Александр Богов - Работяги космоса [litres самиздат]

– Баллистический космодром среднего космоса, номер какой-то там. Я в этом плохо разбираюсь. – Анна махнула рукой.

– Таково официальное название, но раньше употребляли и другое. Более ста лет назад началось строительство комплекса орбитальных станций, который мы знаем как «Звёздное Ожерелье». Пространство стационарной орбиты разделили на сектора, условно названые по именам зодиакальных созвездий: Aries, Taurus, Virgo… Согласитесь, название придумал романтик…

– Да-да, я что-то такое слышала.

– В секторе Libra на высоте 100 000 км построили пусковую площадку для стартов к Марсу. К ней подвели два лифта: из Сингапура и от островов Бату. В ясную безлунную ночь с Земли можно видеть тросы этих лифтов. Они сходятся в одну точку, как острие кинжала, устремлённого во Вселенную. Поэтому, станцию запуска, а за ней и станцию на стационарной орбите стали называть Остриём. Острие Весов или Острие Равноденствия. Согласитесь, звучит, и не так важно, из чего сделаны тросы.

– Действительно… – Анна задумчиво посмотрела в потолок. – Но почему вы усомнились в надёжности лифта?

Должно быть, она разгадала попытку Криса сменить тему.

– Я писатель, – сказал Крис. – Пишу приключенческий роман о начальной эпохе освоения космоса, как раз про Острие Равноденствия. Рабочее название – “Происшествие в лифте”. Но я долго не мог придумать, какие могут случиться происшествия. Решил сам прокатиться на орбиту для вдохновения.

– И как впечатления?

– Замечательно! Вот только на свой рейс я опоздал. Пришлось срочно переправляться на соседний стартовый комплекс. – Крис улыбнулся. – О чём я ни в малейшей степени не жалею.

– Мы не докучаем вам своим обществом, капитан? – уделила и мне немного внимания Анна.

– Нет, что вы. Кристофер, прекрасный рассказчик, продолжайте…

– Крис, вы пишете под своей фамилией? – спросила девушка.

– О, разве можно вообразить американского писателя по фамилии Смит? Я работаю под псевдонимом, даже под несколькими для разных жанров…

В рубку быстрым шагом вошёл профессор.

– Добрый вечер, – сказал он и встал возле обзорного экрана.

Я не стал уточнять, что сейчас разгар дня, ведь мы живём по времени своего сектора. Заглянув в список пассажиров, я представил вошедшего:

– Это профессор Таймас Саяров из Байконурского института.

– Очень приятно, профессор. – Девушка обворожительно улыбнулась. – Меня зовут Анна, это Крис, а нашего капитана зовут Стэнли.

– Вот, значит, как? – Профессор внимательно посмотрел на Анну. Реакция была несколько странной, но Анну это не обескуражило.

– Саяров? – Анна оценивала необычную фамилию. – Вы русский?

– Я казах! – Профессор вздёрнул подбородок и отвернулся к «окну».

Анна посмотрела на меня, чуть заметно пожала плечами, а затем спросила:

– Как впечатления от рейса, профессор?

– Отвратительно… – сухо проговорил профессор – И ваши дурацкие расспросы только действуют мне на нервы.

Анна вспыхнула. Я заметил, как дрогнули её губы, но девушка быстро взяла себя в руки.

– Хам! – негромко, но отчётливо сказала она и вышла из рубки.

– Извините, – сказал Крис и тоже вышел.

Я недоумённо проводил их взглядом. Девушка пошла направо, а Крис повернул налево к своей каюте.

– Вы чем-то недовольны? – спросил я профессора.

– Я просто взбешён! – профессор ударил кулаком в ладонь. – Здесь космический транспорт или бардак? Никакой дисциплины.

– Что-то вы не в духе, – попытался пошутить я.

– Я покажу, почему я не в духе! – прокричал профессор. – Идите за мной!

Я посмотрел на показания приборов.

– Это не займёт много времени?

– Мне не важно, сколько это займёт времени. Или вы пойдёте со мной, или я буду жаловаться на вашу некомпетентность.

Признаться, мне стоило огромного труда сдержаться, но я всё же сказал:

– Если вы настаиваете…

– Конечно я настаиваю! Каким нужно быть тупицей, чтобы этого не понять?! – Выместив раздражение, профессор чуть остыл и сказал уже спокойнее. – Следуйте за мной.

Поначалу я думал, что профессор ведёт меня к своей каюте, и стал прикидывать, что в ней может быть не так. Но он прошёл мимо каюты и остановился возле следующей двери. Я понял, что это и есть странный грузовой модуль с выходом в общий коридор.

– Взгляните на это!

Профессор показал на узкий бумажный прямоугольник, приклеенный неподалёку от ручки. На нём был нарисован синий круг с каким-то узором.

– Откуда это здесь? – спросил я и протянул руку к листку.

– Не смейте прикасаться! – взвизгнул профессор. – Вы ещё ответите за то, что печать сорвана!

– Какая печать? – Я понял, что груз очень важен для профессора. На двери было установлено три сенсора сигнализации, но ни один из них не зафиксировал взлома. – Всё в порядке.

– Ничего не в порядке! Моя печать… – профессор ткнул пальцем в клочок бумаги, – сорвана. Её сорвал кто-то из пассажиров или халатные работники в погрузочном терминале.

Я ещё раз посмотрел на целый листок с печатью и спросил:

– Когда вы её наклеили? Ещё до старта?

– Сразу после того, как разместил там свои вещи перед погрузкой.

– Для защиты от микроорганизмов модули перед установкой в капсулу облучают ультрафиолетом и нагревают. Клей просто отсох.

– Клей не мог отсохнуть…

– Не волнуйтесь. Сигнализация работает. С вашими вещами ничего не случилось, и не может случиться. – Я посмотрел на часы. – Вернитесь, пожалуйста, на своё место, скоро начнётся второй этап разгона.

Я за локоть проводил профессора в каюту.

Вернувшись за пульт, я собрался с мыслями, всё же профессор порядком меня разозлил. Люди по-разному воспринимают неприятности. Одни считают, что всему виной простая случайность, другие в первую очередь ищут чей-то злой умысел. Профессор Саяров относился ко второй категории, к тому же обладал талантом выводить людей из себя. Даже вежливый и немного робкий Кристофер не выдержал его общества.

– Уважаемые пассажиры, прошу вас занять свои места, – сказал я в микрофон. – Второй этап разгона начнётся через три минуты.

На этом этапе нет больших ускорений, ощущение перегрузки появится лишь из-за заметно ослабевшей на высоте силы тяжести. И всё же в предупреждении есть прок. Во время разгона пассажиры не должны перемещаться по капсуле, чтобы не нарушалась центровка. К тому же, мы приближались к радиационному поясу, и находиться в хорошо экранированных каютах полезнее для здоровья.

Разгон начался плавно. Небольшое рассогласование между приводами на левом и правом бортах быстро устранила автоматика. Однако минут через пятнадцать вновь появились расхождения в работе приводов. Левый борт заметно отставал, я даже почувствовал крен на пару градусов. Автоматика корректировала режимы, поочерёдно разгоняя приводы, но расхождения сохранялись. Я ввёл поправку, повысив тягу левого борта, но приводы вошли в резонанс. Вибрация передалась капсуле.