Илья Шананин - Клоп [litres самиздат]

– Он просил рассказать все господину Клопу, даже сам хотел, но она запрещала. Когда братья уехали, она познакомилась с молодым человеком. Новое появление Риксила могло стать толчком, если они все равно готовились покинуть отель.

– Господин Ривилиан и Шемла говорили, что он мог приехать за ней, – сказал Пиус.

– Видимо.

Так Хорифелд перешел к Ордену Пяти. Ребята уяснили, что карьера Риксила в ордене была неровной. Он рано оказался в братстве, но в узде не держался, со всеми ссорился и наживал врагов. Главное же, ему хотелось славы, а в Ордене Пяти приоритетной задачей считается секретность. Он поругался с верхушкой и сбежал. За ним охотились, в это время он завязал знакомство с пиратами, немало помогшее оставаться неуловимым. Однажды он высказал глупость, которая почему-то стала известной, что в ордене все построено на культе младшего брата, а он привык быть старшим и поэтому чувствовал себя там не в своей тарелке. Хотя спустя годы все-таки выпрашивал амнистию, чтобы вернуться.

– Все потому, что пиратство его хорошо потрепало, оставив не со всеми зубами. Обратно его приняли, не знаю, как уж относились, но дальше он сгинул.

– А в Ордене Пяти действительно развит этот культ? – спросил Пиус.

– Расправе в закрытом зале поклоняются как исцелению. Везде напоминание о младшем из основателей и его поступке, «младший брат» – почетное обращение. Известно даже о существовании подобного звания. Когда узнали о нем, сразу посчитали, что так называют киллеров, но выяснилось, им нарекают верхушек разных участков. Вот, пожалуй, и хватит с меня. В следующий раз расскажу вам про времена пиратства. А сейчас, честно говоря, я от вас устал. Удачи вам, чем бы вы ни занимались.

В том, чем они занимались, удача пока не сопутствовала. Ребята продолжали безрезультатно перерывать землю, осень заставила их одеться теплей, а под ноги летело все больше желтых листьев.

От Дезрика долго не приходил ответ, но в итоге девочки получили любезное письмо, помимо благодарности за двух преданных поклонниц, в нем говорилось, что на памяти автора письма не было украшений, к созданию которых он прилагал бы руку. Все, чего он касался, это руля, чем и заслужил всеобщую любовь. Сестры продолжили переписку, подключая лесть и хитрость в надежде открыть больше подробностей его прошлого, а в стихотворении – смысла.

Обслуживающий персонал ходил по отелю хмурый, в то же время готовый к какой-то активной борьбе. Если удавалось заметить Валунну, казалось, та метала молнии. Даже Тоил сменил свой «жвачный» вид и смотрел на все бешеными глазами, наверное, выскочил бы из кожи, если бы его укололи булавкой.

Как раз такого Тоила ребята увидели однажды на 2К, возвращаясь с «грязной» работы. Перемазанные землей, с лопатами и в резиновых сапогах они прошли мимо, строя важность, чтобы их ни о чем не спрашивали. А вообще в их деле им бы уже не успели помешать, так как они проверили почти все место около дуба.

Когда они в последний раз, по их мнению, направлялись в парк без надежды на успех, сюрприза не ожидало. Они перекапали каждый метр сырой земли, углубляясь насколько возможно, но все тщетно. После чего устало расселись по кругу и надолго замолчали.

– А может, это Тоил? – произнесла Лил. – Сам закопал тело, увидел нас с лопатами, заподозрил неладное и быстро перехоронил его. А нам только это место проверить и оставалось.

Друзья назвали это издевательством, но призадумались.

– Нет, Тоил на убийцу не похож, – сказала Джозиз. – Зачем швейцару убивать и закапывать кого-то у себя под носом?

– Зачем вообще кому-то закапывать тело в парке? – задала вопрос Лил.

– Мы никакого тела не нашли, – напомнил Крочик.

– Хотя все тут перерыли, – добавил Пиус.

– Не могут ведь слова Лил быть правдой? – нахмурилась Джозиз.

– Не обязательно сам Тоил, – заметила Лил, – он мог быть просто сообщником, а убийца – Риксил, который прячется где-то недалеко.

– Не нравится мне этот Тоил, – сказал Элберт.

– Но Хорифелд говорил, что считает Риксила мертвым, – сказал Пиус.

– Откуда ему знать, если он из башни не вылазит, – рассудила Лил. – Риксил навел здесь на кого-то заклинание.

– Еще Хорифелд говорил, Риксил не был колдуном, – сказала Джозиз.

– Снова неизвестно наверняка.

– Риксил мог здесь кого-то убить, а потом умереть, – сказал Крочик.

– Может, тело зарыто глубже, чем мы могли раскопать, – предположила Лил.

– Тогда зачем давать нам такое задание?! – вскочил на ноги Пиус.

Все устали, и каждый готов был воскликнуть что-то подобное. Затем Пиус медленно опустился, и снова воцарилось молчание. На этот раз его нарушила Джозиз.

– Что-то мы не так понимаем. Вот и с Дезриком так же. Мы с Лил пытались узнать обо всех фамильных ценностях, даже детских поделках, о подарках жене, чуть ли не намекнули про других нареченных – ничего не проясняется. Пират, мало ли сколько пиратов есть, младший брат, в Ордене Пяти целый культ, не забывайте, Патвин тоже младший брат Риксила, сова, дуб, плачущая земля, в стихе говорится об убийстве, но кто участники? Я вот к чему. Давайте, чтобы не запутывать себя, считать на сегодня убийцей пирата, он убил с помощью заклинания и похоронил в парке кого-то из Ордена Пяти, а свидетелем была сова. Пока хватит.

В поздний час ребята оставили Элберта на скамейке в парке. Они еще обсуждали стихи до дверей номера Прелтитов, докуда Крочик с Пиусом проводили сестер. Лил помахала им и отправилась в номер, а Джозиз, ласково улыбнувшись, закрыла дверь.

– Как думаешь, я нравлюсь Джозиз? – спросил Крочик, когда они шли обратно по коридору.

– Что?! – Пиус бы, наверное, поперхнулся, если бы пил что-нибудь. – В каком смысле?

– Ну, она вроде классная девчонка.

– Как это классная девчонка? Ты и Джозиз? Да ну, брось.

– Почему? – улыбнулся Крочик.

– Ну, допустим, ты младше ее. Ты младше меня, а мы с ней ровесники.

– Это глупость, я на каких-то полгода младше тебя. Уж о жизни знаю не меньше.

– Ох, я забыл, ты вырос в порту, а я в четырех стенах, ты ведь на две головы умнее меня.

– Да ладно, на полголовы.

– И еще на полголовы ниже.

Несколько следующих дней мальчики дразнили друг друга. Крочик называл Пиуса башней, приседая, смотрел на него снизу вверх. А тот, в свою очередь, восхищался умом Крочика и изображал «тупицу».

Еще тот день к своему завершению принес плохие новости. Господину Клопу сделалось хуже. Если раньше он неважно держался, то теперь окончательно слег в постель, а врачи обещали скорое избавление от тягот. К вечеру известие облетело отель. Пиус зашел в ресторан, чтобы взять печенья на ночь, и узнал о состоянии деда. Этого можно было ждать, тем не менее, всеми овладела тревога.