Аргентина Танго - Голос во тьме

— Вообще–то, — задумчиво сказала Джен, — это еще зависит от силы и опыта. Но фокус–то в том, что это был не колдун.

— Откуда ты знаешь?

— Оттуда, — пожала плечами ведьма. — Вы же отличаете запах курятины от вида котлеты.

— Чего?

— Ну того! — нетерпеливо вскричала Джен. — Вы, люди, когда используете чары, оставляете след, похожий на отпечаток ладони. А ведьма или колдун оставляют запах. Не говоря уже о том, что след включает в себя отпечаток структуры заклятия. Которыми не пользуется большинство из нас, — она подчеркнула это слово, чтобы до комиссара быстрей дошло, что она сейчас не о людях. — Мне не нужны заклинания для гипноза. Неужели Лонгсдейл вам не рассказывал?

— Не в таких деталях. Где он, кстати?

— В морге. Работает с черепом первой жертвы.

— Черт подери, — буркнул Натан. Вот и началось: первая жертва, вторая жертва… и сколько еще? — Итак, подытожим: на человека этот гад не похож, но и колдуна ты в нем не признаешь?

— Нет.

— Нежить? Нечисть?

— Ими тут не пахнет, — Джен свела брови. — Я не представляю, какая нежить или нечисть станет так делать. Они могут откусить лицо, оторвать, похитить облик, но на черта им разбивать лицо камнем?

— Слишком по–человечески, — пробормотал Натан. Лица девушек разбили в припадке ярости? Или намерено, чтобы скрыть… что именно? Личность убитой? Или то, что убийца сделал с ее лицом?

— Слушай, — медленно сказал комиссар, — а если для какого–то ритуала нужна определенная часть лица, то Лонгсдейл сможет узнать по этой части — для какого?

— В общем–то нет, — ведьма поскребла иллюзорную бородку, и Натан быстро отвел глаза. — Ритуалов много. Но мы бы смогли изрядно сузить круг поисков.

— То есть убийца заметает следы, — заключил Бреннон.

— Или он маньяк с припадками бешенства.

— Не похоже. Ты же видел труп, — тут комиссару понадобилось некоторое усилие. Она ведь девушка, черт побери! — Никаких следов насилия, избиений и ран. Только пара синяков на руках.

— Ее–то как раз можно было загипнотизировать, чтоб не брыкалась, — сказала Джен. — На костях первой жертвы нет геморрагического окрашивания. Если бы убийца забил живую девушку камнем, то кости были бы сильно окрашены кровью. Вряд ли этот тип сменил способ убийства на второй раз.

— Короче, причины смерти нет, мотива нет, подозреваемого нет, — мрачно подытожил Бреннон. — Отлично мы начали рабочий день.

— Начали? — поддела Джен. — Вы и предыдущий–то не закончили.

— Не трави душу. Я скоро забуду, как выглядит подушка. Это еще что там?

По дорожке рысью мчался полицейский. Добежав до Бирна, парень остановился, тяжело дыша и отдуваясь. Его взгляд метался между детективом и Бренноном.

— Сэр… нашли… того… Это смотритель!

— Кто смотритель? — резко спросил Натан.

— Смотритель же, сэр! След ведет в его сторожку. Он там сидел и кровь снегом счищал, когда мы его взяли! — фразы вырывались из полицейского отрывисто, как выстрелы из пушки. — Ох! Джойс и Киннар остались при нем, а я сюда, к вам!

— Бирн, Рейден — со мной, — приказал комиссар. — Сержант Эйр — за старшего. Испортите место преступления — голову оторву!

Смотритель сидел между полицейскими и тер руки тряпкой, в которой Натан с трудом узнал наволочку.

— Вот, сэр, — сказал Джойс. — Он все время такой.

— Он так сидит с тех пор, как мы его нашли, — добавил Киннар. — На вопросы не отвечает и ничего другого не делает.

Смотритель был сухопарый, высокий старик лет за шестьдесят. Из–под шапки со значком парка клочьями свисали редкие седые волосы. Форменное пальто, сюртук, брюки и сапоги — все покрыто пятнами крови и мозга. На руках и лице — царапины от осколков костей. Один, мелкий и белый, застрял в глубокой царапине поперек носа.

— Что с ним? — спросил комиссар. Джен присела перед стариком на корточки и положила руки ему на запястья. Смотритель даже не шелохнулся. Ведьма взяла его за колючий от седой щетины подбородок и приподняла ему голову так, чтобы смотреть в глаза.

— Думаете, это снова оно, сэр? — тихо уточнил Бирн.

— Оно?

— С той стороны, — сказал детектив. На его лице (на части, способной что–то выражать) отразилась досада пополам с недоверием. Бреннон не мог его осуждать — он иногда задумывался, не пора ли ему самому сдаться в ближайшую дурку, а все дела передать Бирну. Из четверых детективов Натан наметил в свои преемники именно его. Ведь, черт подери, комиссар отдела особо тяжких должен иметь трезвый, здравый и рациональный взгляд на вещи!

Взгляд старика постепенно становился осмысленным, хоть и растерянным; хаотичные манипуляции с тряпкой постепенно прекратились. Смотритель уставился на Джен, перевел глаза на окровавленную наволочку, глухо вскрикнул и выронил. Ведьма, не вставая, обернулась к комиссару:

— Глубокий гипноз. Полное подчинение, утрата собственной воли, помрачнение рассудка — ну, в общем, весь комплект.

— Ааа, Боже мой! — хрипло заорал смотритель и шарахнулся от тряпки. Полицейские схватили его, и он заполошно забился в их руках, опрокинув табуретку.

— Имя, фамилия, — сказал Бирн, — место рождения и проживания, род занятий.

— Господи, Господи! — завывал смотритель, выдираясь из рук полицейских, как полоумный.

— Он помнит что–нибудь? — спросил Бреннон. Ведьма покачала головой и поднялась:

— Скорее всего, ничего. Но ему и без воспоминаний есть от чего испугаться.

Комиссар огляделся: в тесной прихожей все было покрыто кровавыми отпечатками, начиная с двери и заканчивая корзиной с грязным бельем.

— Ну хватит, хватит, — Бирн, повернувшись к старику правым боком, похлопал его по плечу. — Никто вам не причинит вреда, если вы только сами себя не покалечите, коли будете так дергаться. Видите, полиция уже здесь, и вы под защитой.

— О Боже мой, — просипел старик и безвольно обмяк. — Сколько крови… почему я весь в крови? Я умираю? Я ранен? Опять? Когда?

— Вы были ранены? Когда?

— В революцию, — еле ворочая языком, ответил смотритель. — В революцию, сынок… — и без сознания повис в руках полицейских.

— В департамент, сэр? — обернулся Бирн.

— Вези, — тяжело вздохнул комиссар. — Эти двое пусть везут, а ты осмотрись здесь, — он поманил за собой ведьму и вышел. Кровавые следы тянулись по дороге к каморке смотрителя. Бреннон направился назад к месту преступления.

— Он ничего не вспомнит? — полувопросительно сказал он. — Даже если ты с ним поработаешь?

— Не знаю, — неуверенно ответила Джен. — Гипноз — не самая сильная моя сторона.

— Со мной же справилась.

— Вы не ожидали подвоха. И потом, загипнотизировать — это одно, а вернуть память жертве гипноза — совсем другое.

— Это твой сородич? — спросил Бреннон. — Узнаешь руку?