Светлана Хорошилова - Призрак, осыпанный снегом [litres самиздат]

Князев рассказал, как он встретил Новый год здесь, в Никольском. Его пригласил давний коллега, профессор, который купил в этом посёлке хороший двухэтажный коттедж, чтобы провести здесь остаток жизни. Князев был приглашён вместе с женой, но накануне они крепко поругались, и она отказалась с ним ехать. Он решил воспользоваться случаем и навестить Ингу, о которой ничего не слышал со времён университета. Историк попытался расспросить: не замужем ли она, где теперь работает и есть ли дети?

Общаясь с ним, Кирилл всё время ощущал обиду, как свою собственную, и отвечая на эти вопросы, он тем временем готовился, что скоро будет задавать их сам. Юноша предложил выпить по рюмке коньяка. Тот охотно согласился, было видно, как его что-то гложет.

Кирилл разлил коньяк в широкие стаканы с толстым дном и выставил тарелку, на которой лежали нарезки из сыра и балыка и тонко порезанный лимон. Когда они выпили по второй, Князев разоткровенничался, пользуясь встречей с незнакомым человеком, о чём бы он не стал говорить со знакомыми ему людьми. Он пожаловался на жизнь, рассказал, как плохо ему живётся с женой:

– У неё папа большой начальник. А я приходил к ним и занимался с ней историей, когда она готовилась к поступлению. Девочка втюрилась в меня и забеременела. Ну тут я сглупил, сознаюсь, виноват. У её родителей я вызывал симпатию, и они меня сразу припёрли к стенке – женись, девочке семнадцать. Она всегда получала, что хотела. Родители предоставляли ей любую забаву, в том числе и меня. – Князев наклонился и погладил кошку, трущуюся возле его ног. – А потом родился ребёнок, за ним сразу двойня… Я всю жизнь у них, как мебель. Против папы не попрёшь, да и мы с женой никогда друг друга не понимали. Я был нужен ей, как антураж. До меня у неё были богатенькие двоечники, у которых одни гулянки на уме, а тут – аспирант! – Он произнёс это слово с особым акцентом, больше похожим на французский.

Кирилл его внимательно слушал, облокотив подбородок на ладонь.

– Вернусь домой, и снова об меня начнут вытирать ноги. – Историк обречённо опустил заблестевшие глаза, а потом, спохватившись, вскинул руку и посмотрел на часы, после чего добавил: – Опоздал на автобус! Ладно, поеду со следующим. Жена забрала машину и уехала на ней к родителям. Она сказала, что большую часть денег за наш автомобиль вносил её папа, поэтому на эту машину у неё больше прав, чем у меня. Да я бы мог купить машину и на собственные деньги, только какую попроще, но жена сказала, что будет ездить только на дорогой иномарке.

– А вы не пробовали развестись? – вставил своё слово Кирилл.

– О-о-о… Да что-о вы… Представляете, что тогда начнётся? У моего тестя, хоть он и вышел на пенсию, во многих кругах остались связи, и в администрации и департаменте образования. Он сделает так, что меня сразу уволят и больше нигде не примут. Персона нон грата! – Князев вновь произнёс на французский манер. – Настроят против меня детей… Они никогда не оставят меня в покое.

Кирилл развернулся и прислонил напрягшуюся спину к стене, продолжая выслушивать откровения историка.

– Я виноват перед Ингочкой. – Парень резко повернул голову, услышав эти слова. – Я поступил по отношению к ней несправедливо и предательски, – продолжал размышлять Князев, – вы не знаете она когда-нибудь говорит обо мне? Хоть изредка вспоминает?

– Нет, она никогда про вас не упоминает, – заёрзал Кирилл, пытаясь мстить от имени Инги, вспомнив, что для неё он умер.

Историк с горечью опустил глаза к тарелке. Видимо, он был не стоек к воздействию алкоголя, и его развозило прямо на глазах:

– А-а-а… Вот видите… И она меня не любит… Никто не любит.

В обзор Кирилла попала дверная ручка закрытого кабинета: она медленно поворачивалась. Парень, ошарашенный появлением Князева, совсем забыл про Призрака. Он сразу замер, уставившись на ручку, а гость продолжал сетовать, не замечая его реакции.

Мысли Кирилла растерялись от неопределённости – что он должен сейчас делать? Князев внезапно затих. Когда парень наконец повернул к нему голову, он увидел, что тот внимательно изучает лист, взятый с подоконника, на котором историк стоял возле открытой двери автомобиля, сажая в него жену и всех троих детей – подростков: двух мальчиков и девочку.

Кирилл испугался: как он мог забыть про этот снимок? И зачем он его оставил на этом подоконнике? Сложенный вдвое полуоткрытый листок рано или поздно попал бы в поле зрения Князева.

– Молодой человек, – заговорил тот серьёзным тоном, – потрудитесь-ка объяснить, что всё это значит? – Он перевернул фото лицевой стороной к Кириллу. Парень не шевелился, застигнутый врасплох. – Инга следила за моей семьёй? Она снимала нас? Может из-за неё у меня в семье не ладилось?

Ещё недавно разомлевший от приятной беседы, улыбающийся блаженной улыбкой гость в миг превратился в строгого учителя, принимающего экзамен у готового на вылет студента. Кирилл сделал глубокий вдох и решил, что постоянное, наслаивающееся одно на другое, враньё, ни к чему хорошему не приведёт.

– Это не она снимала. – Кирилл повернулся к столу. У Князева над очками поднялись удивлённые брови. – Это снимал человек из детективного агентства по моей просьбе. Он снимал не только вас, но и всех, кто когда-либо тесно общался с Ингой.

– Зачем? – историк посмотрел исподлобья всё с теми же приподнятыми бровями.

– Видите ли… Я не являюсь троюродным братом Инки, и даже двоюродным… Никаким родственником вообще не являюсь.

– А-а-а… Тогда понятно… – Князев закивал, сменив строгий тон. – Инга решила завести молодого любовника…?

– И молодым любовником я тоже не являюсь. Это больше по вашей части, – съязвил Кирилл, продолжая загонять собеседника в тупик.

– Я ничего не понимаю…

– Нас с ней объединяет один общий интерес.

– Позвольте узнать, какой?

– Параллельный мир.

– О не-е-ет… – Пьяный историк вскочил с места. – И вы туда же?

Кирилл начал пытаться что-то вставить, но Князева было уже не остановить:

– Вы действительно поверили в эту ересь? – он начал ходить по гостиной, размахивая руками, и теперь экзаменатор превратился в закоренелого диспутанта. – Теперь и вы попали под влияние её россказней? – На секунду он застыл перед воображаемой трибуной. – Молодой человек! Я, как учёный, как реалист, могу сказать, что этот мир состоит из физических природных явлений! Но встречаются такие люди, которым недостаточно разнообразия в нашем мире, они пытаются приплести каких-то новых обитателей, везде им мерещатся демоны, оборотни, духи…драконы… Можно бесконечно продолжать весь этот список!

– Только Инга… – пытался вставить реплику Кирилл, но Князев не давал ему это сделать: