Аргентина Танго - Голос во тьме

Он все еще держал ее за руку, и девушка ощутила, как сильно он дернулся. Энджел воззрился на нее, словно ребенок, проболтавшийся о шалости, сморгнул и заявил:

— Я очень хорошо помню карты старого города.

Глаза Маргарет сузились. Энджел взбодрился и продолжил:

— Так вот, в конце пятнадцатого века тут был чумной барак, спустя сто лет — Чертова плешь, где никто не рисковал строиться, а в конце семнадцатого столетия некий слабоумный градоправитель разбил тут парк. О чем нам это говорит?

— О том, что кто–то заврался.

— О том, что когда–то здесь умерло в муках так много людей, — не поддался Энджел, — что грань между той и этой стороной истончилась. И возможно… возможно… — он прикусил губу и зашептал: — Да нет! Не столько же времени… или он тоже пережил… но если так, то где тогда дыра?..

Маргарет осторожно нащупала на его запястье пульс. Вроде бился так же, как положено человеку, и рука была теплой, и он сам тоже… И дышал он так же жарко, как любой человек — облачками пара в морозном воздухе. Энджел рассеянно смотрел на шпили и кресты, и Маргарет кольнула совесть. Ну может он действительно имел в виду старые карты?

— Это все совершенно несвязно, — наконец пробормотал Энджел почти расстроено. — Он просто убивает девушек чужими руками и потом расправляется с убийцами. Но он не совершает никакого ритуала! И при чем тут чумные бараки, парк и…

— Подождите, — Маргарет нахмурилась. — То есть вы думаете, что это он убил тех троих в больнице? Но тогда должно быть еще два трупа — убийцы первой девушки и убийцы второй! Или как минимум один, если убийца тот же.

Редферн обернулся к ней.

— Действительно, — медленно сказал он; в его глазах девушка буквально видела лихорадочные метания мыслей. — Где еще трупы? Скажите вашему дяде, пусть поищет.

— Ладно, скажу. А вы?

— А я отвезу вас домой. Нам здесь больше нечего делать.

— А как же переулок, где на меня напали?

— Потом, — нахмурился Энджел. — Сначала мне нужно кое–что проверить.

19 февраля

Бреннон перечитывал отчет о вскрытиях. Вещи убитых девушек были разложены на столе в том же зале, где еще недавно находились улики по делу Душителя. Описание погибших, насколько его можно было составить, раздали всем полицейским. Натан запросил помощи у комиссара из отдела нравов, и тот пообещал допросить сутенеров насчет пропавших проституток. Галлахер рылся в заявлениях об исчезновениях, Бирн допрашивал смотрителя. Консультанта и ведьму Бреннон отпустил отдохнуть — на случай, если маньяк–чародей внезапно проявит себя, и им срочно потребуется магическая помощь.

Комиссар дочитал отчеты, раскрыл их на причине смерти и разложил по столу. Сейчас его мучил единственный вопрос — один или двое убийц шастают по городу? Конечно, соблазнительно предположить, что пироман из мести прикончил троих напавших на Маргарет, однако Лонгсдейл отрицал такую возможность.

«Но зачем маньяку убивать двумя разными способами? — подумал Бреннон. — Почему он прикончил двух жертв в парке, а на Пег напал в переулке? Увидел подходящую девушку и не смог сдержаться? Зачем ему вообще какие–то помощники, если он и сам прекрасно справляется?»

Или же парк и улица Тейнор–крик, на которой напали на Пег, как–то связаны в сознании убийцы. Но как?

В дверь постучали; дежурный принес Бреннону записку от Кеннеди и сказал:

— Вас ждет мисс Шеридан внизу.

— Ладно, веди ее сюда, — поколебавшись, решил Бреннон и развернул записку.

«Вторая жертва: левая щека, — гласила она. — Срезана тем же орудием».

Комиссар подписал снизу: «Первая жертва — правая щека» и сунул бумагу между папками, потому что в комнату вошла Маргарет.

— Доброе утро, дядя, — холодно сказала она, опустилась на стул и окинула папки быстрым заинтересованным взглядом.

— Кх–хх–мм… — неопределенно отозвался Натан. Надо извиниться, но как? — Э… доброе.

— Я пришла по делу, — продолжала девушка; он чувствовал в ней явную враждебность и тем больше удивился тому, что у нее есть к нему какое–то дело. — Насколько я понимаю, уже бессмысленно скрывать от тебя, что кое–кто со мной разговаривает.

— Пег, я как раз хотел сказать…

— Мне, конечно, любопытно, почему ты не рассказал все маме, но речь сейчас не о том.

— Я не хотел расстраивать…

— У меня от него послание, — сказала Пег, на корню уморив в комиссаре всякое желание извиняться.

— Послание, — тяжело сказал он. — Это какое же?

— Он советует тебе поискать еще пару убитых. Или одного, если обеих девушек убил один человек.

— С какой это радости?

— С такой, что маньяк убил тех, кто напал на меня, и вполне вероятно, имеет привычку убивать всех подручных.

— Ага. Если это не твой ангел–хранитель так развлекается.

Глаза Маргарет сердито блеснули:

— Ты прекрасно знаешь, что нет. Мистер Лонгсдейл должен тебе сказать, потому что уж он–то может определить точно.

— Кто тебе сказал?

— Сама догадалась, — процедила Маргарет и поднялась. — А еще мама ждет тебя к завтрашнему ужину. Несомненно, чтобы выбить из тебя признание насчет меня.

Бреннон уже открыл рот для резкого ответа, как вдруг снизу раздался шум, крики, топот, и через минуту в кабинет без стука ворвался дежурный.

— Сэр! Подозреваемый… смотритель… разбил себе голову о стену в допросной!

— Твою ж мать! — прорычал комиссар и бросился вниз. Он пронесся по приемной, как метеор, и ворвался в допросную, где Кеннеди уже пытался унять кровь и вернуть в сознание смотрителя парка. Бирн прижался к стене, глядя на них едва ли не с ужасом.

— Это не я, сэр! — крикнул детектив, едва завидев Натана. — Богом клянусь, я просто записывал его имя и место рождения, и он отвечал, и все было спокойно, а потом… он просто встал и с разбегу разнес себе башку о стену!

— Кеннеди, что с ним?!

— Если успеем довезти до больницы, то, возможно, удастся спасти, — отрывисто бросил старичок. — Носилки! Осторожно! Малейшее сотрясение — и одним подозреваемым меньше!

— Что с ним? — прошипел Натан, поймав патологоанатома за рукав. Кеннеди тихо вздохнул и чуть слышно сказал:

— Отек мозга. Шансы минимальны.

— Это не я! — снова воскликнул Бирн. — Он просто взял и… и… я даже не успел перейти к допросу!

— Отдай мне то, что успел записать.

Детектив протянул Бреннону один лист. «Фрэнк Райан, 1803 г. р., смотритель Парка Свободы с 1858 года. Холост, родители умерли, живет один по адресу…» — дальше запись обрывалась уходящим вниз росчерком. Чернильное пятно было окружено брызгами крови.

— Ко мне в кабинет, — приказал Бреннон. Бирн судорожно сглотнул и, понурившись, вышел из допросной. Следом вынесли смотрителя Райана. Натан велел отмыть допросную и вышел, угнетенный не только тем, что произошло, но и тем, что чертов пироман, похоже, прав — маньяк избавляется от помощников. И самое гнусное — делает это на расстоянии.