Ричард Ламберт - Дорога волка [litres]

Как та нить, которую ел ворон, этот шнурок или кишка или что он там вытащил из оленьей туши. Сухожилие? В общем, нить. Ещё вены тоже нити. Много маленьких нитей. То, что бабушка называет «филигрань». Как тонкий узор рек на глобусе. Они текут, и кажется, что будут течь вечно. Но нет, они могут оборваться. Так кончается жизнь.

С дорогами точно так же. Это нити, по которым ползут фары, когда темно и нет фонарей. И всё, что связывает нас с жизнью, с дорогой, – это знания, навык и свет. Руки водителя на руле. Руки папы Дебс, Шеридана Бенедикта. Он держал руль мощными руками, покрытыми нитями шрамов. Я держал бабушкину костлявую тёплую руку. Он цеплялся за дорогу. Я цеплялся за бабушку. Мы держали нити.

Буфет в больнице, закрытые ставни. Одна маленькая ребристая коричневая чашка перед ним, одна передо мной.

Я не притронулся к своей. Он взял мне чай.

Шеридану позвонила жена. Он встал и начал ходить по помещению.

Бабушку отвезли в операционную. Доктор Кейд давно ушёл.

Шеридан закончил разговор, вернулся за столик, отхлебнул чай и скривил лицо. Он весь повернулся в сторону, и теперь сидел на своём пластиковом стуле боком.

– Как думаешь, сколько придётся ждать? – Шеридан наклонился вперёд, положил руки на колени, сцепил пальцы. И поднял голову. Как будто сидел на унитазе.

С чего он взял, что я знаю? Шеридан снова встал, посмотрел, что ещё есть в автомате с напитками. Вернулся за столик.

– Знаешь, какая дорогая тут парковка?

Может, бабушкину болезнь принёс волк? Или я?

– Двадцать фунтов. Они наживаются на людях в тяжёлой ситуации, вот что. Спекулянты. Ты знаешь, кому идут эти деньги?

Может, мне стоило уйти. Сбежать так далеко, как только можно. Так далеко от бабушки, как получится. Может, тогда она выживет.

– Не чёртовой службе здравоохранения, точно тебе говорю. От этого и заболеть недолго.

Шеридан был небрит, его волосы торчали ещё больше обычного. Ему нужно было отвлечься.

– Дебс родилась здесь? – спросил я.

Шеридан уставился на меня, линзы его очков блестели под флуоресцентными лампами.

– Ты осознаёшь, что сейчас происходит?

– Я пытался отвлечь вас, вы немного на взводе.

Шеридан смотрел на меня с такой смесью непонимания и злости, что я думал, что он ударит меня по лицу. Но он просто тяжело выдохнул, будто сдуваясь.

Мы сидели тихо. По коридору кто-то шёл. Мы оба хотели знать, кто. Какой-то медик, который прошёл по коридору и исчез.

– Да. Она родилась здесь. Это были тяжёлые роды.

Шеридан снял очки и протёр их краешком рубашки.

– Они думали, что она умрёт.

Он осмотрел буфет, как будто услышал какой-то звук, и мрачно взглянул на меня. Без очков, часто мигая, Шеридан выглядел каким-то уязвимым.

– Она раздулась, – он надел очки.

Я кивнул.

– Была как дирижабль. Как чёртов Гинденбург.

Я кивнул.

– Доктора сказали готовиться к худшему. А когда я вернулся домой с Деборой, я думал, как, чёрт возьми, я буду ухаживать за ребёнком ? А я не знал , как ухаживать за ребёнком.

Он посмотрел куда-то вдаль.

– Но ваша жена не умерла, – сказал я.

– Ага, – Шеридан бросил на меня свирепый взгляд.

Автомат с напитками задумчиво погудел.

– И твоя бабушка тоже не мертва, – сказал Шеридан Бенедикт.

– Не мертва, – согласился я.

Но я не был уверен.

Появился врач.

У него было круглое здоровое лицо.

Мы с Шериданом встали.

Я знал, что он скажет, ещё до того, как он открыл рот.

Меня точно озарило, и я понял, что американские индейцы имели в виду, когда говорили, что волк принёс смерть из мира духов.

– С твоей бабушкой всё будет хорошо, – сказал врач.

Сначала я не понял, что он сказал. Потом у меня в глазах закололо, грудь что-то сжало.

– Операция прошла успешно. Сейчас она отдыхает. В реанимации.

Я проглотил всхлип.

– Я могу её увидеть? – выдавил я.

– Она ещё под анестезией.

– Что с ней? – спросил я.

– Ты знал, что у неё язва желудка?

– Нет.

– Её в последнее время ничего не беспокоило?

Я молча смотрел на врача.

– Её язва открылась. К счастью, её быстро привезли. Ещё бы немного, и… Она останется здесь на несколько дней. Если не будет осложнений… – врач не закончил предложение, только улыбнулся.

– Она поправится? – спросил я.

– Ну, скажем так: ситуация обнадёживает, – врач улыбнулся.

– Но наверняка сказать вы не можете, – горько заметил Шеридан Бенедикт.

Врач улыбнулся.

– Никогда нельзя сказать точно, мистер?..

– Мистер Бенедикт. Доктор?..

– Доктор Партиган, – улыбнулся тот.

Я думал, что Шеридан его ударит.

– Так что, парень может повидать свою бабушку?

– Ближе к концу дня, – врач посмотрел куда-то между мной и Шериданом. – Езжайте домой. Вы сделали, что могли. Вы быстро её привезли. Это было самое важное.

Шеридан Бенедикт хотел что-то сказать врачу, но просто положил мне руку на плечо, и мы ушли.

Все машины на парковке госпиталя были покрыты изморозью. Шеридан включил обогрев на полную мощность и соскрёб с машины лёд.

Город был пуст. Волк теперь казался не реальнее сна. Горячий воздух разморил меня, и я уснул, уронив голову на пассажирское окно.

– Эй, волчий мальчик!

Я дёрнулся и проснулся. За горами маячил рассвет.

– Ив Лэнсдейл хорошая женщина. Она много чего делает для людей. Она много сделала для тебя.

Двигатель мощно ревел. Шеридану пришлось почти кричать.

– Так что думай о том, что делаешь.

Я смотрел через окно на горы, золотые с красными вершинами.

– Ты слыхал что я говорю?

– Вчера я видел волка.

– Где? – Шеридан старался скрыть свой дикий интерес.

– В долине за горой. В лесу, у ручья.

Шеридан смотрел на меня.

Её в последнее время ничего не беспокоило? Я должен был сказать доктору: да. Да, да, да.

– И какой он? – спросил Шеридан Бенедикт.

Он то и дело бросал на меня взгляды.

– Это моя вина.

– Что?

– Что бабушке стало плохо.

Он вёл машину. Двигатель сухо шумел.

– Я прогулял школу, чтобы охотиться на волка. Он убил оленя. Я вернулся поздно. Бабушка за меня волновалась. Поэтому ей стало плохо.

Шеридан уставился вперёд.

Мы въехали в долину. На лесной дороге Шеридан надавил на газ и резко затормозил уже во дворе. Несколько секунд он смотрел вперёд. Я решил выйти.

– Слушай, – Шеридан повернулся ко мне. – Ты думаешь, что мир такой, – я не понял, что он имел в виду, – но он не такой. Он другой. Опасный.

Я вроде бы понял, что он хотел сказать. По крайней мере, я так думал.

– Твоя бабушка чуть не умерла этой ночью.

Я отвернулся к лесу.

– Забудь о нём, – сказал Шеридан. – Оставь волка людям, которые знают, что с ним делать.

Я вышел из машины.

Коттедж был пустым и холодным. Я хотел включить отопление, но вместо этого налил себе стакан воды. Он был прав. Я должен держаться подальше от волка. Ради бабушки.