Лилия Мигаро - Любить волка. Быть волком. История одной любви [litres самиздат]

Он обрадовал меня несказанно. Его однушка, недалеко от нашей родной alma mater, сейчас на ремонте и через пару недель он хотел искать студентов для сдачи в аренду, но может уступить мне, а вещи он разрешил до окончания ремонта отвезти в его гараж рядом с новой квартирой, куда он со своей беременной супругой съехали месяц назад.

Мы договорились о цене, и я даже скинула аванс ему на карту. А в одиннадцать часов в понедельник, он стоял у машины со своей женой под подъездом квартиры Сергея, от куда я планировала съехать пока он на работе в школе. Мы болтали с Верой, беременной и постоянно что-то жующей женой моего друга, а он таскал упакованные за час мною лично все мои вещи. Консьержке я оставила ключи и письмо Сергею.

Писать ли письмо я думала долго. Хотела высказать обиды, хотела признаться во многом, но в итоге написала коротко, нет, даже не писала. Я распечатала безлико записку от руки только подписавшись.

«Спасибо за все.

Это дело, и ты лично, помогли мне проститься с моими страхами родом из детства. Наша связь не была ошибкой, но и продолжения она не имеет, я это понимаю. Не переживай, досаждать не буду.

Спасибо тебе за все, и твоей семье тоже. Удачи.

Волкова Елена Макаровна.»

Да, возможно во мне говорила обида, возможно даже ревность, но я решила ставить точку, одну и на всегда. Наверное, поэтому, пришедшему во сне волку я плакала обняв шею, молча. А утром проснувшись с красными глазами и опухшим лицом отводила взгляд от внимательных Владимира Григорьевича и Станиславы Викторовны. Прощалась с ними я словно навсегда. И когда сбежала на метро отказавшись от Пети долго думала и решила, что все правильно, что так и надо. И хотя перетаскав все вещи и уже собираясь уезжать я столкнулась с Петей, я по малодушию соврала, я все равно решила не отступать.

– Елена Макаровна, какие планы на сегодня?

– Петя. – Чуть осипшим голосом испугано пробурчала. – Сегодня я останусь у друзей и завтра они меня отвезут сразу в суд. Так что отдыхай.

А когда мы выезжали со двора, Вера краснея извиняясь заговорила.

– Ты действительно хочешь остаться у нас? Просто у нас нет где. Наша спальня и детская закончены, как и санузел и кухня. Мы поэтому и переехали. А зал ещё делают.

– Нет. Верочка, не переживай, я сниму посуточно квартиру или номер в гостинице сразу, как только мы перевезём вещи. Завтра вечером я еду домой к родителям. Утром у меня заседание, и я свободна. А остаться у вас просто не могу, мне надо подготовиться и хорошо выспаться. А ночуй я у вас, мы же проболтаем всю ночь.

Вера расслабилась, и мы хихикая обсуждали наши планы на такую бессонную ночёвку. Все вещи мы перевезли и растолкали по углам с двух ходок. Вместе пообедали в кафешке и распрощались. Я с сумкой готовой к поездке домой отправилась в гостиницу на такси. Мы договорились, что Вера позвонит мне как будет готова квартира и я вернусь от родителей. А если задержусь, то аванс за три месяца у них в любом случае есть.

Родителям решила не звонить, пусть будет сюрприз. Авиабилет до Волгограда у меня оплачен, а там определюсь на месте. В конце концов, деньги у меня есть и могу нанять машину, возможно с кем-то пополам, если найду попутчика. Или на автобусе, как раньше ездили, посмотрим.

Зал суда встретил меня всем семейством Князевых в сборе. Все даже беременная дочь с зятем моего подзащитного была тут. Только Лизу отвезли в садик, все-таки ещё ребёнок. Тут же был и Владимир Григорьевич, и Петя.

Они кинулись ко мне с тревогой на лице и ожиданием, похоже чуда. Перспективы решения суда я им не говорила, вообще, попросила не обсуждать дело с семьёй и Петю и Владимир Григорьевича, постоянно помогавшего мне. Поэтому для них последним звучали ожидания заключались в озвученных перспективах предыдущих адвокатов.

От семьи, кинувшейся ко мне я отгородилась Владимиром Григорьевичем, пискнула «помогите» и спряталась за его спину. Он лишь посмотрел на них, прочистил громким кашлем горло и отрицательно помахал головой. Словно по команде все остановились, их лиц я не видела, я не поднимала взгляд выше их ног, просто увидела, как все развернулись и ушли. Владимир Григорьевич приобнял меня за плечи, пожелал удачи и ушёл к ним.

Только тогда я отважилась посмотреть на семью Князевых ещё раз. Девчонки жались друг ко другу. Света со страхом в глазах вцепилась в руку Сергея до побелевших костяшек и сидела на заднем ряду. Толик и зять сидели по бокам от своих жён в руду сидений чуть ближе.

На самом ближнем ко мне ряду сидела тётя Катя, её спина была прямой плечи гордо расправленные, но в глазах плескался страх, я чуть улыбнулась ей поймав взгляд и не слышно прошептала: «Все будет хорошо, верьте мне». Мне показалось она чуть расслабилась. Рядом с ней присел Владимир Григорьевич. Он ободряюще мне улыбнулся. А за моим столом рядом с моим местом сидел бесстрастный Петя.

– Доброе утро Елена Макаровна, удачи сегодня нам всем. И ещё, вам очень много звонков. Надо после заседания решить, на, когда записывать.

– Петя, сколько ты получаешь у Князевых? У меня есть шанс переманить тебя?

– Шанс есть всегда, вы сами так говорили.

– После этого дела я хочу отдохнуть. Встретиться с родителями, они часто звонили, ты же помнишь, а времени у меня не было. Поэтому поставь телефон в офисе на автоответчик. Я буду отдыхать.

Он посмотрел на меня, пристально, согласно кивнул и больше не поднимал эту тему. Просто остался сидеть на месте моего помощника, как и всегда в последнее время. Слова секретаря «Встать, суд идёт» прозвучали словно гром. За спиной я услышала единый и тяжёлый вдох и перепуганный выдох, но не обернулась.

Решение суда озвучено было в давящей тишине.

А мои слова о ходатайстве об УДО потонули в восторженных всхлипах и даже рыданиях все за той же спиной. Поэтому мне пришлось трижды повторить просьбу об ходатайстве. В итоге судья махнула рукой и подозвала меня и обвинителя.

Естественно мой рост не позволил мне смотреть судье в глаза. Я с трудом, на цыпочках, выглядывала из стола на возвышении только одним лбом. На что обвинитель закатил глаза и недовольно фыркнул. Судья позволила себе улыбнуться и нагнулась ко мне через стол.

– У меня ходатайство на УДО, мой подзащитный отбыл уже в местах лишения свободы год и семь месяцев.

– Возражений нет? – Судья перевела взгляд на обвинителя, вернулась глазами ко мне и сдавленно засмеялась, пряча смех за внезапным кашлем и приняла подготовленные ранее мною документы.

– Нет, ваша честь. – Хмура смотря на меня сверху вниз сказал обвинитель.

– Суд удаляется на совещание для принятия решения по ходатайству по условно-досрочному освобождению на пол часа.

Громко сказала судья, чем вызвала страх в глазах родственников моего подзащитного. Вот так, правильно, родственники моего подзащитного. Судья и секретарь ушли. Подзащитный был в клетке под военизированной охраной. А его семья со страхом уставилась на меня.