Анастасия Гор - Ковен заблудших ведьм [litres]

– Преимущественно да, но вовсе не потому, что так заведено. Каждый занимается тем, что ему больше по душе. Как правило, женщины сами выбирают травничество и заботу о доме. Они же основа нашей торговли с внешним миром. Молодым девушкам гораздо легче убалтывать человеческих мужчин и выбивать скидки, – хитро улыбнулась Ворожея, пока я слушала ее со всем вниманием, не переставая восхищаться столь непривычным бытом. – О, а вот здесь у нас ферма…

– Сатана!

Коул шарахнулся от моего крика, вырвавшегося при виде рогатого козла с черной лоснящейся шерстью. Он тянул к нам морду из загона, ударяя копытом о землю. Пережевывая сено, Дьявол выглядел вполне безобидно… Но это точно был он! Тот самый, из видений.

– Так ты тоже настоящий, – подозрительно сощурилась я, на всякий случай отходя подальше.

– Ага, настоящий, только это не Сатана. Его зовут Вилли, – прощебетала Гён, появившись из ниоткуда. Она в один прыжок перемахнула через загон и повисла на шее козла, прижав его к себе, как плюшевую игрушку. – Он мой лучший друг! Иногда он участвует в испытаниях, чтобы мне не было скучно, да, Вилли? Прекрасный актер!

Я выдохнула с облегчением, стараясь не чувствовать себя полной дурой.

– А это… – Коул обвел пальцем свое лицо, глядя на Гён. – Клубника?

– Нет, койот.

Только сейчас я заметила, что весь ее рот перемазан кровью: алые бутоны распустились на щеках и подбородке, прокладывая влажные дорожки вниз, по шее. Перепачканная Гён сыто улыбалась, как откормленный питон, блистая всеми четырьмя рядами своих заостренных зубов сверху и снизу.

– Вы готовы идти дальше? – вежливо осведомилась Ворожея, вклинившись между нами. – Мы почти пришли!

Я не стала спрашивать куда и поспешила следом, подталкивая Коула в спину. Спустя несколько минут мы оба забыли о неловком инциденте с козлом и Гён, которую теперь называть «милой маленькой ведьмочкой» не поворачивался язык. Ворожея привела нас к истоку реки Мохаве, неглубокой и очень короткой. Стоило пройти меньше мили по течению, как река испарялась, мельчая, пока не оставался лищь влажный песок: она уходила вниз, протекая под землей, и вновь выходила на поверхность на другом конце пустыни. Застать ее полноводной было редкой удачей, которая нам, увы, не выпала. Ковену Завтра хватало и истока: они облюбовали его, выстроив по обоим берегам навесные мосты и несколько причалов. На камнях сидели сонные рыбаки, ожидающие улова с плетеными корзинами. Течение было вялым, но живым: река текла, несмотря на все попытки жары высушить ее.

– Отныне это ваш дом, если пожелаете.

Я водила рукой по прозрачной глади, разглядывая мелких костлявых рыб на дне, когда Ворожея указала на хижину, что стояла на возвышенности возле плотины и окнами выходила на лесные угодья. Сквозь мутные стрельчатые окна просматривались гардины и такие же пестрые ковры, как в шатре Ворожеи, а сам дом был целиком из бруса. Одноэтажный, он казался ветхим и старым, но уютным, с кирпичным дымоходом и высоким крыльцом, под которым болтались перьевые ловцы снов. Крыша складывалась таким образом, что ее края доходили почти до земли, превращая дом в равнобедренный треугольник, а стены поросли мхом и непонятными травами, пахнущими, как розмарин.

– Знаю, вы уже жили вместе раньше, но надеюсь на ваше благоразумие, – мягко сказала Ворожея, и мы с Коулом почти хором переспросили:

– Благоразумие?..

– Ну, понимаете, свободный домик всего один в деревне, а мы очень строго блюдем законы целомудрия. У нас близость между мужчиной и женщиной допустима лишь в том случае, если они пытаются завести детей. А вы ведь не собираетесь размножаться прямо сейчас, правда? – Ворожея многозначительно повела бровью, сложив руки на животе. Она говорила так серьезно, поочередно заглядывая мне и Коулу в глаза, что мы оба неловко зарделись и переглянулись, раздумывая, бежать прямо сейчас или дождаться вечера ради приличия? К счастью, уже в следующую секунду Ворожея расхохоталась: – Это шутка! Любитесь, сколько влезет. Главное, чтобы дети не видели. Они у нас любят в окна заглядывать.

Ворожея махнула на хижину рукой, облокотившись о крыльцо из связанных бревен с зарубками.

– В этом доме есть все, что вам нужно. Друзья смогут навещать вас, но лишь у древа, если не готовы пройти испытание. Вы же можете входить и выходить в любой момент – теперь двери Пустыни всегда открыты для вас.

Я завороженно прошлась по хлипким ступеням. Внутри дом пах смолой и ладаном – я уже просунула голову в приоткрытую дверь, но спустилась обратно, услышав:

– Прошу меня извинить! Верховная Шайя зовет.

Ворожея, не моргая, озабоченно смотрела в ту сторону, откуда мы пришли. Она уже хотела сорваться с места, оставив нас с домом наедине, как я перегородила ей дорогу:

– Подожди… А ты разве не она? Не Верховная ведьма?

Ворожея покачала головой, и мой взгляд прилип к ее раскачивающимся серьгам завораживающей красоты.

– Она самая. У нас несколько Верховных, точнее – три.

Я потеряла дар речи, не в силах представить, сколько же ссор и неурядиц им пришлось преодолеть, чтобы поделить Верховенство и при этом не убить друг друга. Но для моих расспросов времени не хватило.

– Ах, Луна, что ты творишь?!

Что-то смачно ударило меня по лодыжке и дернуло на себя. Я завалилась на спину и осталась лежать так с широко распахнутыми глазами, взирая на мускулистую девушку с угольной кожей и волосами, как розовый перламутр. На ней был костюм из серой выбитой кожи с минимумом украшений – лишь ремешки на открытых бедрах и потрепанная книга с Трикветром, висящая на боку.

– Дерись! – прорычала она, удерживая меня за ногу при помощи хлыста, обвившего икру.

Коул вскинул навахон, но уже спустя секунду тот вылетел у него из рук и вонзился в песок рядом с моей головой. Никогда не видела, чтобы кто-то так дрался – яростно и неистово, как гепард, и даже лучше атташе. Каждое ее движение было отработано до автоматизма и занимало лишь долю секунды – никаких колебаний. Неудивительно, что уже спустя миг Коул валялся рядом со мной.

– Луна, прекрати немедленно! – потребовала Ворожея, и ее голос прогремел на всю деревню, но Луну это все равно не остановило.

– Дерись, – повторила она, сверля меня глазами такими же серебряными, как небесный диск, в честь которого ее назвали. – Или умри сейчас!

Коул подскочил, собираясь снова броситься в атаку, но я успела раньше: собрала горсть песка и поднесла раскрытую ладонь к губам.

– Ламия, дым предков, ешь колдовство, как ешь младенцев. Туман просачивается внутрь, он заставит молчать. От Ламии никому не сбежать !

Я выдохнула заклинание вместе с воздухом, и вместо песка с моей ладони сорвался туман – густой, как молоко, обволакивающий и шипящий от прикосновения с кожей. Луна ахнула и завизжала, выронив хлыст: ноги ее запузырились, разъедаемые кислотой до сырого мяса и сухожилий. Туман окутал ее, укрыл собой, жаля больнее тысячи пчел и заставляя скакать из стороны в сторону, чтобы отогнать его.