Светлана Хорошилова - Призрак, осыпанный снегом [litres самиздат]

– Вы понимаете, что всему есть предел? Иначе, – произнося это слово он всегда ставил ударение на «и», – иначе мы давно бы погрязли в этой бесовщине!

Парень приложил к лицу руку с растопыренными пальцами и наблюдал за оратором сквозь щели между них. Он думал о том, как же повезло Инге, что Князев её бросил. Если бы она знала, как ей повезло… Владислав Ефимович ходил по комнате, задрав вверх указательный палец.

– Сколько сейчас развелось этих псевдоучёных! – продолжал он кричать. – Сколько этих охотников за привидениями! Если всё это собрать, то получится не поиск мировых открытий, а каламбур!

Кирилл продолжал думать: «И она ещё хотела, чтобы он занимался её исследованиями? Ну какой из него исследователь? Его так и хочется шарахнуть головой об стол и закопать в огороде».

– Я вижу вы, молодой человек, любитель фантастики? – презренно летело из уст учёного. – В инопланетян тоже верите? Может вы умеете вступать с ними в контакт?

Парень сидел и чувствовал себя перед ним недавно родившемся сосунком. Наконец, ему это надоело, он встал, подошёл к кабинету и широко распахнул дверь. Свет из гостиной развеялся по комнате, и Кирилл увидел, что Призрак залез с ногами в офисное кресло Инги, как всегда обхватив колени, и вполне комфортно в нём себя чувствовал.

– Подойдите, пожалуйста, сюда! – предложил парень гостю.

– Ну что там у вас?! – Князев, не останавливаясь, нервно приблизился широким шагом. Он быстрым движением заглянул за стенку, кровь отлила от его лица, и он внезапно грохнулся на пол, потеряв сознание. Кирилл сразу заволновался и бросился к учёному. Первым делом он снял очки и развязал на шее галстук, освобождая дыхание.

– Владислав Ефимович! – кричал парень и хлопал его по щекам. Он подбежал к водопроводному крану и налил полстакана холодной воды. После того, как на лицо Князева брызнул водяной плеск, он начал приходить в себя. Кирилл закрыл дверь в кабинет и попробовал усадить учёного на диван. Князев вялыми губами бормотал что-то бессвязное. Его слова постепенно становились понятнее:

– Я что-то плохо себя почувствовал… Извините… Воздуха как-то не хватает… – Он лез рукой к шее и пытался сильнее освободиться от воротника рубашки.

– Пойдёмте на воздух, Владислав Ефимович. – Кирилл, поддерживая, вывел его во двор. Они постояли возле кирпичной стены дома, дыша свежим зимним воздухом, у обоих изо рта шёл пар. Князев стоял с взъерошенными волосами и немного щурился без очков.

– Я там у вас кого-то увидел… Что это было?

– Это сущность из другого мира. – Парень не знал, правильно ли делает, что говорит об этом, или за этим может последовать очередной обморок. Историк оказался некрепким в восприятии информации, разрушающей его догмы.

– Ха-а-а… – заулыбался Князев, – это муляж? Вы меня разыграли?

– Нет, Владислав Ефимович, можете вернуться и проверить сами.

– Я хочу проверить и убедиться. Где мои очки?

Кирилл завёл его в дом и подал очки. На этот раз историк подходил к двери кабинета неторопливо, с замиранием сердца. Юноша снова открыл дверь. Нунэ сидел в кресле с безучастным видом, ему было всё равно, что происходит за дверью.

Князев стоял и пристально смотрел на тёмно-серое создание с выпирающими костями. Он, улыбаясь, повернулся к Кириллу:

– Ну я же говорю – муляж. Он вообще не шевелится.

– А вы посмотрите, как у него моргают веки.

Учёный снова уставился на Призрака, присматриваясь к глазам.

– Должен вам сказать, что у кукол тоже глаза моргают. Могу я его потрогать?

– Я понятия не имею какая на это будет реакция. Инга его трогала, я – нет. Может чем-нибудь…? – Кирилл осмотрелся по сторонам и нашёл стоящую в углу бамбуковую палку, к которой подвязываются растения. Он протянул палку Князеву. Тот взял её за толстый конец и потянулся другим концом к страшному существу. Палка упёрлась в плечо Призрака, тот лениво на неё покосился, а потом внезапно схватил за неё и отбросил в сторону. Мужчины от неожиданности отскочили назад. Они затаились, возникшее молчание нарушал только в ползвука работающий телевизор. Отдышавшись, Кирилл спросил:

– Ваши куклы так умеют?

Князев стоял потрясённый, не понимая, что происходит. Он отошёл в сторону, сел на диван и обхватил взъерошенную голову руками.

– Скажите мне, что это не мутация от воздействия радиации? – глухо промямлил Владислав Ефимович, наклонившись, куда-то в пол.

– Вы ещё не видели, как он проходит сквозь стены. И с какой скоростью перемещается. А ещё он может передвигать людей по воздуху.

Историк поднял голову, жалостливо посмотрел на Кирилла и снова обхватил её, поставив локти на колени.

– А знаете, что самое страшное? – спросил его парень. – Если Инка узнает, что я распивал с вами коньяк, и ещё страшнее, если она узнает, что я показал вам это чудо.

Князев ухмыльнулся:

– Значит, не простила.

– А как вы хотели? Человек – это не игрушка, захотел – приласкал, захотел – бросил. Захотел – поверил, не поверил – отправил в психушку.

– Вы и это знаете? – Князев снова поднял голову.

– Я любознательный. И много чего знаю. Одно время даже убить за это хотели.

– И как же вы уцелели?

– А вон он сидит, в соседней комнате… Он и спас меня.

Гость не переставал удивляться ни на минуту.

– Я, конечно, извиняюсь, мне так хочется сказать, что вы несёте ересь. Но после того, что я сегодня увидел, пожалуй, воздержусь… – Князев перешёл за стол, молча налил себе коньяк и залпом опрокинул стакан. Он, сморщившись, зажевал долькой кислого лимона и взял в руки листок с фотографией. – А я помню этот день. Мы всей семьёй поехали к моей матери поздравлять её с юбилеем – семьдесят лет! У нас в сумках лежат подарки и сладости. Это был один из счастливых дней в моей жизни.

– Хотите её взять? Будет напоминать вам об этом дне.

– Я возьму её с радостью. Она будет напоминать мне о сегодняшнем дне, чтобы я завтра не подумал, что мне всё это приснилось, пока я ехал в автобусе. – Князев встал и снял пальто с вешалки. Застегнув его, он криво напялил меховую шапку, взял в руки портфель и повернулся к Кириллу. – Я, пожалуй, поеду. – Парень слегка кивнул, глядя на него с обеспокоенным выражением лица. – Оставлю вам свою визитку. Звоните, если что… – Историк открыл дверь и поплёлся на улицу. Пройдя через двор, он снова остановился.

– Этот день стал для меня переворотным, – задумчиво произнёс он. – Я должен пересмотреть всю свою жизнь и принять важные, для меня и моих близких, решения.

Кирилл постоял у калитки, наблюдая, как Владислав Ефимович удаляется, пошатываясь, на соседнюю улицу, по которой проходит общественный транспорт. Он не мог понять, что он сейчас испытывает: торжество или сочувствие?