Генри Каттнер - Воллюсвен

Вошел Тим.

— Привет, — сказал он. — Что за идея купаться в ледяной воде, в твоем-то возрасте?

Голт ничего не ответил. Тим сел и закурил сигарету.

— Закуришь? Нет? Хорошо, что у тебя на уме?

— Где доктор?

— Почему я должен знать?

— С кем ты разговаривал?

— Это была твоя медсестра, — объяснил Тим. — Я сказал ей, что останусь с тобой, пока она сходит поужинать. Она еще не поела. Ну, начнем — чего бы ты хотел? Может быть, почитать тебе?

С огромным усилием Голт произнес:

— Твои секреты у меня в сохранности. Я не…

— М-м-м, — перебил Тим. — Может, мне лучше измерить тебе температуру. Секреты, говоришь? Расслабься, сынок.

— Я серьезно. Ты человек. Ты мой брат. Я знаю это. Я никогда ни о чем таком не думал. Я… я…

— Хорошо, спасибо. Я рад, что ты не считаешь меня Воллюсвеном. — Тим внезапно замолк.

Голт сказал пересохшим вдруг ртом:

— Я не слушал тебя. Я не слышал этого.

Сумерки сгущались, из парка доносились слабые звуки уличного движения. В комнате с каждой минутой становилось все темнее. Мгновенная, ужасная паника охватила Голта, и он включил лампу у кровати. В желтом свете темная фигура Тима превратилась в нечто знакомое, но не успокаивающее.

Прошло какое-то время. Тим пожал плечами и взглянул на наручные часы.

— Время твоей склянки, — сказал он. — Мой долг подать ее тебе, ты в ней нуждаешся. У тебя, должно быть, расшатались нервы.

Голт смотрел, как его брат отмерил дозу коричневой жидкости из бутылки, стоявшей на бюро. После Тим прошел в ванную и включил воду. Когда он вернулся, стакан был почти полон янтарной жидкости.

— Я не приму это, — сказал Голт. — Конечно, я не притронусь к этому. Я не полный идиот.

— О, Боже, — простонал Тим. — Медсестра сказала, что ты должен принимать эту дозу каждый час в обязательном порядке. Разве ты не принимал это уже несколько дней?

— Только не это. Это не лекарство. Это яд.

— Я сыт по горло такой болтовней, — сказал Тим, нахмурившись. — За кого ты меня держишь, кто я такой, по-твоему, черт возьми?

— Воллюсвен, — сказал Голт.

Тим подошел, держа лекарство. Его замысел был очевиден.

Голт вынул из-под одеяла пистолет и нацелил его. Даже тогда он мог и не выстрелить. Но Тим подмигнул. Это было хитрое, торжествующиее, ехидное подмигивание…

— Воллюсвен! — Голт кричал, совершенно обезумев, и снова и снова нажимал на спусковой крючок. Стекло разбилось, повсюду летели коричневые брызги. Тима отбросило пулями. Кости, сердце и мозг разорвались. Жизнь в Тиме Кавендише прервалась.

В таких случаях это обычное дело.

ГОЛТ Кавендиш наклонился вперед, ожидая приговора. В зале суда было тихо. Было доказано, что Тим не убийца, что он не пытался убить своего брата. Пролитая жидкость на ковер в спальне ничего не доказала. Это был предписанный препарат, без добавок. Конечно, передозировка означала бы смерть пациента, но количественный анализ в данных обстоятельствах был невозможен.

Об оправдании не могло быть и речи, но и об осуждении тоже. Голт не хотел умирать. В лечебнице у него будет время собрать дополнительные данные и когда-нибудь доказать, что Тим Кавендиш никогда не был полностью человеком. Это займет много времени. Что не имело значения…

Старшина жюри присяжных, худой, усталого вида мужчина в мешковатом твидовом костюме, зачитывал вердикт.

«…Признать подсудимого виновным в убийстве первой степени, и кроме того, мы рекомендуем не проявлять снисхождения».

Голт не мог поверить. Он посмотрел на старшину, и старшина в ответ посмотрел на него.

И подмигнул.

Почти дословная цитата из рассказа «Silver Blaze» («Серебрянный»), А. Конан-Дойля.

«Бог из машины». (лат.)

В силу самого факта. (лат.)

Здравого смысла. (лат.)

Панатела - разновидность кубинских сигар.

Эдмонд Хойл (1679-1769) британский писатель, автор книг по правилам для карточных игр, был настолько высоко оценен, что его имя стало синонимом любых правил.