Евгений Гиренок - Метанойя [litres самиздат]

– А что толку? Если ее забирать, но надо официально оформлять протокол обыска, приглашать понятых и так далее. Надо нам это?

– Какой выход?

– Мы вообще забываем о желтом пакете. Но ты даешь нам свой паспорт, чтобы у тебя вдруг не появилось искушение снова нарушить подписку о невыезде. Утром при встрече мы вернем его тебе. Если же ты нас обманешь и не приедешь, то уже к полудню будешь объявлен в федеральный розыск– доказательств твоей вины хватит и без пакета с «мечтой». Так что для тебя прямая выгода серьезно отнестись к делу и не играть с огнем.

– Эрик, ты толчешь воду в ступе. Я, по-моему, ясно сказал, что мне нравится ваше предложение. Чтобы продемонстрировать свою лояльность и для вашего спокойствия, я совершенно добровольно отдаю вам свой паспорт. Желтый пакет я даже трогать не собираюсь, потому что уверен: мы с вами обязательно договоримся. А раз так, то мне нечего опасаться. Тем более, что этот пакет стоит сто тысяч баксов. Как можно высыпать такие деньги в унитаз?

Эрик буравил взглядом мое лицо, пытаясь заглянуть мне в глаза, но я умело не позволял ему этого делать. Вообще ненавижу, когда чужие мне в глаза смотрят. Чтобы окончательно их успокоить, я достал из куртки свой паспорт и протянул ему. Эрик кивнул:

– Хорошо, Джем. Договорились. Где мы встретимся?

– Да где угодно. Проще всего будет, если вы сюда приедете. Мне тоже не улыбнется лишний раз по городу мотаться в такую рань.

Они согласились. Я спросил:

– Документы на машину мне вернете?

Анита молча отдала мне ключи и документы.

– Еще вопрос. Если вдруг возникает такой-то форс-мажор, как мне связаться с вами? Мне вовсе не улыбается из-за какого-нибудь пустяка оказаться в федеральном розыске.

Эрик не возражал и велел напарнице.

– Анита, скажи ему свой номер.

Она продиктовала мне номер сотового, который я аккуратно записал к себе в книжечку. Чувствовалось, что мои незваные гости довольны результатом разговора. Прощаясь, мы с удовольствием пожали друг другу руки.

Я не поленился осторожно подкрасться к окну и проследить, как Эрик и Анита садятся в машину. Их бойцы, мирно покуривавшие рядом, быстро запрыгнули на заднее сиденье, и «тойота» скрылась в арке, выехав на проспект. Тогда я расслабленно доковылял до дивана и рухнул ничком. Мне хотелось истерично заорать, завизжать, застонать, забить ногами. Но я лишь крепче стиснул зубы, не давая бушевавшей внутри буре выплеснуться наружу. Я не мог ни о чем думать– мозг просто отказываться выдавать связные мысли. В голове вертелись куски фраз, разные голоса, что-то говорили, выскакивали беспорядочные образы– совершенно безумный микст. Память хаотично выбрасывала какую-то клиповую нарезку, в которой ряса монаха сменялась огромной голой грудью Татьяны Васильевны, Анита говорила Элины слова, а Эрик стоял за стойкой бара. Я определенно перегрузился впечатлениями, и моя психика уже не выдерживала такого жесткого наплыва событий. Я чувствовал, что уже подошел к опасной грани, за которой тормоза могут не удержать, и я попросту сорвусь в пропасть неконтролируемых поступков. В таком состоянии я, наверное, смог бы без особых проблем и внутренней борьбы убить кого-нибудь. Скорее всего, Эрика.

Все-таки в мозгу, видимо, сработала какая-то блокировка, и на какое-то время я попросту отключился. Во всяком случае, когда я пришел в себя, в комнате было темно, а электронные часы на телевизоре показывали начало девятого. Надо сказать, отдых пошел мне на пользу – я чувствовал себя гораздо спокойнее и увереннее. А после того как закинул пару «колес» симорона, мое состояние вообще стало ровным. Предпаническая нервозность сменилась непрошибаемым равнодушием, и я совершенно спокойно смог сосредоточиться на составлении плана действий.

В принципе, вариантов здесь было всего два– либо бросаться в бега и постараться скрыться как можно быстрее и как можно дальше, либо уже до конца вести начатую игру и выжидать благоприятный момент для удобного отхода. Конечно, в обоих вариантах были свои плюсы и минусы. Здравый смысл подсказывал, что безопаснее всего было бы немедленно покидать в машину кое-какие вещички и со всех сил мчаться на белорусско-польскую границу. Слов нет, Эрик поступил со свей стороны очень мудро, забрав мой паспорт. Но если на то пошло, то машину я могу потом бросить, а в Польшу пробраться нелегально, тем более что это мне уже доводилось делать. А уж из Польши через Германию в Бельгию или Голландию– там вообще не проблема затеряться свободно: брат помог бы с документами, да и так там знакомств хватает, в том числе и криминальных. Можно даже о покупке небольшой яхты подумать и о длительном путешествии в южные моря. Новые страны, новые документы, новая жизнь– достаточно только решиться и рискнуть. Конечно, существовала вероятность того, что мне не удастся выбраться из города. Быть может, за мной следят, быть может, на выездном посту предупреждены, могут меня и на границе арестовать– мало ли что может случиться. Никто не говорит, что мне предстоит увеселительная прогулка, если я решусь на этот шаг. Но в то же время этот риск достаточно пустячный по сравнению с тем, что может мне грозить, если мои новые партнеры поймут, что формулу «хрустальной мечты» они получить не смогут. Конечно, я могу сейчас разработать какую-то схему продажи мифической формулы, встретиться утром с ними, забрать паспорт и при первой же возможности скрыться, действуя дальше по первому плану. Но будет ли у меня эта возможность? Не придумают ли Эрик с Анитой какие-то другие гарантии для себя, страхуясь от разных неожиданностей? И потом, мне очень не нравилась сама необходимость что-то придумывать, изворачиваться. Лгать– ради чего? Просто оттянуть время?

Я вдруг обратил внимание на то, что уже десять часов, стало быть, я просидел почти два часа, даже не потрудившись зажечь свет. Пепельница была полна окурков, а в моей пачке оставалось от силы пара сигарет. Ничего не скажешь, усиленный процесс мысли. Я вспомнил, что так и не съездил к Янке, и сегодня уже не поеду. Может, потом, если уж совесть совсем замучает, отправлю денежный перевод– конечно, если все-таки решусь удариться в бега. А пока у меня явно не хватало сил сделать выбор, несмотря на то что время было уже против меня. Если я все-таки решу скрываться, то за эту ночь надо постараться оказаться как можно дальше отсюда. Странная апатия и безволие прочно прибили меня к креслу, практически обездвижив и позволяя лишь время от времени щелкать зажигалкой, прикуривая очередную сигарету. Мой мир сжался до размеров темной скорлупы этой комнаты, плотно обволакивая меня, и мне даже шевелиться не хотелось, чтобы не потерять какое-то призрачное чувство безопасности и покоя. Если бы эта ночь никогда не кончалась…