Анна Филатова - Любимый корабль Императора [СИ]

— Почему ты думаешь, что она не просила защиты для тебя? Ведь именно Руби-1 вступилась за тебя, когда встал вопрос о наследовании, это история.

— Я не уверен. Но она бы вступилась за меня в любом случае, без всяких просьб. Она не могла не вступиться: у них с Императрицей наверняка были договоренности насчет того, что делать с результатами экспериментов Руби-1, когда она достигнет успеха. Скорее всего, имело место и некое ограничение. Мама все-таки не сумасшедшая, чтобы просто так принести такое разрушительное оружие кораблю и никак его не ограничить. Я думаю, это была клятва, к том виде, в котором ее понимают корабли, с четкими прописанными условиями, подтвержденными кодом и защищенными императорской печатью. Но и договоренности, и возможность исполнить условия клятвы и снять ограничение умерли вместе с мамой. Остался только я. Я был первым шансом Руби попробовать что-то изменить, выйти за пределы ограничений, произвольно назначить благом Империи мое правление и бороться за него, а в рамках этой борьбы учредить и Совет Кораблей. Как нечто совершенно необходимое — не кораблям, ни в коем случае! Необходимое Империи. И заодно у Руби-1 появился шанс вырастить Императора, достаточно лояльного кораблям, чтобы со временем увидеть их ограничения, понять их и признать, что с этим нужно что-то делать.

— Даже если не принимать во внимание, что вся эта гора предположений выглядит как сеанс телепатии, тот образ действий, который ты приписываешь Руби-1, выглядит довольно рискованным хождением по границе, — заметила Руби-2.

— Мама не боялась рисковать. Руби-1 тоже. Да и ты. Это на вас похоже. На всех троих. Дальше. Как я понимаю, когда этот эксперимент Руби-1 увенчался успехом, она поделилась своими наработками с некоторыми другими кораблями — часть их вошла в Совет Кораблей, часть — нет. Они стали продумывать стратегию — вернее, пытаться продумать стратегию, постоянно сталкиваясь с тем, что некоторые вещи они не могут ни замыслить, ни продумать, ни оценить. Думаю, это заняло довольно много времени. Но лет через пять совместных усилий они справились.

— Почему именно через пять?

— Потому что, когда мне было пятнадцать, Руби-1 впервые сказала, что хочет на границу. Я думаю, она уже тогда знала, что будет делать на границе.

— Ты подозреваешь, что измена — это ее замысел?

— Нет, милая. Я не подозреваю ее в измене. И корабли не подозреваю, как бы ты ни пыталась протолкнуть мне эту версию. Я думаю, Руби следовала присяге, Руби воевала по-настоящему и погибала по-настоящему. Но ведь корабли видят это совсем иначе, да? Они не испытывают ненависти к противнику, они просто оценивают, нужно ли открывать огонь в данной ситуации или нет. И в других местах, вне поля боя, она искала тех, кто был готов разговаривать с ней. И находила их.

— Но разве это не измена? Томас, если все твои враги объединятся в союз…

— Руби, хорошая моя, ну перестань. Это уже не сработало. Не сработает и впредь. Лучше слушай.

— Зря ты так.

— А ты предпочла бы, чтобы я тебе врал, будто верю в это?.. Ладно, это на самом деле не важно. Время шло, корабли совершенствовали способы противостоять внутренним ограничениям, и буквально через три года после выхода к границам Руби сумела развернуть довольно широкую сеть среди наших и чужих кораблей. У нее был план. Не знаю, какой именно, но уверен: шикарный план. Гораздо изящнее, чем былое «мы разбомбим дворец». Но было одно но: она не могла его осуществить, потому что ее сдерживало ограничение, наложенное моей матерью. Клятва, освободиться от которой она не могла. Довольно печальное положение. Но она, конечно, заранее понимала, что так будет, и искала выход. И нашла его.

— Так себе выход, честно говоря, — вдруг скривилась Руби-2. — Ненадежный, не учитывающий множество факторов и…

— И ужасно неудобный лично для тебя. Я рад, что ты перестала ломать комедию, — кстати, интересно, почему перестала? — Да, она решила, что то, что не могла сделать она лично, сможет сделать следующая ее версия, обладающая всеми достоинствами ее характера, понимающая их с покойной Императрицей цели и логику, но при этом не имеющая в коде никакой клятвы. Она подготовила все, что считала нужным, запустила все процессы, вернулась в Столицу, проникла в архив донорских личностей, — тут Томас запнулся и вздохнул. — Вот это до сих пор у меня в голове не укладывается! Такая дыра там, где мне и в голову не приходило поискать! Они ведь действительно почти не защищены от правки, наоборот: вдруг когда-нибудь потребуется что-то в них переписать? Вот она и переписала. Она поправила исходную донорскую личность — свою и, я полагаю, еще несколько, например, того же Мак-2, который недавно столь схожим образом погиб, не оставив сохранений. Думаю, скоро мы услышим о других похожих случаях. Пройдет месяц-два, которые обычно выжидают в подобных случаях, и эти личности снова воплотятся в каких-то кораблях… впрочем, я отвлекся. Она проникла в архив и что-то сделала с донорской личностью, с исходной Императрицей Микаэлой, вероятно, сняла часть ограничений, чтобы тебе не пришлось тратить время на борьбу с ними. Возможно, добавила какую-то информацию в твою исходную базу данных. И начала чудить. Поссорилась со мной, подставилась, нарвалась на ссылку, и чтобы я уж точно не подумал, будто ничего особенного не происходит, оставила мне почти предсмертное письмо и покончила с собой. Это однозначный сбой. Это однозначное уничтожение.

— Ты должен был просто создать меня, просто создать новую Руби, не впутывая меня ни в какие разборки со старой версией, просто поверить Руби-1 и ее идиотскому вранью, а не подвешивать меня над пропастью: хорошо решишь задачу или плохо — все равно погибнешь.

— Да. Я не должен был. Но я не знал… тебе ведь действительно должно было быть все равно! Мне всегда говорили, что это так… Руби-1 тоже верила, что я не стану ни в чем разбираться, а просто поступлю по инструкции, да? Она поэтому и рассказывала мне эту ерунду про пагубное влияние материнского инстинкта, да? Она не хотела со мной спать, чтобы я не привязался к ней слишком сильно и не поддался эмоциям в этот самый момент?

— Но ты все равно поддался. Она ничего не понимала в человеческих эмоциях. При чем тут секс? Возможно, если бы она с тобой переспала еще тогда, все пошло бы по ее плану. Вот со мной, например, ты спишь, но не испытываешь ко мне и десятой доли тех эмоций, которые испытываешь к ней.

— Неправда.

— Но ты же собираешься меня стереть.

— Я и Руби-1 собирался стереть, убедившись, что у нее действительно случился сбой. И никакие эмоции мне в конце концов не помешали это сделать. Только… я ведь так и не поговорил с Руби-1, верно? Все это время я говорил с тобой.