Ирина Андрианова-Голицына - Потерянные ключи [litres самиздат]

–И потом, что есть ошибка? – продолжал Костя. – Ошибочный выбор предполагает, что есть другой вариант, правильный. Но чем старше мы становимся, тем меньше у нас остается возможностей для правильных выборов. Как и для ошибочных. Скажи, какой у нас с тобой сейчас альтернативный выбор?

– Не делать ничего. Продолжать по инерции сидеть на том же месте посреди пустоты, – смеясь, процитировал я его же.

– Вот именно. Тема, умоляю – давай сделаем ошибку. В будущем, возможно, и такой возможности у нас уже не будет!

Маша смотрела на него с восхищением. Ловя ее взгляд, я завидовал не Косте, а ей. Среди своих знакомых я не знал человека, который был бы влюблен сильнее. Я пытался представить себе ее чувства. Эту абсолютную осмысленность каждой минуты, посвященной ему. Знать, что тебя так любят – это, конечно, приятно. Но несравнимо чудесней – любить так самому. При условии, конечно, что предмет твоей любви – тоже не против твоего присутствия. Мне хотелось стать ею и чувствовать то же самое. К Косте или к кому-то еще. Предмет в данном случае неважен. Но, увы, я был и пребуду Темой.

– Мы будем жить в квартире, а точнее – в торцевом отсеке деревянного одноэтажного барака, – честно пугал нас Костя. – Комната одна. А вместе с кухней – две. Заметив, что мы не ужасаемся, он сдался: – Зато электричество и дрова – казенные.

Да и как мы могли ужасаться, видя счастливый блеск в его глазах!

– Интернет – тоже казенный, мобильный, и очень медленный, – чувство долга требовало от него перечислить все грядущие беды. – Не то что посмотреть онлайн фильм или скачать что-то большое, так даже на сайт какой-нибудь мы не сможем зайти. Про «Вконтакте» – забудьте. Разве что отправить и получить почту.

– Потерять «Вконтакте» – это ужасно, – сказал я. – Меня, наверное, ждут месяцы нестерпимой ломки. А вот Тася справится. – Я подмигнул ей. У нас в ней само собой молчаливо решилось, что соцсетей в ее жизни не будет. Информация из них поступает только через Тема-фильтр.

– Нет, погодите! Возможность провести оптоволоконную линию там есть. Через леса, через поля. Но поскольку потянут ее для нас одних, то это будет стоить космических денег. А помесячная плата – вдвое больше, чем здесь. Нам не по карману.

– Понятно, что высокотехнологичные услуги в большом городе – дешевле, – заметил я.

– Продукты – тоже, за счет оптовой логистики. В глуши ведь ничего не производится, кроме картошки в огороде. Миф «деревня=натуральная дешевая еда» умер вместе с Советским Союзом. Сельхозпроизводство у нас давно разрушено, поэтому все съедобное везется из-за границы через большие города, – Костя докладывал, как диктор в оппозиционно-патриотических видеороликах.

– Может, я смогу заняться нашим огородом? – робко подала голос НТ. – Или мы с Машей по очереди. У нас ведь на четверых будет только три рабочих места…

– О, а вас, девушки, вообще ждут тяжелые будни крестьянских жен, – обрадовался Костя. – Мало того, что вам нужно будет топить печку и иногда даже колоть дрова – возможно, мы с Темой не всегда будем успевать. Вам еще нужно будет стирать – руками! А перед этим, особенно зимой, греть воду на плите или на печке. Предварительно натаскав ее из колодца. Кстати, для вечернего омовения тоже придется греть.

Если бы мы не видели его лица, мы бы решили, что он нас отговаривает. Но, так как мы его видели, то безошибочно поняли, чего он от нас ждет – страстных, горячих опровержений!

– Зато у нас не будет проблем со смыслом жизни, – вдохновенно сказала НТ. – Чем тяжелей жизнь, тем она осмысленней!

– И как ты все-таки бесконечно мудр, что затеял все это накануне зимы, – в тон ей продолжила Маша. – Ведь если бы мы переезжали в мае или летом, у нас было бы полно иллюзий по поводу деревенской пасторали… Мы бы до сентября так и не поняли бы, куда попали.

– Руссо там, Эмиль и прочие романтические бредни скрыли бы от нас реальность, – поддакивала НТ.

– Но ты специально сразу окунаешь нас в худшие из возможных обстоятельств. Зато насколько же лучше нам будет, начиная с весны!

– Но и весной мы бы не оценили отсутствия каждодневного нагревания воды и протапливания печки, если бы перед этим у нас не было зимы!

– К счастью, весной у нас будет авитаминоз из-за недостатка овощей, которые мы не сможем купить из-за маленьких зарплат, – смеялась Маша. – Если бы не это, испытания были бы непростительно краткими!

– Как я могу видеть, наш небольшой коллектив повально заразился вирусом легкомыслия, – изрек Костя, старательно пародируя тяжеловесную манеру острословия XVIII века, о чем я поспешил ему заметить. – Друг мой, – отвечал он тем же тоном, – в век постмодерна невозможно произнести ни единого слова, не повторившись и не процитировав что-либо. Чтобы избавиться от повторов, нужно для начала вернуться к простым суждениям. То есть – суждениям о простых вещах: еде, воде, крыше над головой. Значит, нужно поставить себя в условия, когда решение этих задач занимает большую часть нашего бытия. Теперь вы понимаете, друзья мои, зачем я придумал наш с вами переезд в заповедник. Мы будем создавать новый стиль! Наконец-то – полная свобода от вороха прошлого!

– Ты забываешь, мой друг, – заметил я, – что для создания любого стиля и вообще искусства нужен досуг. Ты же ставишь нас в условия, когда иметь досуг более пяти минут в день будет затруднительно…. Особенно нашим женам.

– Ничего-ничего, – выдавила сквозь смех НТ. – Главное, чтобы у мужей досуг оставался. Перефразируя нацистскую схему, мужчины – они культуросозидающие, а женщины – культуропотребляющие. Оставьте нам пять минут в день, чтобы проглотить по ложечке культуры, созданной вами – и мы будем довольны!

Мы еще долго веселились в тот вечер, старательно заглушая сомнения. Думаю, у нас это получилось. В итоге решили, что мы втроем – я, НТ и Маша – уедем на неделю раньше. Косте, как единственному среди нас, отягощенному недвижимым имуществом и питерской мамой, нужно было перевести последнюю с дачи в город и дать ей привыкнуть к новости. Своей маме я решил пока вообще ничего не сообщать. Будучи не очень любознательным человеком, она в подробном описании моей жизни не нуждалась. Достаточно было позвонить раз в две недели и сказать, что у меня все в порядке. Думаю, если бы все это время я находился в Нью-Йорке или в Катманду, она бы не заметила разницы. Потом скажу ей, решил я, что нашел хорошую работу на Севере. Телефон, главное, там работает.

Поначалу неясность была только относительно квартиры. Запереть ее, заплатить вперед на полгода и уехать? Денег, может, и хватило бы, но оставление квартиры без присмотра меня смущало. Срочно найти надежного квартиранта из друзей? Как назло, на виду не было ни одного претендента. Сложность была и в том, что я не мог поделиться своими заботами с НТ, которая была уверена, что мы просто оставляем тасины ключи у какого-то ее друга, и дальше уже сама Тася, с помощью этого друга, будет пытаться квартиру сдать. Как было бы чудесно, если бы так оно и было, думал я. Но Таси не существовало. Зато существовала тасина мама, и я переживал, как я теперь объясню ей отсутствие общения с дочерью в интернете. Ведь «Вконтакте» у нас не будет. А раз нет интернета – она начнет звонить. И что тогда делать? Как я отвечу ей за Тасю? В конце концов я решил, что самым умным выходом будет сообщить ей часть правды. В смысле, что Артем нашел хорошую работу на Севере. Можно для убедительности даже намекнуть на великий «Газпром». А меня (то есть у Таси) тоже есть шанс туда устроиться. А так как со старой работы пришлось уйти («Извини, я тебе не хотела сразу сообщать»), то вобщем все удачно складывается. «Вот только думаю, как быть с квартирой».