Борис Ярне - Синтез [litres самиздат]

– Вы правы, господин премьер-министр.

– А вот и зря! Зря! Демократия у нас. Нельзя так, как раньше. Не причесался – расстрел. Мягче нужно быть, справедливее. Так, о чём я?

– О быдле.

– Угу. Давно хотел с вами переговорить. С Санчесом-то вы намудрили.

Коста пробил холодный пот.

– Виноват, мы исправили ситуацию.

– Позвольте-ка узнать, как? Мне известно. Хочу услышать вашу версию.

– Диего Санчес полностью оправдан. В кругу коммунистов зрел заговор лично против него, не без участия представителей нашего ведомства. Наше ведомство, то есть, ряд представителей, входящих в ближайшее окружение лидера, заговор и открыли, не раскрывая себя. Ведётся следствие.

– Следствие какого характера?

– Кто из представителей нашего ведомства мог так скомпрометировать министерство, помогая конкурентам Санчеса.

– Ну, так в целом-то он герой, что не хотел пустить коммуниста к президентскому креслу. Вы не находите?

– Он мог быть на стороне других коммунистов.

– Полноте, вы заговариваетесь. Схема разработана тактически неплохо. Нелеп сам сценарий. Не доработан он был. Но ваш ход назад мне понятен. Искоренить компартию навсегда. Тут я вам аплодирую. Но, лучше бы этого не было вовсе. Обосрались на весь Город, прости меня господи!

Коста вскочил, как ужаленный. Такой резкой смены тона он не ожидал.

– Идея с привлечением Филиппа Роллана принадлежит вам, насколько я могу догадываться. Браво, быстро реабилитировался. Что вы имеете сказать на этот счет?

– Наше ведомство никоим образом непричастно к выдвижению данной кандидатуры. Схема выстроена таким образом, что Филипп Роллан выдвинул свою кандидатуру сам, но…

– Вы растеряны, Фернандо, успокойтесь, сядьте на место.

– Спасибо, господин премьер-министр. Крупный бизнес разработал саму схему, её стратегия передана в администрацию президента. По согласованию с руководителем администрации президента процесс был запущен.

– Спасибо. Я надеюсь, об этом оповещены все. Вдруг произойдет чудо?

– Простите?

– Хорошо. Но, в целом я вами остался недоволен. С этими вашими непонятными спектаклями, унесшими столько, пусть и повинных, но жизней. Взбудоражили вы Город. Надеюсь, такую гору героина вы не намеренно напекли?

– Простите?

– Шучу я, шучу.

– Кстати, я не нацелен на пост президента, если такое могло прийти вам в голову. А ведь могло? Ну, я же дипломат. Сейчас сказал – завтра забыл. Шучу. Жду от вас подарка в качестве полной и окончательной реабилитации. Наказание кого-то, кого вы там сами придумаете, мне не подойдет. Это вы итак оформите, вам не привыкать. По формальной линии, если так можно выразиться, это необходимо, но мне не подойдет. Нужен подарок!

– Я вас понял. Буду стараться.

– Да мне не нужно стараться. Вон, весь Город старается. Нужно исполнять!

– Есть!

– Вот это слова солдата. Свободны.

Жанна прекрасно понимала, что те люди, что наблюдают за ней, находясь чуть дальше охранников, что выделил ей её отец, вовсе не имеют прямого отношения к официальной охране Томаса Шнайдера, и что это, скорее, уголовники, каким-то образом связанные с ним. Это было очевидно, но что с этим делать, она не знала. Попросить отца дать указание своей охране разобраться с ними? Это могло лишь спровоцировать еще больший конфликт в дальнейшем. С тех пор, как она вернулась в Центр вместе с Джоном Купером, миновал месяц. А Томас Шнайдер, кроме того, что выставил свою охрану, никаких действий не совершал. При её связях и известности она не знала, что делать и к кому ей обратиться. Самой пойти на контакт со Шнайдером и выяснить, что он ещё от неё хочет, казалось нелепым. Подключить отца к переговорам тоже не получалось – нужно было выработать тактику. Куда бы она ни направлялась, за ней следовали эти сомнительные личности. В связи с этим она решила, что Шнайдер намерен извести её таким образом. Но, чего он хотел этим добиться? Участвовать в его авантюре с коронацией? Такое она допустить не могла. Она, вообще, надеялась, что сын премьера шутит – такое нельзя воспринимать всерьез. Или она чего-то не знала. Но, как это выяснить? Должно же это, в конце концов, прекратиться. Она чувствовала, что оказалась в тупике. Причем, его нелепость была настолько явной, что порой ей становилось искренне смешно, а Шнайдера просто было жаль. Он создал себе свой собственный мир, в который, кроме него, мало, кто способен поверить. Пора было с этим кончать.

Вопрос начал решаться не совсем обычно. Уже не в первый раз к Жанне отправляли парламентера. И парламентером была жена продюсера, уже бывшего продюсера Роллан, Давида Кац, Джессика. Появилась она в театре, где Жанна только-только приступала к ознакомлению с новой программой.

– Давно не виделись? – как всегда бесцеремонно начала Джессика, ворвавшись в гримерную.

– Кто тебя сюда пустил? – строго спросила Жанна.

– Меня не успели забыть, как, возможно, забудут тебя, если ты запрёшься в стенах этой классической школы и забудешь, что такое истинная слава.

– Уж не ты ли знаешь, что такое слава?

– Я знаю, как пользоваться сюрпризами, которые преподносит такая непредсказуемая жизнь.

– Что же за сюрприз у тебя нынче припасен?

– Понимаешь, подруга, мальчику Томасу необходимо получать то, что он хочет. Он сходит с ума, когда у него это не выходит. И он очень злопамятен. А ещё он нетерпелив. Он может, конечно, долго ходить кругами, пока не выйдет на нужную тропинку, но в любой момент способен сорваться.

– Я не поняла ни слова.

– Дай ему то, что ему нужно, и он успокоится.

– Ты знаешь, что ему нужно?

– Во-первых, это ты, – сказала Джессика и закурила.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты прекрасно меня поняла.

– Это дикость.

– Это природа. Поверь, он не отступит. Да шучу я! А ты повелась, как девочка. Не такой же он идиот, в конце концов. Ну, ему нужно от тебя коё-что взамен.

– И что же?

– Я знаю, что у тебя есть браслет. Он подарил тебе его как-то. Помнишь? Это было совсем недавно, ну, не так давно.

– Догадываюсь, о чём ты.

– И?

– Ты сама-то понимаешь, о чём спрашиваешь?

– В подробности меня не посвящали.

– А почему он сам не пришёл за ним?

– Девочкам проще договориться. К тому же, твой отец, да и его отец – большие шишки. Слухи не нужны. Какими бы непредсказуемыми они не были, ему не нужны резонирующие факты.

– Как ты сказала-то!

– Избавим друг друга от ненужных оскорблений.

– А то, что его быки следят за мной, это как?

– А с чего ты решила, что это за тобой следят?

У Жанны похолодело внутри. Джессика заметила это.

– Знаешь, что, Джесс. Я честное слово, до сих пор не могу понять, чего вы от меня хотите. Что в последний раз, когда ты появилась, я ни слова не поняла, что теперь. Постарайся сформулировать просьбу Шнайдера так, чтобы я её поняла, или просто передай его слова. Хорошо? Давай так попробуем, а то тратим время друг друга на пустую болтовню. Ты как?