Питер Блэк - Карманная вселенная [litres самиздат]

Я провел рукой по шершавой поверхности, и мое внимание привлекли несколько неровных бороздок, выдавленных на дереве каким-то острым предметом. При детальном осмотре стали отчетливо различимы буквы А и А. Между ними стоял знак сложения, а после было выдавлено кривое сердечко.

***

У людей вокруг настроение было приподнятое, все ожидали чего-то значительного. Ученые постоянно перемещались от компании к компании, словно свободные электроны в кристаллической решетке металла. Они старались познакомиться с как можно большим количеством новых лиц, рассказывали друг другу смешные истории и просто обменивались доброжелательными взглядами.

Некоторые из них подходили и к нам, но мы с Авророй по возможности избегали их внимания, а при крайней необходимости ограничиваясь только дежурными приветствиями. Мне было неуютно в обществе незнакомцев чужой профессии из другого более прогрессивного времени. Я опасался, что кто-нибудь может случайно заговорить на тему, которую я, пришелец из темного будущего, к сожалению, не смогу поддержать. И тем самым выдам свою непричастность к мероприятию. Также причиной моей настороженности были слова хранителя, предостерегающие нас о присутствии на симпозиуме сторонников сетов.

После того, как в очередной раз я поймал на себе пристальный взгляд незнакомого мужчины, мои опасения усилились. В отличие от остальных ученых, он так же, как и мы, расположился в стороне от шумных компаний. Уже несколько минут этот человек внимательно изучал нас, и я подумал, что мой несколько ошарашенный вид или же наши с Авророй слишком старательные попытки избегать контакта с другими людьми возымели обратный эффект и, напротив, все сильнее и сильнее привлекают его внимание. Также мне показалось, что он принялся делать нам какие-то, но я умышленно продолжал не замечать его потуги. Когда наконец я почувствовал, что мужчина вот-вот поднимется и двинется в нашу сторону, то резко схватил Аврору за руку и поволок ее прочь.

– Пойдем отсюда, – сказал я ей, увлекая обратно к фонтану.

– Но… – только и успела обронить девушка.

Конечно, она удивилась столь поспешному бегству, но, доверившись моему чутью, не стала задавать лишних вопросов. Покинув внутренний дворик, мы направились прямиком в зал, где без труда смогли затеряться на задних рядах, скрывшись в уже изрядно разросшейся толпе посетителей. Впрочем, нам повезло, как только мы оказались в зале, свет начал меркнуть, предвещая начало конференции.

***

Когда все собрались, приблизительно с опозданием на полчаса, симпозиум начался. Поначалу, как водится на подобных мероприятиях, было скучно. Первым на разогреве взял слово какой-то унылый профессор, который очень долго жонглировали непонятными фактами и вконец запутал публику своими пространными метафорами и ироничными отступлениями от темы. Он очень старался понравиться, но я, не сильно сведущий в науке, а тем более в столь продвинутых современных терминах, в итоге так и не понял, что он хотел донести. Впрочем, по всей видимости, таким был не я один. Его уход сопровождали слишком жидкие аплодисменты, звучащие скорее из жалости, нежели из почтения.

Затем вышел разодетый пижон, вся презентация которого сводилось к попыткам прорекламировать свой странный метод изучения травоядных. Публика его выступление также восприняла прохладно.

После первых двух спикеров на сцену поднялся Доктор Дарвин, и мероприятие наконец оживилось. Он представил свои необычные исследования, связанные с пробуждением разума у животных. Самым ярким в его презентации оказался видеоряд диалогов с кошачьими, сопровождавший его выступление. На экране по очереди появлялись группы, то из обыкновенных кошек, то пантер, то даже львов. Все они вполне себе по-человечьи отвечали на вопросы ученого. В этот момент я подумал лишь одно: «Зря с нами нет Барса. Эта презентация его непременно впечатлила и обрадовала!» Но у Барса не было должной конспирации от хранителей, поэтому он просто остался на корабле.

После анималиста выходили еще несколько товарищей, но все они не слишком соответствовали сложившемуся у меня образу учёных мужей и их научному методу описания предмета исследования. Я уже начал скучать и даже немного вздремнул, когда на сцену выкатился странный механический агрегат. По всей видимости, это была навороченная инвалидная коляска, на которой восседал обездвиженный человек преклонного возраста. Наверное, он являлся каким-то очень известным ученым, поскольку при его появлении аудитория просто взорвалась. Громкие аплодисменты наполнили собрание, а немощный спикер тем временем синтезированным компьютером голосом представил следующего оратора и его работу, назвав ее одним из самых прорывных научных и прикладных трудов настоящего времени. Вслед за его похвалой на сцене появился Патерос. Он взял слово и первым делом поблагодарил своего коллегу: «Большое спасибо, мистер Хоккинг, ваши тёплые слова для меня – лучшая награда за проделанную работу». После чего вежливо поклонился человеку в коляске и обратился к залу:

– Сейчас я хотел бы приоткрыть перед всеми собравшимися здесь сегодня уважаемыми членам научного совета, Академии наук и представителями правительственных фондов завесу нашего светлого будущего. Отдельное спасибо за визит хочу выразить Министру медицины и здравоохранения Эрин Бронкс и бессменному руководителю легендарного «Пророка» … – имя которого нам не удалось расслышать из-за шумных аплодисментов наполнивших зал.

Наконец, аудитория стихла.

– Представьте себе жизнь в раю! – начал Николас восторженно, но тут же сбился: – А лучше нет, нет… – он замахал своими широченными ладонями. Вероятно, ученый посчитал, что такое абстрактное вступление не до конца отражает глубину и величие его открытия и решил поправиться. – Просто посмотрите по сторонам! – он развел руками, призывая собравшихся людей оглядеться.

Все покорно последовали его призыву. Стоит сказать, что помещение аудитории сильно выдавалось из тела здания и располагалось на небольшом выступе скалы, со всех сторон окруженной морем. Вид отсюда открывался отличный. После того, как Николас призвал своих слушателей осмотреться, электрохромные стены сделались полностью прозрачными, и ученые воочию узрели окружающий пейзаж острова.

Впереди до самого горизонта синел океан. По бокам белела прибрежная полоса, заросшая пальмами, а вдали возвышались горы. Все вокруг – вода, пальмы, солнце, песок – говорило о том, что за примером райского места больше нет смысла обращаться к воображению. Отсюда можно было любоваться красотами острова бесконечно, но Николас, опустив руки, снова привлек к себе внимание. Убедившись, что слушатели сполна подготовлены, Патерос продолжил: