Борис Ярне - Синтез [litres самиздат]

– Это и не полиция и не министерство, – сказал Карл.

– Кто-то сильный с боку, – проговорил Гашек.

– У тебя нет другого выхода, Змей, – сказал Гашек, – он тебя достанет.

– Допустим, с этим мы определились, – взбодрил всех Карл. – Вопрос в том, как удалось договориться с Коста. И ещё, насколько я понимаю, всё контролирует Раджа. О чём мы говорили, Хайден?

– Раджа под Шнайдером.

– На наркотиках он не остановится, – сказал Карл. – Он либо подчинит всех себе, либо уничтожит. И будет действовать с санкции сильных мира сего. Возможно даже твой, Глен, босс, вскоре станет ему не интересен.

– Почему ты так думаешь?

– Есть королевская кровь, – сказал Карл. – И я знаю, у кого она есть. И эта кровь способна ему помешать? Она сильна. Она нужна ему либо в подчинении, либо, просто не нужна.

– Вы сейчас сказки рассказываете?

– Ещё в августе была похищена принцесса, настоящая принцесса. И я уверен, что он причастен к этому. Так вот к похищению были привлечены люди Раджи. А это означает, что к ним он уже подобрался. А дальше…

– Он целит в премьер-министра? – спросил Змей.

– Хочет перекупить патент, – между прочим заметил Гашек.

– Мы с ним можем что-то сделать? – спросил Змей. – Элементарный вопрос. Риторический. И, в первую очередь, меня сейчас интересует моя дочь.

– Звони ему. Говори, что на всё согласен, – сказал Карл.

Змей грозно смотрел на Карла.

– У тебя нет выхода, – твёрдо сказал Карл.

Змей медленно поднялся и направился к стойке.

– Змею придётся исчезнуть? – спросил Гашек.

– К убийству Симбы он не имеет отношения, если ты об этом, – сказал Карл.

– Это так, – подтвердил Хайден. – Я знаю, кто его заказал. Цель убийства…

– Не нужно, – оборвал его Гашек.

– С тобой, Хайден, всё сложнее, – произнес Карл. – Что-то узнал о заказе статьи?

– Узнал, – ответил Хайден.

– Я проиграл, – оборвал Змей, подойдя к столу.

– Что-то не так?

– Дочь вернут, мои бойцы проконтролируют. Твой человек там?

– Да, на него можешь положиться, он всё сделает.

– Я просил привести её в «Сову». Я вас покину, господа.

– Мы тебя найдём.

– Очень просто, – заметил Гашек.

– Не совсем, – сказал Карл. – Пусть сначала встретит дочь. Потенциал Змея известен. Не дадут ему просто так сойти со сцены. На этом ничего не закончится.

– Итак, пресса, – продолжил Глен. – Статью заказала компания, неявно принадлежащая Радже…

– Я всё понял, – сказал Карл.

– Что именно?

– Томас Шнайдер. Он намерен короновать Жанну Роллан.

– Дурдом, – вставил Гашек.

– Вот именно! Я что-то упустил. С другой стороны, если вовремя успеть, это можно будет использовать. И это на руку тебе, Хайден.

– Пока не вижу, что именно?

– Я пока тоже. Поскольку твой босс сильно накуролесил с Санчесом, ему бы было не плохо вовремя сойти со сцены, либо реабилитироваться.

– Уверен, за собой он уже прибрал, – сказал Хайден.

– Но есть ещё будущее. И он не откажется от продления… патента при новом кабинете министров. В его планах не может быть такого понятия, как отставка.

– Патент! – воскликнул Гашек. – Вот, думаю, что же мне всё то время, что мы тут сидим, не дает спокойно себя ощущать. Патент. Слово у самого крутится на языке…

– Поясни.

– Изучая дневник Термита, я наткнулся на размышления о патенте. Там было очень сумбурно и как всегда кратко, но смысл был такой… У меня дневник с собой.

– Очень смело, – заявил Карл.

– Дело в том, что вчера вечером я уже обо всём этом думал, но… Этот «сильный сбоку» мне почему-то сначала показался Санчесом, потом… Ладно, где это? Это то самое место, где появляется Санчес, вот: «Князь обсудил с Санчесом план действий через наших друзей в муниципалитете, наши вложения, риски… Патент на несколько лет. Это на преддоговорных условиях. Остается ждать, что скажет комитет, ждать придётся четыре месяца. Потом комиссия». Я отсчитал – четыре месяца приходятся на июль. Что за патент и комитет?

– Вот это браво, комиссар! Змея-то мы рано спровадили, – проговорил Карл.

– Написано в спешке, нервно, словно совсем не хотелось писать. И так непонятно, – заметил Хайден.

– Но что это за патент, который нужно ждать четыре месяца? – спросил Гашек.

– Я не силен в этой сфере, – признался Карл.

– Это может быть земля, – предположил Хайден.

– Что значит патент на землю? – спросил Ян.

– Землю можно использовать, как изобретение. Формально. Но комитет…

– Глен, говори, как с обычными обывателями.

– Я не знаю, сколько можно рассматривать патент, да ещё на землю, но учитывая уровень людей, замешанных в процессе, четыре месяца это мало. А вот комиссия…

– Что комиссия? – Гашек начинал терять терпение.

– Я слышал, что комиссия подключается при решении вопросов с землей, не относящейся ни к одному из муниципалитетов, не входящей ни в один округ.

– Это как? – спросил Гашек.

– Это земля туземцев, – отрезал Карл.

– Разрешите, господин премьер-министр.

Директор МГБ робко вошел в кабинет.

– Проходите, Фернадно, присаживайтесь.

– Я постою, – ответил Коста – Я с докладом, господин премьер-министр, как положено. У меня расклад по всем позициям, которые вас могут заинтересовать. Вот…

– Бросьте папку на стол и присаживайтесь. Что вы встали, как младший офицер, попавший в генштаб на совещание? Так уж и быть, я подам вам пример. – Фридрих Шнайдер опустился в широкое кожаное кресло, взял со стола сигару, предложил Коста, тот отказался, раскурил, затянулся и выпустил густой дым в сторону портрета действующего президента. – Вам он не надоел?

– Как можно, господин премьер-министр, – возразил Коста.

– Хватит вам фамильярничать, Фернандо. Месяц назад я был прокурором.

– Дело не в звании, – нашелся директор МГБ.

– А в чём, по-вашему?

– В умении это звание носить и быть его достойным.

– С первой частью я согласен… Быть достойным слишком расплывчатое понятие. Вы не находите?

Коста улыбнулся.

– Любой вояка, проливающий свою кровь, например, на улицах Центра, борясь с преступностью, ежедневно рискуя своей жизнью ради наших с вами жизней, не достоин ли? – поинтересовался Шнайдер. – Не достойней ли нас с вами? Простите, забыл, что вы начинали в полях. Дело не в том, кто чего достоин, а в том, кто чего достиг и смог это удержать, да ещё на благо нашему великолепному обществу. А это общество обязано выбирать этих самых достойных. Вы верите в то, что быдло способно выбрать достойного? Не отвечайте, я прекрасно знаю ответ, как бы красочно он не был завуалирован. Есть один нюанс – порой быдло задумывается о том, что оно быдло и перестает таковым быть. Как дерзко! Будто они живы благодаря своим… не знаю, что там у них есть. Работа, вот их прямая обязанность. Но, прогресс штука отвратительная. Прогресс пагубно влияет на власть. Он её прищемляет. Прогресс способен изобрести блага, которые не нужно покупать. Это я, к примеру. Из-за него приходится создавать службы, раздающие эти блага. А дашь палец, как известно… но, что поделать, демократия она на то и демократия. Устал я разглагольствовать. Не поверите, я, порой, как начну, так не могу остановиться. Иной раз жалею, что вместо юридического не выбрал философский. Есть что-то в этих философах такое… такое милое, что давить их нет совсем никакого желания. А приходится. О чём это я? Ах, да. О быдле. Ну, или как там лучше, об электорате. Вам, с вашими жесткими методами работы и не так приходится рассуждать. Верно?