Леонид Резников - Частный детектив [litres самиздат]

– Прощелыга какой-то.

– В точку! Но зато у него одни из лучших агентов.

– Ясно. Ты спать-то сегодня собираешь? Уже двенадцать, а тебе завтра еще собираться.

– Скоро пойду, дорогая. Только еще кое-что посмотрю. Ты иди ложись.

– Хорошо, – Эмили наклонила голову для поцелуя.

Дюпон поцеловал жену в губы.

– Спокойной ночи.

– Спокойной.

Проводив девушку взглядом, Дюпон вернулся к прерванному делу. Тщательно просмотрев все файлы Бернана и потратив на них минут двадцать, он выключил консоль и задумчиво погладил переносицу. Кроме технической документации, ничего в файлах обнаружить не удалось.

– Что же тогда искали те двое?

Ответа на этот вопрос не было. Что-то он упустил, что-то очень важное. Но что и где – вот в чем вопрос.

Утром Дюпона ожидали сразу три сообщения от Мигеля.

В первом Мигель сообщал, что объект действительно находится по указанному адресу, ведет себя тихо и никуда не выходит.

Во втором сообщалось о том, как Шульц в два часа ночи ходил в ближайший супермаркет за продуктами, после чего вернулся домой. Агенту удалось просмотреть оплатный чек, который Шульц выкинул в урну у входа в магазин. Из него следовало, что покупки оплатил некий Гельмут Фосс. Получалось, Шульц обзавелся новыми документами и банковским счетом на чужое имя.

Третье оказалось самым лаконичным: «Снялся с места. Ведем».

Позавтракав и ополоснувшись под душем, Дюпон наскоро собрал в дорогу небольшой чемодан, спустился вниз, оставил чемодан у входной двери и прошел в кабинет, где скопировал всю информацию по делу с консоли на инп. Затем, взглянув на часы, вызвал флаер. Служба перевозок подтвердила заказ, отправив, как обычно, заказчику бортовой номер машины и время прибытия.

До прилета флаера оставалось шесть минут.

Убрав инп в карман, Дюпон прошел под лестницу и постучал в деревянную дверь, из-за которой доносились женские голоса.

– Девчонки, эй! – позвал он, но никто не отозвался. – Я вхожу!

Опять тишина.

Приоткрыв дверь, Дюпон скользнул внутрь, в помещение небольшой домашней сауны, установленной всего полгода назад по просьбе женщин. Эмили с Селин голышом, мокрые и красные после парилки сидели на бортике бассейна спиной ко входу и, болтая в воде ногами, непринужденно беседовали о чем-то. Заметив вошедшего Дюпона, Селин охнула и соскользнула в воду, уцепившись за бортик обеими руками.

– Нахал, куда прешь! – грубо бросила она. – Здесь, между прочим, женщины купаются.

– А я разве против? Купайся на здоровье, – довольно оскалился Дюпон. – И, между прочим, я честно предупредил.

– Не слышали! И отверни свои бесстыжие глаза, – никак не унималась та.

– Было бы еще на что смотреть, – фыркнул Дюпон, проходя к бассейну и целуя в шею жену.

– Ах ты, нахал! Извращенец паршивый! – разошлась Селин, ища, чем бы запустить в брата.

Не найдя ничего подходящего, она плеснула в Дюпона водой. Тот увернулся от сверкнувших в лучах маломощной лампы брызг и шутливо подмигнул сестре.

– Дурак! – бросила та, развернулась и неторопливо поплыла к другому бортику.

– Уже уезжаешь? – спросила Эмили, поднимаясь с бортика и закидывая влажные волосы за спину.

– Пора. Я уже флаер вызвал.

– Обнимать не буду, а то весь мокрый будешь.

– Хорошо.

– Ничего не забыл?

– Вроде бы, нет.

– Ну ладно, пока, и удачи там! – Эмили вытянула шею вперед, подставляя губы для поцелуя.

Дюпон поцеловал жену, ласково проведя рукой по ее мокрому плечу.

– Спасибо. Как буду вылетать – позвоню, – он развернулся и направился к дверям. – Пока, сестренка! – помахал он рукой уже из коридора.

– Да пошел ты! – огрызнулась та.

– И тебе всего наилучшего, – весело сказал Дюпон и затворил за собой дверь.

Подхватив стоявший у входной двери чемодан, Дюпон вышел на крыльцо. На дороге рядом с его домом как раз плавно опустился флаер.

«Странно, – подумал Дюпон, – Не прошло и трех минут…»

Он достал инп и сверил бортовой номер заказанной им машины, который вернула система бронирования перевозок. Номер был другим.

«Может, соседи вызвали», – решил он, спускаясь со ступенек и обходя флаер.

Прошла пара минут, но никто не появлялся из близлежащих домов, и тут над крышами прошуршал второй флаер, развернулся, зависнув над улицей, и опустился на землю рядом с первым. Судя по номеру, это был именно тот, что ожидал Дюпон.

Уложив в кабину чемодан, Дюпон взобрался в кресло и набрал координаты конечной точки. Люк закрылся. Флаер неторопливо оторвался от земли и как-то лениво начал набирать высоту. Не успел он подняться на шестьдесят футов, как первый флаер, выждав положенные пять минут ожидания, тоже начал взлетать, и в тот же миг в его кабине полыхнуло пламя. Дюпон стремительно хлопнул рукой по кнопке экстренной посадки и инстинктивно сжался в кресле, ожидая самого худшего.

Блистер кабины первого флаера разлетелся мелкими осколками. Из кабины аппарата вырвались клубы черного едкого дыма. Тяжелая машина начала медленно и как-то картинно заваливаться набок, теряя высоту. Удар о землю смял носовую часть флаера. По правому боку зазмеилась чернотой трещина.

Флаер Дюпона качнуло и повело вбок – наконец докатилась взрывная волна, – но машина молниеносно отреагировала на внешнее возмущение и вновь стабилизировала положение в пространстве, продолжая плавный спуск. Через несколько секунд она мягко опустилась в трех метрах от искореженной взрывом и падением с двадцатифутовой высоты машины. Дюпон выпрыгнул из люка и застыл, взирая на последствия катастрофы.

Над домом показались еще два флаера. Издавая нудный оглушающий вой сирен, они стремительно приземлились по обе стороны изувеченного флаера. Из открывшихся люков высыпали полицейские, окружая дымящуюся машину.

– Патрис! – раздался душераздирающий женский вопль.

Дюпон пришел в себя и обернулся к дверям дома.

Кутаясь в халатик, к нему босиком неслась Эмили. Глаза ее светились непередаваемым ужасом. В распахнутых дверях дома стояла бледная Селин, завернутая в простыню. Держась рукой за дверной косяк, она в полной прострации наблюдала за происходящим. Лицо ее было белее мела.

Эмили, подбежав к мужу, бросилась ему на шею и крепко прижалась к груди, всхлипывая и что-то бормоча, но в шуме, производимом толпой полицейских и недоуменном гомоне выбегающих из близлежащих домов любопытных соседей, разобрать ее слова было невозможно.

– Ты живой! – наконец отчетливо проговорила Эмили, не выпуская Дюпона из цепких объятий. – Я думала… – Она опять всхлипнула и уткнулась бледным зареванным лицом в его куртку.

– Ну-ну, – попытался успокоить ее Дюпон, нежно поглаживая по спине и влажным волосам. – Все нормально. Я живой. Лучше иди в дом, а то простудишься.