Селина Катрин - Зелье с непредвиденным эффектом [СИ]

Всего этого Тар не сказал вслух, но этого было и не надо. Между нами опустилась тишина, какая бывала, когда я приходила после выматывающей смены в публичном доме мадам Жадрин. Тар никогда не задавал вопросов, но просто чувствовал моё состояние. Вот и я сейчас — не задавала вопросов, потому что итак всё прекрасно осознавала.

— Более того, я намекал ей, что мне будет некомфортно работать с оперативниками, а именно там мне и предлагают место, ведь я резонатор, — упавшим голосом сообщил Тар. — Но она как будто меня не слышит и отмахивается от моих слов.

Да, не могу себе представить, чтобы солнечный и улыбчивый Тар переступил через себя и добровольно согласился бы ежедневно смотреть на трупы и зверские убийства, присутствовал при допросах в подвалах ОТПРУ.

М-да-а, и почему я не удивлена? Дикса любит вести себя как маленький ребёнок, не слыша никого вокруг. Она искренне убеждена, что её работа в департаменте Особо Тяжких Преступлений и Убийств — самая интересная и познавательная, и просто не способна принять во внимание то, что кому-то она может не понравиться.

В этот момент кто-то за соседним столиком позвал подавальщика еды, и ему пришлось отойти от меня. А я осталась сидеть в ожидании своего заказа и раздумывать над тем, что мне рассказал мой давний знакомый. Оказывается, в отношениях рыжеволосой Диксы и лучезарного Тара не всё так радужно, как я думала. Дела, да и только…

За столиком правее послышался раскатистый смех, а в конце зала кто-то громко спорил, чья кобыла быстрее. Голова начала болеть, а от множества съедобных запахов меня стало подташнивать. Наверно двойной портал во Дворец Разума сыграл со мной злую шутку. Я и раньше-то не очень хорошо переносила телепортации, а тут целых две за день, да ещё и на голодный желудок. А может, это токсикоз? Надо бы сказать Тару, что я передумала с заказом. Я завертела головой, в поисках подавальщика еды, но не нашла его в зале. В этот момент ещё одна волна тошноты накатила на меня, и я решила выйти на задний двор кафетерия. Тар не раз меня туда проводил, когда никого не было в зале.

Тяжёлая деревянная дверь распахнулась от моего нажима, и я вышла на свежий весенний воздух. На заднем дворе кафетерия росло несколько раскидистых плодовых деревьев, находилась пара грядок со свежей петрушкой и укропом, а также утилизатор пищевых отходов и одинокий столб со стеклянным плафоном, внутри которого лениво порхали жёлтые и фиолетовые бабочки. К моему удивлению, здесь никого не было. После шумного обеденного зала на уши опустилась долгожданная тишина. Я глубоко вдохнула и почувствовала, как противная тошнота потихоньку унимается.

Я медленно подошла к удивительному уличному фонарю поближе. Меня всегда манили эти оригинальные светильники, ведь в моей провинции такие не устанавливали, потому что это было слишком накладно с точки зрения расходования магической энергии. Точно такие же фонари стояли на улице около публичного дома мадам Жадрин, где я раньше работала. И ещё один такой однажды спас мне жизнь, когда меня пытался задавить Виовольд на старом магобиле. Длинные разноцветные тени от грядок и деревьев ложились на землю причудливыми формами. Когда моя тошнота уже практически полностью улеглась, вдруг послышался странный звук, похожий не то на сиплый хрип, не то на болезненный стон.

Я резко обернулась и стала шарить глазами по темноте, пытаясь найти источник звука. Кажется, звук шёл из-за грядок с травками. Шаг, ещё один шаг, и я кого-то точно вижу в вечерних сумерках. Я обогнула клумбу и на миг оцепенела в страхе от увиденного. Передо мной, широко раскинув руки, в какой-то беспомощной позе на спине лежал смертельно бледный Тар, его льняная рубашка была запачкана кровью, рукава разодраны, а обеими руками он зажимал рваную рану на шее. Ещё несколько минут назад яркие золотые кудряшки юноши теперь разметались спутанными и грязно-бурыми клоками по его лицу и плечам. Моё сердце сжалось, я сглотнула вставший ком в горле.

— Помоги, — просипел юноша и потерял сознание.

Это слово заставило меня отмереть. Время стемительно утекало сквозь пальцы, надо было срочно действовать. Я оторвала край матери от своего платья, сложила в несколько раз ткань, наскоро сделав какое-то подобие жгута, и с силой надавливала на шею Тару, отчаянно пытаясь вспомнить хоть какое-нибудь мало-мальски полезное в этой ситуации целительское заклинание. Беда была в том, что ещё в Магическом Университете мне сказали, что дара к целительству у меня нет совершенно. Максимум, что я могла — обезболить заусенец или остановить кровь в порезанном бумагой пальце. Всё это не подходило для данного случая.

Крови было очень много, но прижимая самодельный бинт, я смогла разглядеть четыре точки, оставленные чьими-то острыми клыками. Дрожащей рукой я нащупала у Тара слабый пульс. Минута шла за минутой, а юноша с пшеничными кудряшками всё никак не хотел возвращаться в мир живых и не реагировал на мои мольбы и крики. Я совершенно не знала, что ещё могу сделать. Если побегу за помощью, то рискую потерять друга. Я чувствовала, как по моим щекам бегут солёные слёзы и капают на грудь юноше, смешиваясь с его кровью. Откуда так много крови? Я же вроде бы остановила её! Почему он не приходит в себя?

— Тар, пожалуйста, очнись, умоляю! Очнись же ты, наконец! — я теребила его трясущимися руками за плечо, то и дело всхлипывая.

В какой-то момент от обилия слёз в глазах картинка передо мной расплылась, я случайно переключилась на магическое зрение и охнула. Мне даже не надо было всматриваться в ауру Тара, чтобы увидеть зияющие пустоты в его энергетической оболочке. Кто-то не просто выпил кровь моего друга, а в первую очередь выпил его магию досуха. Тар сейчас медленно умирал, но не столько от потери крови, сколько от одновременного опустошения магического резерва.

Я вытерла собственным рукавом лицо, не обращая внимания на то, что он перепачканы кровью друга и попыталась сосредоточиться. Когда-то Дикса рассказывала мне, что аура людей не сильно отличается от ауры артефактов. С ней можно так же работать, рассматривать её структуру, менять. Дрожащими от волнения пальцами я стала аккуратно вытягивать обрывки нитей из ауры Тара и связывать их между собой, нормализуя циркуляцию магии. Сейчас главным было замкнуть его энергетический контур и заставить течь его магию, потому что без неё он умрёт.

Мне было страшно. Очень страшно. Я боялась потерять милого юношу, который за долгие годы нашего знакомства стал мне словно младшим братом, всегда безошибочно угадывая моё настроение и что мне требуется, когда мы с ним встречались. Иногда он приносил чашку ароматного кофе, иногда развлекал весёлыми шутками и разговорами, а порой с одного взгляда видел, что я зашла в кафетерий просто посидеть и подумать о чём-то своём, и ко мне не надо лезть с расспросами. Неужели я больше никогда не увижу, как он улыбается и запускает пальцы в свои пшеничные кудряшки? Неужели я больше никогда не услышу его громкий заразительный смех? Кто вообще мог пожелать что-то плохое Тару? Ведь он был резонатором и всегда поднимал настроение любому одним только своим присутствием. Я видела, как с ним время от времени флиртовали симпатичные девушки и щедро насыпали чаевые на стол мужчины. Тар был не просто подавальщиком еды, он являлся душой этого безымянного кафетерия. Его любили все без исключения, у него не было врагов. Бывают такие люди, которые несут в мир лишь добро и свет. Вот Тар в силу своего дара был именно таким.