Франсуа Плас - Королева под снегом [litres]

– Видишь? Никого нет. Ни хищного зверя, ни миссис… как ты сказал?

– Миссис Биглет.

– Нет никакой миссис Биглет. Мы здесь только вдвоем.

– Мне всё равно немножко страшно!

– Да нет же, смотри, я здесь. Обещаю, я тебя не оставлю. Хорошо? Теперь тебе лучше?

– Нет, – сказал он тоненьким голоском.

Она присела, чтобы быть с ним вровень, и положила руки ему на плечи.

– Послушай меня, Алмаз Фезаль. Посмотри мне в глаза. Я клянусь тебе, что всё хорошо. Нет никаких причин бояться. Никаких.

– Есть, – выдохнул он.

И, повиснув на шее Сэм, шепнул ей на ухо:

– Королева умерла.

Сэм выпрямилась. Они были одни, она и этот маленький мальчик, на узком берегу канала, катившего серые воды. Снег падал на них, и танец снежинок размывал очертания города. Она вздрогнула и подумала, что Элиот, может быть, пустил бы ее погреться под свою парку. Да, потому он и носил такую большую для него одежду, чтобы обхватить Сэм руками и окутать своей нежностью.

Неужели королева вправду умерла? Внезапно смолк городской гомон, как-то сразу заглох, это было полной противоположностью взрывам ликования после гола национальной сборной в финале Кубка мира. Сэм опомнилась, увидев, что Хан весь дрожит.

– Да ты, должно быть, замерз насмерть!

Она сняла пуховик, стащила через голову свитер и надела на него. Хан утопал в нем, а наброшенная сверху ветровка доходила ему до колен. Закатав рукава того и другого повыше, Сэм ухитрилась соорудить пальто. Нахлобучила шапочку и отступила на шаг, чтобы оценить результат. Куча тряпья на тонких ножках. Хан поморщился, тоже понимая, что эффект оставляет желать лучшего. Надо сказать, что с негнущимися и разведенными в стороны из-за толщины руками он смахивал на пугало для маленьких птичек, для колибри например.

– Извини, Алмаз, – сказала Сэм, надевая пуховик, – другого товара на складе нет. Зато у меня в рюкзаке есть кое-что для тебя интересное. Ну-ка, ну-ка, куда я положила мое сокровище?

Хан, заинтригованный, подошел ближе. Плюшевая горилла болталась в такт содроганиям рюкзака, как будто другое животное, и оно-то живое, пряталось на дне кармана, сопротивляясь великану, пытающемуся его поймать…

– Вот она! – воскликнула Сэм и высоко подняла маленькую королеву в голубом костюме.

Хан улыбнулся во все свои зубы. Он взял вещицу с такой благодарностью, что у Сэм дрогнуло сердце. Сразу же перевернул фигурку, чтобы включить механизм, потом, держа ее в одной руке прямо перед собой, другой схватился за руку девушки.

– Ты покажешь мне дорогу? – предложила Сэм.

Хан не заставил просить себя дважды. Он рванулся вперед, как будто она выстрелила из стартового пистолета. Сэм рассмеялась.

– Эй, полегче, такими темпами мне за тобой не угнаться!

Хан обернул к ней серьезное личико, словно говоря: «Да ну?» Сердце Сэм снова дрогнуло. Какой он сладкий, так бы и съела. Он признал ее своей с первой секунды – старшей сестрой, ни больше ни меньше, просто потому что она оказалась на его пути. Трогательный, да, но и чистый сердцем, и решительный, и это абсолютное доверие, которым он одарил ее без удержу, без расчета, сразу, вдохнуло в нее силу, какой она за собой не знала. Она не разочарует его ни за что на свете! Ничто больше не имело значения, только бы помочь ему вернуться домой и сдать с рук на руки маме. И Сэм чувствовала в себе силы для этой миссии; она готова была перевернуть ради этого весь город, трясти двери и бить стекла.

– Ты уже ходил по дорожке вдоль канала?

Он кивнул головой, не замедляя шага. Некогда отвечать! Ей казалось, будто ее тянет за собой миниатюрный буксир. «Не может быть, чтобы столько энергии умещалось в таком маленьком объеме, – подумала она, прибавив ходу. – Наверно, он родился с запасными батарейками».

– И ты знаешь зоопарк?

– Да, мама работает рядом.

Под мостом Риджент-Парк-роуд Сэм услышала слева долгое приглушенное урчание или, скорее, рык, доносящийся из покрытой снегом листвы за решеткой. Справа вверх по каналу шла баржа, но и только, никого, кроме них, не было.

«Куда же подевались люди?» – недоумевала Сэм, озираясь.

Казалось, жители покинули город, словно какой-то безмолвный катаклизм создал воронку, втянувшую остаток населения. Это ощущалось особенно по тишине. Ни шепотка. Слышно было, как падают снежные хлопья.

У Овал-роуд они увидели кордон полицейских в желтых флуоресцентных жилетах; ближайший махал руками, делая им знак подойти.

– Вы ничего не видели? – спросил он не без нервозности.

Сэм обратила внимание на их осунувшиеся лица, как будто они были пришиблены скверной новостью. Один из них стоял в стороне, на голове капюшон, в руках оружие, вот-вот откроет огонь. Хан остановился, залюбовавшись облачением ниндзя, карабином с оптическим прицелом, пальцем на спусковом крючке, напряженным в боевой готовности телом.

– Гениально! – выдохнул Хан, задрав голову к Сэм.

– Из зоопарка сбежал тигр, – объяснил дежурный офицер. – Квартал оцеплен. Настоятельно рекомендую вам перейти канал, – добавил он, указав на мостик за своей спиной.

Затрещала его рация. Он коротко ответил, отправил двух человек к шлюзам. Потом, обнаружив, что девушка с мальчишкой еще здесь, сделал им знак поторопиться. Встревоженная Сэм подавила дрожь и крепче сжала руку мальчика.

– Это не тигр, – поправил Хан, когда они отошли подальше. – Это тигрица. Я даже могу сказать, что это белая тигрица, единственная, которая живет в зоопарке.

– Откуда ты знаешь? – спросила Сэм, удивленная его спокойствием. – Ты ее видел?

– Нет, но…

– Что?

– Если я тебе скажу, ты мне поверишь?

Она остановилась.

– Конечно, Алмаз, если ты говоришь правду.

– Я назвал тебе мое имя, а ты нет, – заметил он.

– Верно. Приношу свои извинения. Меня зовут Саманта Гёз. Ты можешь звать меня Сэм, если хочешь.

Он обдумал ее предложение.

– Нет, мне больше нравится Саманта. Это красивее, ведь правда?

– Да, – признала она, – ты прав. Я согласна.

Какой занятный мальчуган. Он вдруг заговорил серьезно, почти нравоучительно. Указал подбородком на королеву, которая продолжала улыбаться. Сэм кивнула, призывая его продолжать.

– Королева умерла, ее душа отлетела. Ты знаешь, что, когда человек умирает, он превращается в животное? Ну вот, а королева, когда умирает, превращается в тигрицу. А эта королева, королева Англии, великая королева, самая великая на свете, превращается в белую тигрицу. Теперь ты мне веришь?

Сэм колебалась. Надо было отвечать. Соврать ему было трудно.

– Гм…

– Ничего, – сказал Хан через несколько секунд, пожав плечами, – ты мне всё равно нравишься.

– Еще далеко? – спросила она.

Он не ответил, взбираясь по лестнице на мостик.