Борис Ярне - Синтез [litres самиздат]

– Давай, – согласилась Джессика, – хотя мне почему-то кажется, что мы поняли друг друга. Кроме одного. Об этом я не говорила. Контракт с моим мужем.

– Каким из твоей стаи?

– Хо-хо-хо. Завидно? Положение не позволяет? Или ещё что или кто?

– А ты здесь и по поручению твоего мужа?

– Ты прекратила все контракты, в частности, с Давидом, в одностороннем порядке. Я не знаю, какие юристы тебе помогали. Ты умудрилась компенсировать все потери противоположной стороны. Что ж, твое состояние это позволяет. Даже без помощи твоего папаши. А он, я так понимаю, настолько увлёкся политикой, что полностью возложил всё на своих юристов. У вас же их нынче огромный штат.

– Джессика, я звоню тебе. Дзыыыынь! Я потеряла ход твоих мыслей.

– Неразглашение.

– Не вопрос. Это всё?

– Я не только о разглашении всего, что касается твоей творческой деятельности, но и о твоих отношениях с Томасом Шнайдером. Приемы, балы, прочее… Ты поняла.

– Это не нужно разглашать. Об этом итак весь Город знает.

– Да, это то, что касается официальной стороны.

– Ты опять меня вводишь в туман.

– Что ж делать, я непрофессиональный переговорщик

– Тогда, почему тут ты, а не твой муж? Или… ладно, со Шнайдером понятно.

– Верни браслет, и всё.

– Джессика! Что же ты раньше не сказала. Все ходишь кругами! Браслет нужен не Томасу. Верно? Ты хоть понимаешь, что он задумал?

– Не очень. Точнее, совсем не представляю. Но, свято место пусто не бывает.

– Вы все сошли с ума. А Кац?

– Завтра последний штрих и я свободна с половиной его состояния. А с таким состоянием мне никто не нужен.

– Так зачем тебе браслет? – Жанна окончательно запуталась и не понимала, кто что тут хочет.

– Мы как-то недавно отдыхали с Томасом, и он упомянул о подарке… о том, какая ты нехорошая, и о том, что тебе будет с… не важно, с кем… Это было в порыве ревности…

– Джессика!

– На чём я остановилась? В общем, между делом он бросил фразу о том, что ты нарушила все его планы. Я не стала выпытывать у него, что это за планы. Он сам вскользь упомянул, что хотел сделать тебя королевой. Не знаю, как. Ну, и я, не будь дурой, предложила, а почему бы королевой не стать мне. А он, а давай…

– Вы все… Джессика, ты даже не представляешь, куда собираешься нырнуть. Ты сумасшедшая. Ты понимаешь это?

– А у меня вся жизнь такая! – Джессика рассмеялась.

– Так зачем его люди тут околачиваются?

– Нет, не спрашивай. Я…

– Он был трезвым, когда предложил тебе?

– Не совсем, – снова смеясь, сказала Джессика. – Ты дашь мне браслет?

– Он у меня не с собой, – ответила Жанна.

– Дома?

– Дома. Ты хоть знаешь, зачем он нужен?

– Понятия не имею! – Джессика смеялась.

– И он ничего тебе не объяснил? Пойми, мне он тоже толком ничего не говорил. Но, это безумная авантюра. Я даже рассказывать не могу, потому, что это полный бред. Пойми.

– Да мне плевать! Ты тоже пойми.

Только тут Жанна заметила, что Джессика была под кайфом – просто до этого момента та была в заторможенном состоянии, а теперь её понесло в разнос.

– Значит так, – сказала Жанна, глядя на часы, – делайте, что хотите. Где сейчас Шнайдер?

– Думаю, дома, – ответила Джессика.

– Конечно, он же депутат парламента, глава юридической фирмы. Где же ему ещё быть? Вон телефон. Звони ему.

– Да ладно. – Джессика поперхнулась сигаретным дымом.

– Давай, времени не так много. Мне выходить пора.

Джессика подошла к аппарату, не спеша набрала номер, подождала полминуты.

– Алло, зайка, тут такое дело, с тобой хотят переговорить. Ты как, живой? Целую. И даю трубочку. Только не удивляйся. Хорошо.

Жанна взяла трубку.

– Алло, Томас. Это Жанна Роллан. Желания разговаривать с тобой, у меня нет. Буду предельно кратка. Зачем твоя душа у меня, ты знаешь? Сейчас мы едем с ней ко мне домой, я передаю ей твой подарок. Желательно, чтоб его принял кто-нибудь из твоей свиты, а то Джессика немного не в себе. Ты слушаешь меня? На этом я забываю обо всех наших совместных планах, делах, договоренностях, обо всём, что выпало из контракта.

– Я знал, что на тебя можно будет положиться, – раздался голос на другом конце провода. – Увлекся, разошёлся. Всего-то! Верно?

– Тебе в письменном виде нужно что-нибудь?

– Что ты, радость моя, всё на доверии.

– Значит, договорились?

– Как ловко ты ускользнула тогда от моей охраны. Профессиональный шпион.

– Что касается шпионов. Ты снимаешь наблюдение с меня, театра, моего дома, и всего, что со мной связано…

– Не вопрос, мы расходимся, как добрые соседи, верно?

– Имей в виду, я имею право обратиться в правоохранительные органы, кем бы ни был ты, твой отец, и какими бы связями или возможностями вы не обладали.

– Тебя несёт, звезда.

– Я хочу поставить точку раз и навсегда. Слышать о тебе я не желаю.

– Да всё, всё, успокойся уже. Разошлась.

– Это всё касается не только меня, но и моих родственников, друзей и знакомых. Ты понимаешь меня?

– Ты ещё скажи, чтоб я покинул парламент. Я понял тебя. Я отстаю от тебя, от твоих хахалей несуразных, от твоих родственников отмороженных. Всё, забыли! Ты начинаешь меня раздражать. Отдашь Джесс вещь, я снимаю людей и расходимся. Что? Что-то ещё? Или мы не натрепались?

– Всё, я свободный человек. Прощай!

Жанна громко положила трубку. Джессика вздрогнула, она успела заснуть, поскольку потеряла смысл, нить разговора, да и ощущение времени.

Из театра Жанна заехала к себе домой, Джессику она оставила за оградой, та уже была в таком состоянии, что даже обидеться на это не смогла. Жанна вышла с браслетом, уложенным в коробку, подозвала одного из своих охранников и отдала ему посылку, объяснив, что с ней делать.

Придя домой, она набрала Шнайдера, сообщила ему о том, что браслет едет к нему с её охранником и с Джессикой, и ждала от него распоряжений, которые он должен был выдать своей охране, следящей за её домом.

Через час люди Шнайдера покинули окрестности особняка Роллан, на следующий день их не было видно и возле театра.

Таким неожиданным образом Жанна вышла из тупика.

Была ли ситуация, в которой она оказалась, патовой?..

Коста сидел, опустив голову, и рассматривал узор на подоконнике. В кабинете было тихо. Лишь стук настенных часов нарушал скучную тишину. Услышав скрип открывающейся двери, он развернулся и, облокотившись на стол, поднял голову.

– Заходите, Глен. Присаживайтесь. Я вас ждал. Перейдём сразу к делу? Вам есть сказать мне куда больше, чем мне вам. Не так ли?

– Все зависит от того, какие у вас на меня планы. – Хайден сел напротив Коста.

– Вы проделали такую работу! На повестке два тура президентских выборов. И это очевидно. Даже предварительно цифры подбиты. Порой становится так скучно, когда всё заканчивается. Вы согласны со мной?