Селина Катрин - Зелье с непредвиденным эффектом [СИ]

Я изо всех сил старалась помочь юноше, но видела, что слишком маленький кусочек от его собственного резерва остался. Стянув кое-как края его ауры, я поняла, что необходимо хоть как-то восстановить его резерв. Вначале я стала брать магию из броши в виде четырёхлистного клевера на своей шали. В ней ещё оставалось что-то после того, как я использовала артефакт в качестве маячка для Дариона. Чуть позднее в расход пошли собственные силы. Я не могла ни о чём думать, мысли путались, больше всего на свете мне хотелось помочь Тару. Наверное, надо было бы остановиться, вызвать по мыслепередатчику целителя или забежать в зал и крикнуть о помощи. Но моя голова отказывалась работать, мне казалось кощунством хоть на миг оторваться от латания ауры старого друга. Думалось, что если я прервусь, то он умрёт. С каждой минутой работать было всё тяжелее и тяжелее, мои веки стали слипаться. Кажется, Тар слегка порозовел, или это мне показалось?

В какой-то момент кто-то резко отдёрнул меня от неподвижного тела моего друга. Я попробовала сопротивляться, но моих сил хватило лишь на то, чтобы увидеть, как Дарион Блэкшир щупает пульс на моей собственной шее. А затем я выдохнула и закрыла глаза. Если он здесь, значит всё будет в порядке.

В очередной раз я проснулась на узкой кровати знакомого больничного помещения. Яркое весеннее солнышко заглядывало внутрь палаты. Казалось, будто всё, что случилось с Таром — дурной сон, привидевшийся в бреду после бурного возлияния алкоголем. Но судя по тому, как у меня ломило всё тело от значительной магической отдачи, мне это не приснилось. На стуле около моей кровати в какой-то неудобной позе спал Дарион Блэкшир. Похоже, он примостился на нём, ожидая моего пробуждения, но сам не заметил, как уснул. Я поразилась огромным тёмно-фиолетовым теням, залегшим под его глазами, и глубокой морщине, что расколола его нос даже во сне. По всей видимости, он мало спал за последние сутки. А сутки ли? Сколько я приходила в себя?

Именно этот вопрос я и задала своему мужчине, когда он завозился на жёстком стуле и открыл глаза.

— Сутки тебе восстанавливали магический резерв в клинических условиях и ещё сутки после этого ты спала, — ответил брюнет, внимательно на меня глядя. Что-то неуловимое сквозило в его графитово-серых глазах, но я никак не могла понять, что это за чувство.

Переварив информацию, я испуганно положила руки на свой живот. Только сейчас вдруг подумалось о том, как это всё могло сказаться на ребёнке.

— А малыш? — с ужасом прошептала я, готовясь услышать самое худшее.

— Всё в порядке, — Дарион в успокаивающем жесте взял меня за руку, — он жив и сейчас уже здоров. Лекари подержат тебя некоторое время здесь и понаблюдают за твоим состоянием, но всё самое страшное уже позади. Я вовремя тебя нашёл на заднем дворе кафетерия. Та брошь в виде четырёхлистного клевера помогла вам обоим выкарабкаться, но, к сожалению, от неё ничего не осталось.

Только сейчас я проследила за взглядом Дариона и увидела на тумбочке сиротливо лежащий чёрный металл. Брошь сильно обуглилась, почти все камни либо разбились, либо выпали, украшение было безвозвратно утеряно. Однако я ничуточки не жалела, и если нужно было бы вновь выбирать между каким-то артефактом, пускай и существенно облегчающим роды и самочувствие, и жизнью моего друга, я конечно же выбрала бы последнее.

— А Тар? Он жив? — вырвалось у меня, когда я вспомнила о друге. Его мертвенно бледное лицо так и стояло в моей памяти.

— Он тоже жив и пришёл в себя даже раньше твоего, — кивнул брюнет. — Ты вложила в его ауру достаточное количество собственной магии, он обязан тебе жизнью. Его выписали уже через сутки, как я Вас доставил сюда, сейчас ему ничего не угрожает. Лекари запретили ему колдовать как минимум пару месяцев, но насколько я знаю, в его случае не о чем волноваться, он и так этого не умеет делать. Дикса взяла отпуск на работе и с радостью согласилась о нём позаботиться.

Мы помолчали, а я взволнованно сжала пальцы на простыни, готовясь сообщить свои умозаключения по поводу случившегося:

— Дарион, послушай, я видела рану на шее Тара. Это укус вампира. Сейчас, когда я успокоилась, я могу сказать это точно. А ещё его аура, кто-то выпил не только его кровь…

— Я знаю, — перебил глава Службы Безопасности по Иномирным Делам.

По лицу Дариона Блэкшира пробежала хмурая тень, и он машинально крепко сжал руки, тем самым нечаянно сделав мне больно.

— Ай! — поморщилась я, выдёргивая свою ладонь из его рук.

— Прости, — Дарион тут же раскаялся и мгновенно выпустил мою ладонь. — Я уже нашёл, кто это был, проблема устранена.

— Устранена? — непонимающе повторила я. Мне казалось, мой жених сказал, что я приходила в себя двое суток, а не два месяца. Как проблема может быть решённой? Неужели Глава Безопасности по Иномирным Делам по горячим следам нашёл преступника и убил его без суда и следствия? Даже не узнав причины, почему вампир вдруг ни с того ни с сего напал на Тара? А вдруг, Дарион ошибся, и настоящий преступник сейчас разгуливает на свободе? — Ты нашёл того вампира и убил его?

Вопрос вырвался у меня сам собою, а голос противно оцарапал собственный слух.

Дарион молчал некоторое время перед тем, как ответить, затем нехотя произнёс:

— Я выяснил у Тара, что на него напал Тенезий Цепиш. У него были лихорадочные жёлтые глаза, он припёр твоего друга на заднем дворе к дереву, требуя глоток крови. Как ты знаешь, в нашем мире укусы вампиров запрещены, даже если жертва их разрешает по каким-либо причинам. Тот случай на королевском балу с Виером был исключением, мы с Бенефисом замяли его, потому что Виер спас твою жизнь. Тар, слишком добрая душа, разрешил… Он вспомнил, что Виер не сделал тебе ничего плохого, а потому не подозревал о том, что не все вампиры умеют контролировать себя так, как это делает глава клана Крувицки. А Тенезий ко всему ещё оказался болен, и потому не смог вовремя остановиться. Когда я нашёл Тенезия, он попытался напасть и на меня, мне пришлось атаковать смертельными чарами, так как в противном случае его ожидала бы куда как более мучительная смерть от его собственной болезни.

Я нервно теребила край одеяла и кусала щёку изнутри, не зная, как на всё это реагировать. Выходит, она сама отчасти стала причиной случившегося с Таром. Ведь если бы не тот случай на королевском балу, то подавальщику еды в голову б не пришло соглашаться на укус вампира. Скорее всего, он поднял бы шум, и пришедшие свидетели из кафетерия не дали бы произойти тому, что случилось. Я почувствовала острый укол совести. Не зря в нашем мире укусы вампиров запрещены, не зря.

Что касается Дариона, то отчасти, я считала, что он поступил правильно, отчасти… Тар едва не погиб, а глава Службы Безопасности по Иномирным Делам сам берёт на себя обязанность по решению судьбы преступника, никого не извещая о случившимся. Да, вполне вероятно, что преступник действительно тяжело болен, но ведь это надо как-то изучить, доказать в конце концов. Почему Дарион считает, что вправе сам решать, кто какого наказания заслуживает? Почему сам король Граций Пятый не хочет с ним ссориться? Неужели прав был Асмандиус, когда сказал мне, что Дарион Блэкшир ничем не отличается от него самого? Кажется, он сказал тогда в Лазурии, что сильные мира сего решают судьбы более слабых. Это закон природы. Неужели, Асмандиус был прав? Совершенно машинально я сжала руки в кулаки, пытаясь отогнать от себя неприятные мысли.