Irin Joki - Страшные сказки ведьмы-воровки [litres самиздат]

Вдруг Стейси стала какой-то жуткой: ее лицо исказилось в демонической усмешке, и она заговорила загробным голосом, от которого у парня пробежал холодок по коже, но ему не хотелось сбегать.

– Прекрати это, прекрати гоняться за наследником, мертвых не вернешь, смерть придет за всеми нами, – она зашептала, – прекрати и ты получишь, чего желаешь. Того, что отвергаешь и не хочешь признавать. Наследник отплатит тебе сполна.

Она вновь обрела прежний облик, от которого у детектива замирало сердце. Ее губы приблизились к его губам, и Стейси поцеловала его так, что Мур ни на секунду не сомневался – это происходит наяву. Он тонул, руки самоубийц тянули его словно на дно какого-то озера, его тащили, и он не сопротивлялся. Он лишь ощущал этот поцелуй, который не хотел прекращать.

Жгучая мысль, о том, что он возжелал возлюбленную бывшего друга, и нынешнего врага, которая была уже мертва, ничуть не смущала его. Он насмехался над собственными сомнениями, отгоняя их. Где-то внутри его съедало подозрение, что это наследник проникает в его голову, но Мур просто посчитал, что такого не может быть.

Он проснулся и тупо смотрел в потолок, пытаясь в долю секунды вспомнить, кто он такой и где он находиться. И, кажется, эти секунды длились вечность. Мур рассматривал комнату в полумраке, и понял, что с каждым мгновением ему все труднее вспомнить свой сон, который ускользал из его головы, как бы мысленно он не старался за него зацепиться.

Детектив сел на кровати, прикинув, сколько сейчас времени. Он открыл портьеры и в глаза ему ударил утренний свет серого небосвода. Щеки его были влажными, и он понял, что во сне плакал. Парень отогнал неприятные и постыдные мысли и осмотрелся.

Квартира выглядела, как обычно, дыша пылью и духотой. Его мучило какое-то странное чувство, что он забыл что-то важное. В глаза ему бросился старенький календарь, висевший на стене, и он понял, что сегодня воскресенье, и Лео просил зайти детектива в церковь проведать его матушку.

6.

После долгих сборов, Мур Лисц, наконец, вышел из дома. И то ли такие тщательные приготовления были из-за его растерянности после тревожного сна, то ли парень оттягивал момент посещения церкви. Ему совершенно не хотелось туда тащиться, но он уже пообещал Лео. Поэтому Мур решил появиться там ненадолго, а затем при первом же удобном случае незаметно улизнуть.

Снег валил огромными хлопьями, и от этого стало невероятно светло, хотя небо и сохраняло свою прежнюю бледную серость. День слепил глаза, и по узкой дорожке, припорошенной снегом, Мур добрался до скрипучей калитки церкви.

Парень, смахивая с зимнего пальто мокрый снег, незаметно пролез внутрь, стараясь не привлекать особого внимания. В первом ряду он заметил ее. Она сидела, сложив руки на груди, и слушала, как хор детей растерянных и большеглазых поет тоненькими голосами церковный гимн.

Женщина была молода, потому что родила Лео довольно-таки рано, хотя Мур никогда об этом не спрашивал. Он вообще старался ни о чем ее не спрашивать. Одета она была очень модно и аккуратно, ее каштановые волосы кокетливо лежали на плечах. Не успел детектив сесть на задний ряд, как женщина обернулась, словно почувствовав его присутствие, и ее большие карие глаза загорелись каким-то пугающим блеском. Лисц неуклюже помахал ей, не зная, куда ему деться.

Хор детей принялся петь еще одну песню, и Муру совсем стало неуютно. Мать Лео, не выдержав, быстрым шагом направилась прямо к нему, и он, то ли от неожиданности, то ли от страха поскорее уселся на лавочку. Она тут же опустилась рядом с ним.

– Здравствуйте, Патриция! – нервно улыбаясь, прошептал Мур. Он невольно отметил, что выход с ближайшего края теперь для него закрыт. – Я как раз зашел к вам, как и просил Лео…

– Привет, дорогуша, – прошептала она, хищно улыбаясь, отчего глаза детектива забегали.

– Вы хотели меня видеть? Что-то случилось или же вы просто соскучились…? – таким же нервным тоном осведомился Мур.

– Ты что же, глупышка, боишься меня? – спросила Патриция.

– Нет, с чего вы взяли… – быстро ответил Мур, стараясь придать своему лицу непринужденный вид.

Патриция присела поближе и шепотом продолжила:

– Поначалу мне и правда хотелось увидеть тебя без особой на то причины, но прошла целая неделя и ты начал новое расследование…

– Да, так и есть… – постарался незаметно отсесть Мур, чтобы сохранить свое личное пространство.

– Я прочитала статью о тех девушках-самоубийцах, – не обращая внимания на его слова, продолжила Патриция, – и вспомнила кое-что интересное. Тебе я думаю обязательно пригодиться такая информация.

– Э, так что же вы вспомнили? – вздохнул Мур, нервно заерзав на лавке.

– Я не могу рассказать тебе прямо здесь, – пролепетала Патриция, сделав наигранно невинный вид, подсаживаясь ближе, – тем более, своим перешептыванием мы мешаем другим.

– Но тут все равно почти никого нет, – неуверенно произнес Мур, озираясь по сторонам и одновременно пытаясь отодвинуться от своей собеседницы. Церковь и впрямь была почти пуста.

– Как это нет, а как же Аглая? – и она одной рукой резко усадила парня обратно.

– Аглая? Какая Аглая? – недоумевал Мур, явно теряя нить повествования.

Но тут грузная женщина, напоминающая тролля, встала со второго ряда и направилась к ним, словно кто-то ее подозвал. По ее грозному лицу можно было сделать вывод, что идет она как минимум убить их. Причем жестоко и беспощадно. Мур же подумал, что уж лучше пусть его прикончат сию минуту, чем он будет и дальше присутствовать при этом разговоре.

– Пошли вон! – прогрохотала Аглая своим басом и поспешно вернулась на место. Дети прекратили петь, и теперь стояли перепуганные до смерти с белыми лицами. Аккомпаниатор – худой и нервный мужчина с залысиной, подскочив на месте, тут же подбежал к Аглае и стал истерически пищать на нее, хотя той были его крики до лампочки.

– Вы специально подговорили Аглаю, чтобы она нас выгнала? – неуверенно спросил Мур, с опаской поглядывая на жуткую женщину.

– Глупышка, ну ты и выдумщик! – кокетливо засмеялась Патриция и за руку потащила Мура на улицу. Он не знал, где безопаснее – в церкви с Аглаей или же наедине с Патрицей.

Они вышли на морозный воздух, и Лисц облегченно выдохнул – время делать ноги. Он прекрасно знал, что Патриция и не собирается сообщать ему что-то касательно расследования, ведь ей попросту нечего сообщать. Детектив обернулся, чтобы сказать о том, как ему срочно требуется допросить бродягу Лью, как тут же наткнулся на Патрицию, которая стояла неприлично близко к нему, вновь нарушая границы его личного пространства.

– Послушайте, Патриция, э…мне надо идти, – замямлил Мур, пятясь назад и врезаясь спиной в фонарный столб, – дел ужас сколько…так что…вот.