Михаил Назаров - Четыре из пяти на троих [litres самиздат]

У Каца от предвкушения выгоды заблестели глаза:

– Конечно! Я сразу же вам это и говорил! Что вам понравилось? – Он вскочил с кресла и подбежал к витрине магазина. – Золотые часы? Мраморный бюстик? Изумительный пейзаж кисти неизвестного художника? Только скажите.

– Перстень, – коротко сказал Максим. Он взял его за ободок и показал хозяину антикварного салона.

– О… – Кац ненадолго задумался, но потом выпалил: – Нет-нет! Я не могу вам его отдать.

Максим понял, что способность определять ложь, впрочем, как и другие бонусы из сказочной Руси, у него остались, чем он тот час же и воспользовался:

– Я бы так уверенно не говорил. Яков Моисеевич, давайте на чистоту, как бизнесмен бизнесмену – всё имеет свою цену. Не правда ли? – заключил Максим, почувствовав ложь Каца. – Сорок процентов.

– Нет, – нисколько не думая, ответил антиквар.

– Пятьдесят. Уважаемый Яков Моисеевич, это половина! Представьте себе, платить в два раза меньше!

Кац задумался над заманчивым предложением, но в конце концов был непреклонен:

– Нет, нет и ещё раз нет.

– Шестьдесят.

На очередное предложение антиквар даже не отреагировал.

– Семьдесят.

У хозяина был затуманен взгляд, он усиленно что-то обдумывал. В какой-то момент, перед тем, как Фиалковский был готов предложить восемьдесят процентов, Кац всё понял:

– Максим Эдуардович, а как прошло ваше приключение?

– Вы о чём? – спросил Максим, не сильно удивившись вопросу, но был несколько сбит с толку таким резким переводом темы.

– Я вижу вы даже не удивились. Но мне таки кажется, я смогу вас удивить. – Кац отошёл от витрины и подошёл к комоду. Из него антиквар вытащил огромный альбом, где были подшиты старые газеты. Недолго полистав его, он осторожно, чтобы не повредить ценную бумагу положил архив перед Фиалковским: – Читайте.

Максим склонился над газетными листами, как ни странно они не были жёлтыми и поблёкшими.

– Вслух, если можно, – попросил антиквар. – Можно только заголовки на первых страницах.

– "Жуткая смерть механика НИИ", "Диверсанты из Ягодово! Что же дальше?", "Расстрел у железнодорожного вокзала", "Жестокое убийство жандармов из Петербурга", "Взрыв у драматического театра". – Прочитав, Максим спросил у Каца: – Ну, и что? Зачем вы мне это показываете?

Антиквар хитро улыбнулся, забрав ценный альбом у Максима:

– Пожалуйста, посмотрите на меня… Теперь послушайте меня. Всего один вопрос и кольцо ваше. Можете даже не отвечать, я всё пойму.

Максим Фиалковский и Яков Кац внимательно смотрели друг другу в глаза. Антиквар спросил:

– Итак, вы хорошо оттянулись в Мартенграде?

Максим не стал отвечать на вопрос, но Кац и так всё понял:

– Благодарю. Перстень ваш, надеюсь, вы поняли, как им пользоваться. Чтобы не разорять вашу конторку, хватит и тридцатипроцентной скидки.

– Я подъеду к вам завтра с готовым договором. – Максим встал с дивана, положил перстень во внутренний карман. Он удивился, когда нащупал в кармане свой воздушный револьвер, но не стал его доставать.

Кац заметил перемену выражения лица собеседника:

– Могу дать визитку человека, который продаст вам "запчасти".

– Думаю, не стоит.

– До встречи, Максим Эдуардович.

Мужчины попрощались, Кац пошёл провожать гостя, уже в дверях он добавил:

– Жаль, что вы так и не смогли доставить чертежи…

7 июля 2015 года…

Утром Максима разбудил звонок домофона. С непривычки, всё-таки, не слышал этот звук несколько месяцев, он подскочил с кровати и посмотрел на часы.

– Семь утра! Кого в такую рань принесло? – пробурчал молодой человек, но побрёл к входной двери.

Сняв трубку домофона, он спокойно, можно даже сказать, добродушно спросил:

– Да, я слушаю.

Из динамика послышался голос консьержки-пенсионерки:

– Максим, доброе утро! Надеюсь, не разбудила?

– Да нет, что вы, Екатерина Никитична! Уже семь часов утра, естественно я давно на ногах, – с иронией ответил Фиалковский. – Что вы хотели?

Старушка юмора не поняла:

– Максим, тебе принесли посылку.

– Мне? – удивился он, так как никого отправления не ожидал.

– Тебе-тебе. На коробке написано: "Фиалковскому М.Э."

– Ладно. Пусть поднимаются, пропустите, пожалуйста, – сказал Максим, оглядывая прихожую на предмет брюк, которые он вчера, где-то здесь оставил.

– Я же сказала, тебе посылка! Почтальона нет. Иди сам забирай её, – неожиданно ответила консьержка. – Поторапливайся, она большая и тяжёлая. Ходить мешает!

На том конце провода повесили трубку. Максим быстро оделся и спустился вниз. Екатерина Никитична стояла возле своей комнатки напротив почтовых ящиков.

– Здравствуйте, где коробка?

– Идём, – она поманила рукой на улицу.

Когда Фиалковский увидел посылку, ему сразу стало понятно, почему она мешает ходить. Синий картонный ящик, по краям обитый тонкими брусочками, по размеру был не меньше огромного чемодана. Коробка стояла прямо напротив входной двери, по центру бетонной плиты. С двух сторон в картоне предусмотрительно прорезаны отверстия под руки.

Консьержка подошла к посылке и показала на неё рукой:

– Вот, забирай. – После чего тут же удалилась в подъезд.

Максим подошёл к ящику. Посмотрел на него со всех сторон. Постучал, звук снизу был глухой, а сверху звонкий, значит, загружена коробка не полностью. Молодой человек взялся за одну ручку и попробовал приподнять. Посылка еле-еле оторвалась от бетона, она была крайне тяжёлой – килограмм тридцать-сорок. Максим далеко не тяжеловес, поэтому просто так взять этот груз и нести, он не сможет.

Молодой человек приподнял коробку за одну сторону и перевалил её на другой бок. Коробка с грохотом обрушилась на пол. Не придумав ничего лучшего, он решил так и переместить тяжесть сначала до лифта, а потом до квартиры. Минут через десять, Фиалковский последний раз опрокинул коробку через порог двери, и она упала прямо по центру прихожей.

Как только Максим хлопнул входной дверью, верхняя крышка посылки была выбита изнутри. Из коробки показалась чёрная голова огромного кота с взлохмаченной шерстью, которая произнесла:

– Грузчик хренов! Думал, шею себе сломаю, пока ты меня катал по полу! – Пошатываясь, кот вылез из ящика и сел на стул возле гардероба.

– Мартын?! – удивился Фиалковский, он был уверен, что обратно в Энск попал только он.

– Нет! Просто кот-переросток! – огрызнулся Мартын. Обнаружив расчёску, он принялся разглаживать свою шерсть.

– Что ты тут делаешь?

– Это я у тебя хочу спросить! Какого хрена я здесь делаю?! – гневно спросил кот. – После того как тебя затянуло в синюю дырку в стене, ко мне подошёл какой-то оборванец с дурным амбре, щёлкнул меня пальцем по лбу и всё.