Аргентина Танго - Голос во тьме

— Какой мальчик?

— Мальчик Шериданов, сэр, — ответил детектив. — Один из младших.

Даниэль сидел в комнате детективов, взъерошенный и съежившийся, как воробей, укутанный в сюртук Бирна. Детектив осторожно стирал платком кровь с его груди.

— Дэни! — вскрикнула Пегги и кинулась к брату. Он дернулся всем телом, вскинулся ей на встречу, и комиссар увидел вырезанное у него на груди имя: «Маргарет». Девушка отпрянула.

— Он такой пришел, — сказал Бирн. Натан поставил рядом стул и обнял племянника за плечи. Дэни била сильная дрожь, и он был все еще синий от холода и стучал зубами.

— Кто это сделал?

— Мама, — прошептал мальчик. — Дядя, мамочка сошла с ума?

— Господи, — прошептал Бирн.

— Нет, сынок, — Бреннон забрал у детектива платок и промокнул порезы. — Мама просто… просто…

— Это она, — глухо выдохнула Маргарет. — Она прислала его за мной!

Комиссар поднял на нее взгляд. Племянница застыла в дверях, бледная, как мрамор, но глаза у нее горели, как у кошки перед прыжком, от ярости, а не от страха. Пироман подошел к ней и положил руку на плечо; Бреннона вдруг остро кольнуло сходство, которое на миг причудилось ему, когда он увидел их рядом… но впечатление рассеялось, как только Пегги опустилась на пол около брата.

— Дэни, — шепнула она, — это не мама. Это злой дух, который заставляет ее.

— Это мама, — мотнул головой Дэниэл. — Она велела идти сюда. Чтобы ты вернулась домой.

— Ты видел дома еще кого–нибудь? — спросил Бреннон. — Кроме мамы, папы, братьев и слуг?

Мальчик помотал головой. Глаза у него были прозрачные от страха, но он почему–то не плакал, хотя комиссару стало бы легче, если бы он заплакал. Но Дэни застыл в своем страхе, словно мушка в янтаре, и только крепче прижимался к Натану. Маргарет накрыла ладонью порезы на груди брата и тихо забормотала.

— Сначала обеззараживающее, — сказал Энджел. — Потом кровеостанавливающее, потом заживляющее.

— Вы сняли повреждения? — спросил комиссар у Бирна.

— Да, сэр, я подписал, — детектив протянул ему бумагу, Бреннон скользнул по ней беглым взглядом и вдруг, вспыхнув, как порох, в бешенстве подумал, что стоило бы позволить Редферну задушить эту падаль еще в больнице.

— Дядя, — позвал Дэни, — мама станет такой как раньше?

— Да, сынок, — сквозь зубы выдавил комиссар, поглаживая по его плечу. — Пегги права: это злой дух заставил твою маму…

— А Эдди тоже заставил? Зачем Эдди держал меня, когда… — мальчик запнулся. Его знобило все сильнее, и Бреннон теснее прижал его к себе. Маргарет приложила ладонь ко лбу Дэни.

— Кто еще вел себя не так, как обычно?

— Папа. Он велел всем слугам уйти, и няньку отослал, и мистера Шелби — всех!

— Шелби — это гувернер, — сказала Маргарет. — В доме осталось только трое взрослых. И трое мальчиков! Дядя!

— Тебе велели что–нибудь передать, Дэни? — спросил комиссар. — Тебе дали какое–то послание?

— Пег должна прийти, — еле шевеля губами, отозвался мальчик. — Должна прийти домой…

— Энджел, ну помогите же! — взмолилась Маргарет. — Я не знаю жаропонижающих заклятий!

Пироман с опаской приблизлся к Дэниэлу, будто боялся, что десятилетний ребенок его укусит, и спросил:

— Чем нанесены порезы?

Мальчик, увидев его, испуганно притиснулся к Натану и прошептал:

— Ножом. Таким, с резной ручкой, папа подарил его маме…

— Это нож для бумаг, — быстро сказала Маргарет.

— Скорее всего, в ранки попала грязь и бумажная пыль. Держите его крепче, — пироман вытолкнул из ячейки на ремне флакон с прозрачной жидкостью и достал из кармана платок.

— Не хочу! — пронзительно крикнул племянник и вцепился в Натана. — Уйди! Дядя, прогони его!

— Лучше я.

Когда Валентина вошла, Бреннона охватило ни с чем не сравнимое облегчение. Почему–то тперь ему показалось, что ребенок будет в полной безопасности рядом с ней.

— Виктор, принеси из дома теплые одеяла. Как тебя зовут? — она опустилась на колено перед мальчиком и положила руки ему на плечи.

— Дэни…

— Валентина, — с улыбкой представилась вдова. Бреннон почувствовал, что бьющий мальчика озноб слабеет. — А спать ты не хочешь?

— Нет, я не хочу… — Дэни завороженно уставился в глаза Валентины, зевнул, сонно заморгал и склонился к ней на плечо. Миссис ван Аллен подхватила его на руки и поднялась.

— Здесь есть тихое место, где можно его уложить?

— Диван в моем кабинете к вашим услугам, — заявил Бройд. Бреннон даже не знал, как давно шеф здесь находится. Он проник внутрь с бесшумностью тумана, хмуро оглядел всех присутствующих и осведомился: — Ну, какие действия мы теперь предпримем?

— Действия? — переспросил комиссар. Он покосился на Редферна, который отвел в угол Пег и что–то шептал ей, застегивая у нее на шее амулет; оглянулся на Джен, Лонгсдейла и пса, которые стояли в коридоре у двери; вспомнил лицо Полины Дефо и процедил: — Сейчас я вам объясню насчет действий.

Ночь на 1 марта

Свет горел лишь в одном окне, на втором этаже, в папином кабинете, как маяк, требующий: «Иди сюда!». Дядя открыл дверцу кареты, спрыгнул наземь и протянул руку племяннице. Маргарет задумчиво накручивала на палец цепочку амулета. Лодочка с ампулой согрелась в ее ладонях.

— Ты все еще можешь отказаться, — мягко сказал комиссар. Девушка очнулась от раздумий.

— Нет. Ни за что.

Она выбралась из кареты, обмотала свое и дядино запястья цепочкой амулета, спрятала лодочку в ладони. Комиссар поправил их рукава, чтобы прикрыть цепочку, и повел девушку в дом.

«В дом, но не домой», — подумала Маргарет. С той самой секунды, как она увидела Дэни, ее не отпускало странное, тянущее чувство — не только чувство вины, но и смутное ощущение потери от того, что она утратила право называть этот дом своим, ведь если бы не она — ничего такого с ее семьей не случилось бы. Девушку охватило оцепенение, будто все ее чувства выцвели от нервного напряжения.

«Это я, — мисс Шеридан поднялась по ступенькам, — это из–за меня. А они даже не знают! Даже не представляют, почему это с ними произошло! И я не могу… — она впилась в руку дяди. — Почему я не могу никого защитить! Меня защищают все, а я — никого!»

— Тебе страшно, Пег? — заботливо наклонился к ней комиссар.

— Нет, — ответила Маргарет. Ей не было страшно. Вместо страха в ней снова тлел уголек глухой ярости.

Дверь оказалась незаперта. Мисс Шеридан машинально прошептала «Lumia», и дядя горесто пробормотал:

— Чему еще он тебя научил?

«Пока почти ничему», — подумала Маргарет. Они пересекли темный холл, поднялись по лестнице в папин кабинет, и девушка взялась за дверную ручку.

В кабинете горел камин и лампа на подоконнике, все окна, кроме одного, были наглухо закрыты, и в комнате царила невыносимая духота. Спертый воздух был пропитан запахом пота и чего–то кровянистого. Маргарет сглотнула подкатившую к горлу тошноту. Мама, папа и Эдди сидели полукругом на диване перед камином; каждый крепко держал одного из младших детей. Джорджи тихо захныкал на руках у мамы.