимый народу премьер подал в отставку, а чуть более любимый президент подписал ее. Теперь будут срочно искать и более любимого премьера.

— Подал-то он, подал, — вздохнул хозяин. — А кто вернет с Запада наворованные денежки? Или опять скажут: что с возу упало, то пропало?

Я краем уха слушал его и… не слышал. Все мои мысли блуждали вокруг таинственного убийцы Лены, его поиск окончательно стал целью моей жизни, навязчивой идеей, от которой избавиться невозможно.

Вечерело. Я решил: пора. Вышел из кафе и двинулся в нужном направлении. Надо вспомнить! Вспомнить все до мельчайших деталей, вспомнить назло тем, кто лишил меня памяти.

Я пересекал одну из московских площадей, здесь собралось много народа. Люди что-то возбужденно друг другу говорили, прибывшие полицейские стояли невдалеке, но никаких действий не предпринимали. Полностью ушедший в свои мысли, я все же обратил внимание на этот странный факт. Какой-то молодой человек рядом взял меня под руку и сказал:

— Им тоже надоело.

— Кому и что? — машинально спросил я.

— Полицейским. Ведь такие же люди, как и мы.

— Это точно, — согласился я и поспешил поскорее отсюда. До нужного места уже недалеко.

А этот заброшенный район, наоборот, как вымер. Кто-то уехал из Москвы, кто-то отсиживается дома в надежде спрятаться от грядущих событий. Я тут практически один, что идеально подходит для моего эксперимента.

…Итак, он шел здесь к дому Лены. Именно по этой дороге. Если бы я только мог проникнуть в его сознание!

Мне вдруг показалось, что это получается, я сливаюсь с ним в одно целое. Отлично! Так я наконец смогу его понять. Еще во время своих первых расследований я несколько раз ставил себя на место преступников, что помогало распутывать дело.

Однако наше единение происходило так быстро, что через несколько секунд я уже полностью очутился в его шкуре. Реальность и образы того человека становились моими. Я перестал быть Юрием Георгиевым, а превратился в неведомого субъекта, которого обязан разоблачить.

…Он шел спокойно и уверенно, умело отворачиваясь от редких прохожих. Он знал, что камера у входа в дом не работает, посодействовали нужные люди, а код от двери подъезда так прочно засел в голове, что он смог бы его назвать, даже если бы разбудили ночью. У лифта никого. Это хорошо. Невидимый никем, он спокойно поднялся на нужный этаж. Позвонил в ее квартиру.

Как долго тянется время, случайный сосед мог его заметить. Как тяжело соблюдать спокойствие и как оно ему сейчас необходимо!

Вздох облегчения, Лена открыла дверь. В глазах застыло удивление, потом она слегка рассмеялась и сказала:

— Никак решил вернуться?.. Проходи.

Она повернулась и пошла. Разве она могла ожидать что-то страшное? Она приняла его, как гостя, может, не желанного, но с которым всегда есть о чем поболтать.

А у преступника своя цель. Он знал, что должен убить стерву. Зачем? И почему она стерва? Он не желал в это вникать, есть задача и он обязан ее выполнить!

Как хорошо, что она стоит к нему спиной, так будет гораздо проще. Он вытащил удавку…

Все произошло стремительно. Лена дернулась раз, другой, но он продолжал стягивать удавку у нее на шее. Несколько мгновений — и дело было сделано.

И опять: зачем он так поступил?

Это необходимо!

— …Кто ты? — прошептал я. — Покажись полностью.

Покончив с жертвой, убийца бросил взгляд на зеркало в прихожей. Бледное лицо слегка подрагивало.

— Кто ты?! — повторил я.

Это лицо знакомо до боли, до последней черточки. Я вижу его каждый день десятки раз.

Теперь, когда я вспомнил все, я мог назвать имя убийцы Лены Ковалевской. Убийцей был Юрий Георгиев.

Вот и все! Расследование закончено. А что дальше? Вечная мгла?

Кто-то звонил мне, почти машинально я включил телефон:

— Алло! Юрий Геннадьевич, Это Марина Холодова, подруга Лены Ковалевской. Несколько дней назад вы приходили к нам в институт?.. Я вспомнила одну деталь. Не представляю, насколько это важно, но все же… Лена говорила, что узнала одну вещь у своего нового приятеля, которая показалась ей неприятной и опасной. Она собиралась посоветоваться с бывшим мужем. Про него я тоже говорила, с тем самым пьяницей… Но он у нее связан с правоохранительными органами. Лена надеялась, что он ей поможет.

— Он ей уже помог!

Я отшвырнул телефон. Он мне вряд ли понадобиться. И что мне теперь понадобиться вообще?

Разве не понятно? Я вытащил пистолет, медленно приставил его к виску. И тут…

— Юрий, нет!

Обернувшись, увидел Алису, а рядом с ней — молодую красивую девушку. Моя верная помощница покачала головой:

— Не делай этого!

— Раз ты здесь, то уже все знаешь.

— Знаю, потому и пришла. Я догадалась, что ты все вспомнишь, когда решишь повторить путь убийцы. Это твой конек в расследовании. Помнишь, ты учил меня: влез в шкуру преступника, прочитай его мысли и раскроешь его душу. А потом — и его самого.

— Да, я говорил именно так. И действительно повторил его путь. Следствие закончено, виновный обязан понести наказание.

— Опомнись! То был не ты. Твоя плоть, твоя внешняя оболочка — да. Но сам Георгиев в это время находился в другом месте.

— Нет, там был я!

— Ты только орудие злых сил, кстати, некоторые из них уже понесли наказание.

— В самом деле, — вступила ее подруга. — Своим поступком вы только станете лить воду на их мельницу. Вас зомбировали, а теперь вы очнулись. Вступайте в наши ряды и отомстите нашим общим врагам.

Я посмотрел на окончательно исчезающее за горизонтом солнце, я не боялся призраков и не потому, что они больше не придут, как обещала доктор. Они уже взяли у меня все, что возможно. Я оказался в одном ряду с ними, превратившись в собственную противоположность. Но теперь они не властны над моим духом.

— Вы только что сказали, я не виноват, меня превратили в зомби. Но раз человека превращают в слепое орудие убийства, он тоже виноват. Или я, блин, не прав?