Анна Филатова - Любимый корабль Императора [СИ]

— Зачем ты делаешь из меня монстра? Я не хочу тебя убивать!

— А я не хочу убивать тебя. Может, у тебя все-таки есть идеи, как нам с тобой договориться мирно?

— А чего ты от меня хочешь в таком договоре, Том? Хочешь, чтобы я тебя умоляла дать мне шанс? Чтобы рассказывала, что я больше ни за что и никогда не оценю свою жизнь выше блага Империи? Я не могу тебе ничего такого обещать. Я пыталась узнать важные для меня вещи. Как могла, так и пыталась. И еще я пыталась выжить. Ни в том, ни в другом я не раскаиваюсь.

— Ты пыталась навредить мне. Пусть не физически, а довольно кружным путем. Ты навредила кораблям, очернив, оговорив и выдав их. В этом ты тоже не раскаиваешься?

Руби помолчала.

— Я не хотела тебе вредить, правда. По-моему, тебе вообще никак навредить нельзя, ты слишком сильный.

— Вот сейчас чувствуется, насколько мало у тебя опыта в общении с людьми. Твоя предыдущая версия, да и некоторые другие мои знакомые корабли, говорили об этом так: «Меня, если что, починят, а люди ремонту не подлежат». Нас нельзя возродить в новом корпусе, Руби. Помни об этом, пожалуйста. Меня уничтожить проще простого. И даже психическое нездоровье у людей лечится с большим трудом. И перезагрузить человека, очистив память, нельзя.

— Я всё это знаю.

— Конечно, знаешь. Но кажется, совершенно не чувствуешь. Как будто из нас двоих ты более маленькая и слабая. А на самом деле… ладно. Твой последний шанс, Руби. Убить меня, вырубить или что ты там хотела сделать. Кофе был отличный, спасибо. Я узнал все, что хотел, и принял решение, раз уж ты его принимать не хочешь. И теперь я иду к выходу. Пока я иду, у тебя есть время принять меры. Или не принять, а просто открыть люк и выпустить меня.

— И что ты будешь делать?

— Пойду созывать Совет Кораблей.

— Ох. Насчет чего именно?

— Насчет всего, и еще насчет тебя в придачу. Тебя, кстати, тоже вызову. Я ведь правильно понимаю, что ты не обсуждала с ними свои проблемы? Мою корону, например?

— Не обсуждала.

— Вот за это большое спасибо.

Томас поставил чашку в автоматическую мойку и медленно, очень спокойно пошел к двери. Шаги один за другим отдавались гулким эхом, вообще-то совершенно не свойственным корабельному пространству. Томас не сразу это понял, а когда понял, остановился и нервно, но от души рассмеялся:

— Руби, перестань, момент и так ужасно пафосный и нервный, а тут еще ты со своим эхом!

— Я могу еще и музыку пустить на фоне, хочешь? — Руби выскочила в ближайший экран, раскрасневшаяся, в этом своем воздушном белом платье, ужасно довольная собой. Ну конечно, казнь откладывается, переживать больше не о чем. Почти как ребенок. — Драматичную такую, как в старых фильмах.

— Нет уж, давай без спецэффектов, — Томас уже быстрее пошел к выходу. Руби послушно выключила эхо его шагов. Люк был закрыт. Томас обернулся к экрану: — Давай, выпускай меня.

— Подожди. Один вопрос. Как ты догадался, что тогда, на пятой верфи, это была не Руби-1, а я? Чем я себя выдала?

— Ничем. Просто когда я вычислил, что и зачем делала Руби-1, я понял, что это не могла быть она. Она была совершенно вменяема. А если бы даже захотела симулировать сбой, чтобы подыграть тебе и оставить твою версию актуальной, она бы просто призналась, что совершила самоубийство. Что с ней что-то серьезно не так, и она не отвечает за свое поведение. И попросила бы себя стереть. И я бы это сделал. А все эти захваты заложников были сыграны очень хорошо, весьма в ее духе, но совсем не в ее интересах. А значит, это была ты.

— Ну, хотя бы не прокололась в каких-нибудь дурацких мелочах, — улыбнулась Руби и открыла люк.

Обычно Томас не слишком-то заботился об антураже виртуальных собраний Совета Кораблей: какой-то фон по умолчанию загрузился, вот и ладно. Но на этот раз постарался как никогда: старательно воспроизвел колонный зал Императорской Резиденции в Кастелье, приоделся в парадный мундир, заранее вызвал корону и подвесил ее неподалеку от своего плеча. Если Руби не соврала и правда не обсуждала проблему короны с другими кораблями, это не будет выглядеть угрожающе, разве что ужасно официозно. Чего он и добивается. Если же она соврала… ну, угрожающе — это тоже неплохо.

Выложил на стол в один ряд конституцию, свод законов, инструкцию по уничтожению кораблей при сбоях, инструкцию по эксплуатации вместе с дополнением о добровольности и наконец, на самом видном месте, Имперские арендные соглашения. Дополнил эту красоту стаканами и графинами с никому не нужной в виртуальности водой. Это, в конце концов, что-то вроде жеста вежливости: дать всем участникам беседы повод сделать паузу, занять руки и так далее. Ему и самому может понадобиться такая пауза. Стакан воды ее прекрасно организует. Обычно на таких собраниях ему паузы нужнее всех: он здесь всё-таки самый медленно соображающий. Но сегодня, пожалуй, и кораблям придется напрячься примерно так, как обычно приходится ему самому.

Они являлись по одному: седой импозантный Алмаз, Зима в строгом черном брючном костюме, Джина и Пламя, оба рыжие, белокожие подростки, один за другим, зашли и тут же продолжили какой-то прерванный разговор. Зашла и тихо села в самом дальнем углу Руби-2.

Корабли прибывали, Томас считал: пятнадцать, двадцать три, тридцать… сорок один. Всё. Томас встал, поприветствовал собравшихся. С удовольствием отметил, что не зря раскладывал композицию на столе: она так и притягивала взгляды. А те, кто вдоволь насмотрелся, оборачивались к нему, как бы спрашивая, что он имел в виду.

— Для начала я хочу объявить, что сегодняшнее собрание пройдет в нестандартном формате: сначала в ограниченном составе, только потом в полном. Я хотел бы, чтобы те, кто ничего не знает о причинах смерти Руби-1, вышли во вторую комнату и остались там до конца закрытой части беседы.

Сказав это, Томас не без некоторого злорадства стал ждать, что будет дальше. Сейчас они должны пытаться связаться, чтобы скоординировать свои действия. Но связаться они не смогут, об этом он позаботился заранее, так что в запасе у них только речь и невербальные способы общения. Одни можно услышать, другие увидеть. И теперь Томас, конечно, смотрел и слушал. Корабли переглядывались, не решаясь заговорить вслух. Часть смотрела на Алмаза, часть на Руби-2. Часть смотрела по сторонам, собирая невербальную информацию, так же, как это делал сам Томас. Эти, — думал он, — главные кандидаты на выход за дверь.

Немая сцена продлилась совсем недолго, секунд десять. Корабли все-таки удручающе быстро соображают. Потом Алмаз встал и скучным голосом, будто ничего необычного не происходит, зачитал список тех, кому надлежит выйти и дождаться окончания закрытого собрания. После их выхода Томас замкнул дверь личным замком и еще раз проверил блокировку всех каналов связи.