Андрей Павленко - Ожидание заката [litres самиздат]

– Насколько медленно? – заинтересовался я.

– Рука, отрубленная по локоть, будет расти где-то месяца две-три. Минимум. При наличии пищи, конечно! Обычно в таких случаях раненый гул глубоко закапывается в землю рядом с пищей, и закукливается. Покрывается такой пленкой и там растет, одновременно поедая падаль и не тратя сил.

– А как же насчет… э-э-э, туалета?

– Никак. Отходов у них нет. Как и отверстий для этого.

– Ну да. Зачем еще и отходы, после такой-то пищи!

– Согласен. Но мы отвлеклись. Дальше. Если отрубить голову, он умрет. Окончательно и бесповоротно. Но это сложно.

– Почему? Меч можно найти и в наше время. Или сделать… Из рессоры, например.

– Да хоть бы и топор! Голову ему отрубить не просто. Обычному человеку…

– Обычному! – хмыкнул я. – Обычный и курице голову не отрубит!

– Я говорю о физических возможностях! – возразил мальчишка. – Так вот, шея гула – это сплошной костяной воротник! Но если удастся – повезло. Что еще… Отравить – не знаю, если кто-то и пытался, то вряд ли успешно – существу, отдающему предпочтение трупному яду, вряд ли повредит какой-то другой… Не знаю.

– Ну, а застрелить?

– Сложно. Во-первых, сердца в обычном понимании, у него нет – это некое подобие сплетения эластичных мышц, выполняющих функции сосудов, с массой дублирующих каналов, в несколько раз больше человеческого сердца. Во-вторых, то, что у него вместо крови – настолько вязкое и густое, вроде смолы, что смерть от кровотечения ему не грозит.

– А в мозг? Мне кажется, это надежнее! Попасть в сердце – это еще не гарантия. К тому же, оно бывает и с правой стороны! – Заметил я.

Антон загадочно посмотрел на меня.

– В мозг – да, если попадешь… Но у гула нет мозга. Вернее, есть, но мозг этот рассеян по всему телу. В голове – лишь область, отвечающая за зрение. – Мальчишка постучал себя пальцем по лбу. – Так что, скорее всего, понадобится крупнокалиберный пулемет… Аккуратно превращаешь его в фарш – и дело с концом.

– По перечню все? Не считая ядерного оружия? – Я с интересом слушал мальчишку, и верил каждому его слову. Гул? Ну и что ж, вполне возможно. Что вообще в нашей жизни невозможно? Еще триста лет назад обычную электрическую лампочку могли посчитать колдовством, но из этого не следует, что искусственный свет – происки дьявола! Возможно, конечно, повторюсь, что я участвую в какой-то «скрытой камере», но…

– По перечню? Да, пожалуй, основное – все… Есть некоторые нюансы, правда, но это не столь важно…

Он помолчал, разглядывая убранство салона.

Не важно, значит… И такие знания в области гулов! И с Патриархом близко знаком… Хотя нет. Если учитывать фокус с самолетом, это Патриарх знаком с ним! Очень интересно… А если еще вспомнить эпизод с бокалом…

– А ты? Кто ты такой? – в упор спросил я.

– Я-то? – грустно усмехнулся Антон. – Сейчас уже, наверное, никто… А еще пару дней назад был Хранителем.

– Хранителем чего? – уточнил я, отчаянно стараясь не впасть в ступор.

– Не чего, а кого. Хранителем баланса. Именно я наблюдал за тем, чтобы другие существа не посягали на человечество, чтобы люди могли свободно… – мальчишка замолчал, словно собираясь с мыслями, а затем продолжил:

– Еще сто лет назад они не посмели бы… А теперь… – и он горестно вздохнул.

Давным-давно, лет пятнадцать назад, во времена расцвета всяких сект и групп по интересам, товарищ потянул меня в Шамбалу. Так громко называлась одна «единственно верная» секция-однодневка, в которой можно было обрести знание и познать истину. Естественно за этим, а еще с целью как следует поприкалываться, мы и пошли.

Единственно верная находилась в «хрущевке» старой панельной пятиэтажки, и болезненная тетка с желтыми гепатитными глазами, на фоне двух китайских фонарей и чадящих курительных палочек, вещала истину всем желающим. Кроме нас было еще двое прихожан – взрослая девушка и мальчик лет четырнадцати. Не тратя прану попусту, мать-настоятельница тут же объявила расценки. Не помню точно цифру, но жаба меня задушила.

На мой робкий вопрос насчет явления чуда, просветленная внушительно ответила притчей, мол, когда к Учителю пришел ученик и попросил явить чудо, дабы убедиться в силе того, и остаться, Учитель, недолго думая, явил. А когда потрясенный ученик, пуская слюни, стал было перетаскивать вещи на новое местожительство, его с позором изгнали, вытянув вдобавок бамбуковой палкой по жилистому заду. За то, что он, мерзавец, усомнился в Учителе и потребовал доказательств. Так-то.

Поэтому, в данном случае, чуда нам явлено не будет. Для нашей же безопасности. Но в виде исключения, показали изображение Верховного Наставника, жившего в незапамятные времена и лично обучавшего Христа, Будду, Аллаха и еще кого-то из верхушки азам шамбаловской техники.

На фото, сделанном «Полароидом».

Громко заржав, я перепрыгнул через адептов, лежавших на грязноватом паласе и одной ногой уже ступавших в Нирвану, и нащупав в коридоре свои ботинки, понесся по лестнице.

Так что опыт общения с потусторонним у меня имелся.

Но сейчас мистификацией и не пахло.

Я поверил каждому слову, сказанному пацаном.

* * *

Самолет приземлился точно по расписанию без двадцати семь. Благополучно миновав таможню, Миша вышел из здания аэропорта.

Мюнхен. Сердце Баварии.

Было не жарко, погода отличная, для экскурсий в самый раз.

В любой другой ситуации Миша потратил бы пару дней на осмотр города, но сейчас, увы, обстановка не располагала к сантиментам.

Пройдя пешком пару километров, Голубых присел в парке и сверился с бумажкой. Забив адрес в телефон, он включил навигатор. Пару секунд тот молчал, настраиваясь, затем выдал направление. Вставив в ухо наушник, Миша потопал в указанном направлении. До цели было четыре с половиной километра. Миновав несколько улиц, Миша подумал, что не мешало бы попытаться сдать обратный билет на завтрашний рейс. Вряд ли он вернется, по крайней мере, в ближайшие два-три дня. А вот проведав Старски и нанеся визит его боевой подруге, уже можно подумать и о возвращении…

Только что он будет делать, когда вернется, он не знал. На него это было совсем не похоже, вот так, стремглав бросаться в омут. Это хорошо, если вопрос решится здесь, и последствия его решения будут положительными. А если нет?

И как именно вопрос будет решаться? Бить Хельгу, пока она не сознается? И что дальше? Притом, что это все же Германия, а не Украина.

Или сразу возвращаться в Москву.

Черт его знает…

Через два часа, вручив посылку адресату, Миша зашел в Интернет, и прочитал, что ближайший поезд на Гамбург пойдет через час, в двадцать два десять. Вокзал был практически рядом. Там Миша узнал, что поездка продлится десять часов, потому как до Гамбурга около восьмисот километров, а посему общий вагон обойдется ему в восемнадцать евро. Альтернативной было купе для одного – сто двадцать евро.