Irin Joki - Страшные сказки ведьмы-воровки [litres самиздат]

«Вот и хорошо» – подумал Лисц, ведь когда так темно, что ты не можешь разглядеть даже очертания собственного тела, то начинает казаться, что ты и вовсе растворился, став частью этой тьмы, и тебя словно не существует. Этого чувства как раз ему сейчас и не хватало. Тишина резала слух, и Мур продолжал пялиться в пространство, не в состоянии успокоиться и заснуть. Все плыло перед глазами, выписывая какие-то фигуры в темноте.

Парень зажмурился и фигуры стали четче и ярче, словно врезаясь в его подсознание. Он проваливался в тревожный сон, что поглощал его, как огромное чудовище, которое проглатывает свою добычу, не оставляя и крошки. Все таяло вокруг, и тело Мура становилось невесомым, будто оно исчезло навсегда.

Кто-то шептал ему что-то невнятное на ухо и чем дальше Мур летел в страну сновидений, тем четче становился искаженный мерзкий, слизкий голос:

– Скажи, Мур Лисц, какого это превратиться в ничто?

– Скажи, Мур Лисц, какого это стать пылью, грязью, к которой тошно притронуться?

– Мур Лисц, убирайся, ты нам больше не нужен.

Мур бежал вдоль пустынного пляжа, очертания которого размывала вода, приходившая волнами к берегу. Он наткнулся на свою подругу из академии, она когда-то училась с ним на одном курсе. Она улыбнулась, но глаз ее не было видно, они были размыты, словно и до них добралась вода из реки. Он хотел бежать, потому что ему нужно было достичь какой-то важной, неведомой цели, но он никак не мог ее догнать. Однокурсница указала ему вглубь и он почему-то пошел. Она что-то говорила ему вслед, но Мур не разобрал ни слова. Вода казалась прозрачной, будто ее и вовсе не было. Солнце обжигало пустынный берег, но детектив ощущал некий холод, который сковывал его тело. Вдруг он на что-то наступил, и раздался неприятный хруст. Мур в ужасе опустил голову, чтобы посмотреть, что ему попало под ноги, и увидел – весь берег был усыпан оторванными человеческими руками и ногами.

Он задыхался, грудь жгло и хотелось выбраться отсюда поскорее, но казалось ему никуда не сбежать. И вот опять – его дело с демонами и он должен собрать всех товарищей, чтобы завершить работу. Но пространство будто рассыпается, словно песок, утекает из его рук.

Мур оказался в лесу. Огромные высокие черные деревья, а между ними фиолетовое свечение, словно закат окрасился в непривычный цвет. Он остановился, переводя дух, уставившись в одно из деревьев. Мур почувствовал, если долго всматриваться в этот черный пугающий силуэт, то становиться как-то совсем жутко, не по себе.

Он огляделся, и понял, что на каждом дереве, на ветвях, висят самоубийцы. Ими был усеян весь лес, которому не было видно ни конца, ни края. Непроглядное небо тяжело опустилось над ним и макушки деревьев протыкали мрачные облака. Все повешенные оказались девушками, обреченно свисающими, словно неживые бездушные куклы.

Они, как одна, повернули голову и устремили взоры пустых глаз прямо на детектива. В ближайших из них Мур узнал шесть хорошо ему знакомых девушек. До него донесся шепот:

– Еще будет много таких, много таких, это все из-за тебя. Ты единственный все понял, но ничего не сделал.

– Ничего не сделал.

– Все из-за тебя.

Мур принялся бежать, как его схватила за руку одна из повешенных девушек, в которой едва узнавалась Антони Мармальд.

– Мур Лисц, ты был тем, на кого ровнялся каждый – и младший, и старший. И преподаватели молились на тебя, словно на божество, ведь ты был их надеждой, – она сильно вцепилась своими белесыми пальцами в локоть Мура, отчего ему стало нестерпимо больно. Его затошнило от неприятного запаха гниения, который царил тут повсюду.

– Ты так умен, хитер, твоя интуиция никогда не подводила, и удача, что сопутствует тебе, дает небывалое преимущество, – заговорила девушка, вцепляясь во вторую руку Мура. Кажется, это была Альта Склер, но детектив не был уверен, потому что ее глаза залило кровью. – Ты был всеобщим любимчиком, держался всегда достойно и гордо. Тебе пророчили блестящее будущее, славу, великолепие, и что с тобой стало?

– Что с тобой стряслось? Как так вышло? – заверещала жутким голосом Эмили Эннисон, вцепляясь Муру в горло, и он не сопротивлялся – он знал все это лучше них, и в голове пульсировала мысль: «Он погибнет тут сегодня. И хорошо». Эмили продолжала, неистово шепча, ее лицо уже частично поддалось гниению, – как ты посмел стать всеобщим посмешищем? Чарли Фленсик, некогда твой друг, вытер об тебя ноги и ты с ним даже ничего не сделал!

– А что бы ты с ним сделала, Эмили? – спросила Полианна Август, перебирая карты, на каждой из которых были нарисованы портреты Холодного принца.

– Я бы убила его! – взвизгнула Эмили, душа Мура.

– Что же ты этого не сделал? – стальным тоном произнесла Полианна, обращаясь к детективу, – тебе выпал шанс уничтожить его карьеру, а ты повел себя, как тряпка. Полагаешь, он думал о твоих чувствах, когда натравливал на тебя весь город?

– Где твои друзья? – раздался жуткий голос из-за спины Полианны. Там, словно тень выросла Алиса Максималь. Она схватила Мура за волосы, оттаскивая от Эмили, – твои обожаемые друзья предали тебя, при первой же возможности. Как думаешь, ждали они такого шанса?

Мур видел в ее ужасающих глазах тени своего прошлого, где он беспечно проводил свободное время со своими друзьями из академии.

– Конечно, ждали! – поддакнула Эмили, – людишки завистливые существа! Они только и делают, что сгорают от ненависти и зависти! А ты же не такой, правда?

Эмили наклонилась к нему совсем близко, приблизившись к его губам, и он чуял ее дыхание.

– Сколько насмешек и унижений приходиться тебе терпеть ото всех! – позади Альта наклонила Мура к себе, и он теперь видел ее жуткое лицо кверху ногами, – но мы с тобой знаем, что ты лучше их всех.

Ее шепот эхом проносился по всему лесу, свистом разрезая фиолетовое свечение. Кто-то с силой оттащил Эмили от него, так что та завизжала, пронзая своим криком душный воздух. Перед ним возникло лицо Стейси, которая была невероятно красива, даже в этом жутком месте с побелевшим лицом.

– Но ты не спас нас, Мур Лисц, – ее голос отличался, он мягко лился, лаская уши, – как не спасешь и остальных.

Она пронизывала детектива взглядом, отчего у него совсем пересохло во рту, и в легких кончился весь воздух.

– Ты так умен, и так талантлив, что я готова преклониться перед тобой, – она приблизилась к нему совсем вплотную, и ему хотелось отдаться ей, забыв обо всем. Стейси продолжала смотреть на него, поглаживая по щеке, – все, кто издевался, должны заплатить за это, так? Потому что ты такой единственный, Мур Лисц, а они жалкое отребье.