Аргентина Танго - Пылающий храм

— Я наверх, — наконец пробормотал он. — Зовите, ежели чего.

— Ты останешься? — спросила Марта. — Я погрела пироги для твоих, и чайник полный.

— Не знаю…

Она обняла Натана. Бреннон медленно вертел на столе кружку, в которой плескался кофе.

— Если бы ты видела… — еле слышно выдавил он. — Если бы ты знала, что могло…

Марта прижалась щекой к его виску.

Натан осторожно приоткрыл дверь, и из темноты донесся сердитый шепот:

— Тише! Мелочь только уснула!

Комиссар остановился у кроватей. Трое младших мальчишек мирно спали, малыш — в обнимку с няней. Эдвин тихонько встал с кресла и подошел к дяде.

— Это из–за церкви? — шепотом спросил он. Бреннон хмуро покосился на него. — Все говорят. Говорят, что сумасшедший поджигатель. Это правда?

Для своих девятнадцати Эдди был довольно долговязым, и Натану уже трудно было смотреть на него сверху вниз, внушая почтение одним своим видом.

— Ты же знаешь, что я не могу ответить.

— Даже нам? Даже маме?

— Угу.

Племянник взъерошил кудлатые, темно–рыжие волосы. Натан с усмешкой взглянул на младших. Из всех детей Шериданов одна Маргарет пошла мастью в отца. А вот характером — определенно в мать…

— Видел что–нибудь?

Эдвин помотал головой:

— Нет, только слышал.

— Слышал?

— Я не спал.

— С чего это?

— Я читал, — покраснев, сказал Эдди.

— Что читал?

— Книгу.

— Какую?

Племянник уставился в пол, пламенея ушами и физиономией.

— Читал или смотрел? — ехидно уточнил комиссар.

— Читал… Но картинки тоже были!

— Ну, хорошо хоть уши остались незаняты. Что ты слышал?

— Кто–то прошел по коридору и спустился по лестнице. Шаги вроде были Пег… А может мамины… Нет, точно Пег — мы все спустились в гостиную отсюда, а она прибежала со стороны кухни.

— Еще кого–нибудь видел? Или слышал?

— Нет.

— По–твоему, в доме были посторонние?

Эдди задумался.

— Ну вообще, — наконец сказал он, — если так–то говорить, то залезть к нам нетрудно. Окна на первом высоко, но с лестницей доберешься. Но даже если к нам пробрался поджигатель — то зачем ему бить все окна? Да еще и разом, — юноша поежился. — По ним будто кочергой прошлись — там осколки не больше моей ладони. За раз такое не сделаешь, разве что их несколько было. Дядя, спроси у Пег — она из кухни могла больше услышать.

— Хорошо. Эдди, вы когда–нибудь ходили в церковь святой Елены? Общались с отцом Грейсом?

Племянник снова замотал головой.

— Около вашего дома крутился кто–нибудь незнакомый или странный?

— Никого не видел. Ну, соседи, дворник, а так — никого такого.

— Вспомнишь — скажи.

Бреннон тихо прикрыл за собой дверь и задумчиво постоял перед комнатой племянницы, размышляя, стоит ли снова тревожить девушку, раз она уже легла. Впрочем, изнутри доносились голоса, а Эдвин сказал, что с Пег ее компаньонка (которая натерпелась такого страху, что наотрез отказалась спать у себя, в одиночестве) и Джозеф–младший. И есть мизерный шанс, что Пег из кухни видела или слышала больше, чем все остальные. Ведь кто–то же, черт возьми, спугнул эту проклятую тварь!

Едва дядя вышел за порог, Маргарет выскочила из кровати и нырнула в халат.

— Ты куда?! — крикнул младший брат.

— Молчи, поганка!

Девушка бросилась к двери. Благо мисс Тэй напилась снотворного, и поднять ее не смогла бы даже пушка.

— Пег, мама же велела…

— Вот и сиди тут, делай вид, что я тоже здесь!

Она выскользнула из комнаты и заторопилась на звук голосов. Они доносились из гостиной; Маргарет, опасаясь все упустить, съехала по перилам, перебежала холл и затаилась за шкафом у входа в гостиную. Посреди разгрома стояли дядя и консультант. Сердце сперва приятно замерло, а потом заколотилось с такой силой, что в ушах застучало. Мистер Лонгсдейл, похоже, не страдал от холода — сбросив сюртук и жилет, он посреди вымерзшей гостиной показывал дяде остатки круга на полу.

— …дом защищали, — донесся до Маргарет мягкий низкий баритон, от которого она оцепенела и залилась жарким румянцем.

— А сейчас? — спросил комиссар. — Сейчас дом защищают?

— Да, — консультант выпрямился, и девушка заметила светящиеся в полумгле глаза. — Я сделал все, чтобы оградить и дом, и вашу семью.

— Спасибо. Я в долгу, — дядя хрипловато кашлянул и кивнул на паркет: — Так вы говорите, это защита от нечисти?

— И очень хорошо сделанная. Тем более странно, — Лонгсдейл нахмурился, — почему он не смог проконтролировать свое же заклятие. Оно не должно было так взорваться, разве что от избытка вложенных сил.

— Думаете, он не рассчитал? Увлекся?

Маргарет закусила губу. Может, он из–за нее свалился без сил где–нибудь в подворотне!

— Судя по использованным методам, он слишком опытен для того, чтобы не уследить за такими вещами.

— Но кто он, черт возьми, такой? — с раздражением спросил дядя. — Что ему тут было надо? Откуда этот тип вообще… Лонгсдейл, — неожиданно оборвал он сам себя, — а вы уверены, что обгоревший скелет в храме принадлежит отцу Грейсу?

— Теперь уже не уверен, — после долгой паузы ответил консультант.

— Что, если наш патер был человеком просвещенным по этой части, — комиссар ткнул носком ботинка в дугу на полу, — и после визита нечисти решил затаиться?

— Вы думаете, он убил чернокнижника-Душителя, оставил его тело в церкви и нанес на двери замок, чтобы ифрит не вышел?

Маргарет зажала рот руками.

— В целом же это логично. Такое возможно? Мы ведь не нашли у него никаких книг или еще чего–нибудь такого… Ну, такого.

— Он мог хранить это все в церкви, — консультант подошел к оконному проему, и слабые зимние сумерки выхватили из полутьмы его профиль, широкие плечи и черные волосы. Маргарет едва не прослушала, что он говорит. — Так что ничего удивительного. Вообще едва ли он стал бы держать дома такие вещи.

Дядя поскреб бородку.

— Тоже верно. Но тогда как Душитель ухитрился провести свой ритуал прямо под носом у Грейса, в его же храме? Почему там были кости детей?

Девушка ойкнула. Вот что выносили полицейские из церкви тогда, когда она увидела ифрита впервые!

— Может, Грейс был сообщником Душителя?

— Тогда какого черта патер притащился сюда и так бился, что аж надорвался, защищая этот дом от ифрита? Семья Марты никогда не была с ним знакома.

— В раскаяние вы не верите? — с усмешкой спросил Лонгсдейл. Комиссар громко фыркнул:

— Еще чего! Восемь лет был сволочью, а потом перестал? Нет, тут что–то другое…

— А, кстати! Я наконец установил, когда был нанесен замок на двери. Примерно в то же самое время, когда погибла жертва.

— А точнее? Раньше, позже?

Консультант покачал головой:

— Точнее вам никто не скажет. В тот же день, если хотите, не раньше.