Андрей Павленко - Ожидание заката [litres самиздат]

Лучше в обычной одежде на крутом самолете, чем в модельном костюме пешком!

Водитель машинки, Всеволод Григорьевич, и те двое почтительно замерли, ожидая моего окончательного вердикта. Вдруг я передумаю! А ведь я могу, я такой! И вся эта шарманка закрутится в обратном направлении.

Я задумчиво постоял, непринужденно перебирая пальцами правой руки, и достал мобильник.

– Валера! – сказал я негромко, но меня все услышали. – Вы вот что, пожалуй, законопроект тот попридержите… Пока. А там посмотрим. А то, понимаешь, тори опять могут взять верх над вигами… Да… Да… Нет, пока нет… Все, отбой!

Задумчиво покрутив телефон, я наконец-то соизволил увидеть вассалов, почтительно поедающих меня глазами. Ага. Я-то главный, судя по всему! А мой мальчонка со мной. Взял, чтобы не скучал. Пускай там порезвится, пока я решаю вопросы государственной важности.

Наконец, я слегка кивнул Всеволоду Григорьевичу – моя компетенция начинала действовать там, где его – заканчивалась, и поднялся внутрь.

И очутился в небольшом тамбурочке. Сбоку, вжавшись в стену и натужно улыбаясь, словно там сзади ее дергал неведомый кукольник, стояла вторая стюардесса. За линию люка выглядывала лишь ее грудь, облаченная в форменный жакет. Размер четвертый, если не больше. Силикон, что ли? А если рванет в стратосфере?

На бейджике я успел заметить, было написано «Марина».

Размышляя о сиих крайне полезных вещах, и небрежно кивнув на вежливое «добрый день», я прошел в салон, отделанный по последнему слову. В фильмах, конечно, мы и покруче видали, но и вживую ничего так.

Отделка ниже уровня окон, затянутых занавесками, под светлое дерево – не знаю какое, но очень и очень дорогое на вид; светлые бежевые кресла, глубокие и округлые, словно пирожные – хотелось упасть в любое и не вставать несколько дней.

Полированные столики темного дерева с подсветкой, маленькими мониторами и непременными вазочками с цветами.

На полу мягкая ковровая дорожка цвета теплого мрамора (интересно, а те, кто летают в ноябре – где вытирают ноги? Или так и шастают в грязных ботах по салону?). Все это – освещается несколькими скрытыми в потолке лампочками. Одни светят слабее, другие сильнее. И прохладный чистый воздух – бортовая система кондиционирования старалась вовсю.

За несколькими рядами кресел виднелась полукруглая перегородка дымчатого стекла, разделяющая часть салона. За ней виднелся диван, зеркальный тумбовый стол и кресло еще уютней на вид, если такое вообще возможно…

Антон развалившись, сидел в кресле, локтем опершись о раму иллюминатора. Перед ним стоял стакан с соком, из которого торчала соломинка. Для полной идиллии не хватало слюнявчика и печенек.

Я уселся напротив и покровительственно кивнул мужичку, зашедшему следом.

– Добрый день. Самолет в вашем распоряжении. Командир Мостовой Игорь Иванович! Экипаж два человека, на борту, не считая вас – всего четыре человека. – Это он о стюардессах.

– Очень приятно! Взлетаем. Направление – запад. Остальное уточним позже.

Очевидно, нужно было сказать что-то еще, так как мне показалось, что информации для летчиков маловато. И Мостовой что-то хотел спросить, но передумал и закрыл рот.

Я бросил взгляд на Антона. Тот незаметно кивнул. Значит, все правильно.

Капитан кивнул и прошел в кабину.

* * *

Выбравшись из парка, Миша рванул домой. Счет шел на минуты. Нужно было опередить Старски и его команду. В том, что Старски и Груббер замешаны, равно как и в том, что ребята работают оперативно, и значит, скоро их нужно ждать в гости, он не сомневался.

Фамилия Груббер оказалось магической – после того как ее произнесли вслух, все завертелось.

На бегу Миша достал телефон и послал короткую команду. «НТС» отправил на почтовый ящик коротенькое письмо с определенной темой. Включенный компьютер примет это письмо и автоматически запустит прикрепленный файл. Все ссылки и пароли будут уничтожены, диск «Е» компьютера, на котором Миша хранил документы, будет стерт, а на освободившееся место переписаны несколько фильмов, специально подобранные таким образом, чтобы полностью занять место. За документы Миша не опасался: копии файлов хранились на удаленном сервере, вычислить который практически невозможно.

Спрятавшись за выступом дома, он осторожно осмотрел двор. Вроде бы чисто. Пока все нормально, он на шаг впереди, но обольщаться на этот счет не стоит: взять его вариантов масса: стрельнут снотворным, ранят, или просто задавят числом. Он вышел из укрытия и быстрым шагом пошел к подъезду.

Зайдя в подъезд, Миша вздохнул. Или паранойя? Нажав кнопку лифта, он стал упругим шагом подниматься по лестнице, жалея, что с собой нет пистолета. Старый «Макар» и удобный «Глок» дожидались его дома, в надежном месте. Миша благополучно поднялся на свой этаж. Все в порядке. Дверь заперта. Оглядываясь по сторонам, он открыл замки и проскользнул в квартиру.

Незваных гостей не было. Пока.

Миша запер замки, достал полиэтиленовый пакет с полки и сложил туда сверток с кредитками и алмазом. Что еще? Деньги, документы, флешка. Миша проверил компьютер, отключил в нем звук, затем разулся, поставил телефон на зарядку и прошел в туалет.

Сидя на унитазе, он делал сразу четыре дела: натянув провод зарядного устройства, звонил Виктору, опорожнял кишечник, обдумывал план действий и проверял спрятанный в тайнике под унитазом пистолет, известный всему миру по голливудским боевикам углепластиковый «Глок-17». Семнадцать девятимиллиметровых патронов, удобная рукоятка и огромный ресурс стрельбы.

Многие ошибочно считают, что этот черный малыш не обнаруживается детекторами. Миша знал, что это неправда, так как ствол и затворная рама мешают незаметно проносить пистолет сквозь рамку металлоискателя.

Впрочем, существовал способ решить эту проблему.

– Алло, Виктор! Приветствую! Можешь говорить? Извини, знаю, что суббота, но помощь нужна. – И Миша кратко изложил суть проблемы – определить куда улетел или улетает сегодня германский подданный Макс Старски.

Без особого энтузиазма Виктор пообещал решить проблему в течении десяти-двадцати минут.

Три дела из четырех закончены. Звонок сделан, пистолет проверен, вода с шумом уходит в фаянсовое чрево унитаза. Немного времени на личную гигиену, и Миша готов к труду и обороне. Или только к обороне, поскольку оная также есть труд. Переодев белье и натянув другие, более практичные джинсы, Миша прошел на кухню, стал делать бутерброд и поглядывать в окно.

Бутерброд еще не был доеден, когда во двор въехал черный «Mitsubishi Grandis», из него вышло четверо мужчин. У одного был в руке чемоданчик. Водитель остался сидеть. Двое задрали головы, словно пытаясь увидеть невозмутимо жевавшего Мишу, который спрятался за занавеской.