Елена Райдос - Когда солнце взойдёт на западе [litres самиздат]

– Ну в нашем мире они, положим, здорово обломались,– усмехнулся Кейтиль.

– Если только разом не уничтожат все свободные поселения,– охладила его оптимизм Кира. – Тогда никто не помешает Ордену снова стать невидимым.

– Рис, ты бы действительно проверил Кирину версию с активацией вируса,– попросил Кейтиль,– а вдруг это всё-таки возможно?

– Кит, ну что ты веришь в эти страшилки,– Рис насмешливо ухмыльнулся. – Что может заставить вирус поменять свою природу? Он бы уже давно показал себя, если б мог.

– А вдруг он способен поражать только какой-то определённый орган,– предположила Кира, – и этот орган так хорошо защищён, что вирус остаётся пассивным. А вот если каким-то образом резко обрушить иммунную систему, хотя бы на короткое время, то он сразу активируется.

– Ладно, убедила,– рассмеялся самоуверенный вирусолог,– посмотрю, что можно сделать. Только таких вирусов не бывает. Так что думай дальше, гениальный аналитик.

В тот день они расстались на вполне позитивной ноте, и Кире даже в голову не могло прийти, что их следующая встреча станет последней.

– Ты оказалась права,– Алиса в ужасе зажала себе рот рукой.

– Да, через два дня в одном из городов произошла самопроизвольная активация этого вируса,– подтвердила её догадку Кира,– и всё стало ясно.

– Божечки,– запричитал гном,– да что ж енто деется? Там все померли?

– Нет, это был единичный случай,– Кира успокаивающе погладила коротышку по спине,– старая женщина с лейкозом в последней стадии. Наверное, ей сделали какую-то процедуру, критично снизившую иммунитет, и вирус активировался. Нам повезло, что она уже находилась в изолированной стерильной палате, когда всё началось. Врачам, к счастью, хватило ума облачиться в защитные костюмы, и больше никто не умер. Заразность вируса в активной стадии оказалась просто феноменальной.

– Вирус действительно поражал только один орган? – спросила немного успокоившаяся Алиса.

– Да, тимус,– кивнула Кира,– его ещё называют вилочковой железой,– пояснила она, видя непонимание на лицах слушателей. – В этой железе формируется и сохраняется иммунный код организма. Она растёт только до семи лет, а потом просто фиксирует накопленную информацию, чтобы транслировать её лейкоцитам крови.

– Ишь ты,– восхитился Антоша,– а мы и не ведали, что ты у нас ещё и доктор.

– Нет, я не медик,– Кира смущённо опустила глаза,– это Рис рассказал.

– Значит тот странный вирус уничтожает иммунитет? – спросила Алиса.

– Если бы,– вздохнула Кира. – Нет, вирус не уничтожает клетки тимуса, он перенастраивает сам иммунный код, и лейкоциты начинают уничтожать здоровые клетки. Все клетки тела,– тоскливо добавила она. – А дальше всё зависит только от того, какой орган откажет первым. Самое ужасное, что люди с сильным иммунитетом должны погибать даже быстрее, чем с ослабленным. Та женщина промучилась три дня только потому, что и так практически не имела иммунитета. Говорят, все врачи плакали, когда она умирала.

– Только извращённый нечеловеческий ум мог придумать такое,– прошептала Алиса.

Кира горько улыбнулась. Именно эту фразу сказала она сама, когда Рис рассказал им с Кейтилем о произошедшем.

Охотник сидел за столом, уставившись невидящим взглядом куда-то в стену. Несмотря на его обычный загар, сейчас он был бледен до синевы.

– Прости меня, Кирюш,– пробормотал Рис,– недооценил я твой талант. Впрочем, это уже неважно. Всё оказалось даже хуже, чем я ожидал.

– Ну что ты так приуныл,– попытался ободрить его Кейтиль,– мы же теперь знаем, с чем столкнулись. Это уже шаг вперёд. Ты же классный вирусолог, успеешь сделать вакцину, прежде чем орден устроит нам апокалипсис.

– Для вакцины нужна кровь переболевших с антителами,– голос классного вирусолога звучал отстранённо, словно разговор стал ему неинтересен. – Хотя бы десять-пятнадцать человек.

Некоторое время Кейтиль молчал, перспектива поубивать кучу народу, чтобы спасти остальных выглядела не слишком ободряющей. И всё же это было лучше, чем полная беспомощность.

– Нужно созвать совет городов,– наконец произнёс он,– я уверен, что мы найдём нужное количество добровольцев.

– Нет, не найдём,– отрезал Рис.

– Напрасно ты не веришь в людей, парень,– Кейтиль ободряюще похлопал приятеля по спине. – Свободный человек способен пожертвовать собой ради общего блага.

– Ни один взрослый не сможет выжить,– Рис поднял голову и мрачно оглядел притихшую аудиторию,– только дети до семи лет, лучше даже ещё моложе. У них тимус ещё не сформирован окончательно, и рост новых клеток с правильным кодом теоретически может подавить размножение повреждённых клеток. Но гарантии никакой.

Кира судорожно вздохнула и без сил опустилась на стул напротив Риса. Она отчётливо представила себе, как её Тиночка умирает в страшных мучениях, и беднягу натурально затрясло.

– Ни одна мать не согласится отдать своего ребёнка,– её голос явственно дрожал, а челюсть свело от нервного напряжения.

– Знаю,– безучастно отозвался Рис.

– Но что-то же надо делать,– вскинулся Кейтиль,– нельзя же просто сидеть, сложа руки, в ожидании конца.

– Придётся пожертвовать целым городом,– в голосе Риса снова напрочь отсутствовали какие-либо интонации, словно говорил автомат. – Иначе родители бросятся спасать своих детей, и никакой вакцины не будет.

– А ты уверен, что дети выживут? – прошептал Кейтиль.

Рис не ответил, только отрицательно помотал головой и застыл, словно его заморозили.

– О чём вы тут говорите! – Кира вскочила на ноги и в ужасе уставилась на мужчин. – Вы спятили?! В городе живут несколько сотен человек. Да чем же вы тогда лучше Ордена?

– Если этого не сделать, то умрут больше двадцати миллионов,– Кейтиль угрюмо уставился на возмущённую женщину. – Рис, нужно всё-таки созвать совет городов. Мы сами не можем принимать таких решений.

– Нет! – в голосе Риса прорезались истеричные нотки. – Информация просочится, и мы столкнёмся с массовым бегством из наших городов. Тогда зараза распространится совершенно непредсказуемо.

Некоторое время стояла мёртвая тишина, Кире даже показалось, что лабораторию Кейтиля кто-то накрыл звуконепроницаемым куполом, не было слышно даже стрёкота кузнечиков. Внутри у неё всё заледенело, любимый человек прямо на глазах превращался в кровожадного монстра, готового хладнокровно замучить сотни людей и маленьких детей.

– И кто же из вас будет решать, кому жить, а кому умереть? – холодно поинтересовалась она.

Кира ещё надеялась образумить своего возлюбленного, но то, что она услышала в ответ привело её в полное отчаяние.

– Я решу,– бесстрастно заявил Рис,– нужен город с наибольшим количеством маленьких детей.