Алиса Абра - Миры на грани [litres самиздат]

– Мне опасаться нечего! – усмехнулась она. – Я хочу, чтобы ты знал, никто из наших никогда не нападал на пришлых. Ищи тех, кто хочет захватить наши земли! Если они попробуют сделать это, безумие накроет весь город!

Она ушла, а мне стало жутко, вдруг всё, что она рассказала – правда? В центре мегаполиса захоронение неизвестной болезни, чуть тронь и она распространится, захватив весь город, а то и весь мир, учитывая интенсивность перемещений современных людей.

Я вызвал Пола. Когда я пересказал ему эту историю, он нахмурился:

– Знаешь, мой отец тоже был врачом, когда он обучался в университете, они изучали эту болезнь, как неизлечимую, а вот в годы моей учёбы о ней уже даже не упоминали. Судя по тем снимкам, что ты мне показал, я склонен верить Хельге. Я считаю, что лучше дать им жить, как они привыкли, и даже увеличить расходы на содержание района, чтобы эта зараза не дай бог не вырвалась за пределы.

Ночью мне снова снился седьмой район, его дома и люди, какими я их увидел на старых фотографиях. Кошмары меня больше не мучили.

Утром явился смурной Пол, и мы сели штудировать архивы. Фотографий там было гораздо меньше, они соответствовали тем, что показала Хельга, но вот никаких упоминаний о болезни не было и в помине. Не было даже намёка, по какой причине изолировали целый район.

Проковырявшись, весь день, я решил, что нужно срочно написать статью на основе рассказа Хельги, чтобы седьмой район оставили в покое. Я уже мысленно набросал план статьи, с тем и заснул.

А утром пришёл отец. Так вот запросто вошёл в моё убежище, а я был бесконечно озадачен. Мы не виделись больше десяти лет. Мой отец весьма успешный и очень влиятельный человек, а я недостойный своенравный отпрыск, решивший пойти своей дорогой, взяв фамилию матери, чтобы никто не ассоциировал меня с известным семейством.

Когда отец обнял меня, я решил, что небо на землю рухнуло. Такого я не припомню с далёкого детства. Я смотрел в его серые глаза.

– Твои глаза мне напоминают Хельгу, – рассмеялся я.

– Откуда ты знаешь? – непередаваемая смесь чувств отразилась на его, всегда непроницаемом лице.

– Она вчера заходила рассказать мне о седьмом районе.

– Вот как? – он озадаченно потёр подбородок. – Хельга уже давно мертва.

– Ты что-то путаешь, или это другая Хельга, – отмахнулся я.

– Пойдём, сын, я тебе кое-что покажу, – отец направился к двери.

Я ещё ни разу не выходил из своего убежища после покушения, и мне было страшно, но показывать свой страх отцу я не хотел.

– Пойдём! – согласился я.

Отец никогда не баловал меня своим вниманием и даже став взрослым, я по-прежнему ждал и надеялся, что он, наконец, заметит своего хоть и непутёвого, по его меркам, но всё же сына.

И вот сейчас, когда мой отец ведёт себя так, будто и не было этих десяти лет отчуждения, я готов бежать за ним куда угодно. Если бы ещё три дня назад кто-нибудь мне сказал, что я буду так рад этой встрече, я бы задохнулся от гнева.

Все эти годы я старался не иметь ничего общего со своей семьёй, лелея свою злость на отца за то, что он успешен во всём, за то, что не помогал, и мне приходилось добиваться всего самостоятельно на выбранном мной пути.

Но стоило ему появиться, обнять, и моя злость улетучилась, словно и не было её никогда, словно не было этих десяти лет. Я ощутил такое тепло, защиту и принадлежность к семье, которая всегда была рядом, просто я сам не хотел замечать этого.

Мы вышли из здания, прошли через прилегающий парк, миновали пункт охраны, спустились вниз по улице. Я даже не успел спросить, где охранники отца, с которыми он никогда не расставался, как мы оказались совершенно в другом месте.

Невысокие красивые светлые здания в окружении парков, чистый прозрачный воздух, напоённый весенней свежестью, пение птиц, никаких небоскрёбов на фоне мутного неба, нет ревущей кучи машин и галдящей толпы.

По парку гуляют люди, одетые в ретро стиле, бегают дети, играя со струями фонтанов и первыми бабочками. Солнце пригревает, хочется скинуть куртку, такую неуместную здесь.

– Где мы? – спросил я. – Я раньше никогда не видел этого парка.

– Мы в центре седьмого района, – улыбнулся отец. – Я тут родился и вырос.

– Что?! – эта новость поразила меня сильнее, чем два неудавшихся покушения в один день. – Ты родился в анклаве и ничего мне не говорил?!!

– Да, сын. Теперь пришло время узнать правду! Пойдём, я тебя кое с кем познакомлю.

Мы прошли через парк к небольшому особняку. К нам на встречу уже спешила худенькая рыжая женщина с глазами, как у отца.

– Томас! Ты решил привести сына? – она с интересом разглядывала меня.

– Знакомься, Дэвид, это Хельга Мирта, моя двоюродная сестра и твоя тётя.

– Очень приятно, – кивнул я. – Это не та Хельга, – я повернулся к отцу. – Ко мне приходила молодая девушка, глаза очень похожи, но её взгляд более острый и жёсткий.

– Что?! – лицо тёти исказилось гневом. – Я посвятила ей всю жизнь, а она выбрала тебя?! – женщина замахнулась, и с её пальцев сорвалось белое пламя.

Отец повернул меня, принимая основной удар, но моё тело пронзило болью и выгнуло.

– Терпи сын, скоро пройдёт. Слияние с родом происходит болезненно, – отец прижал меня к себе. – Дух Хельги сам сделал выбор и не тебе его менять! – зло бросил он, взглянув на кузину.

– Прости, Томас, и ты, Дэвид, прости, – потерянно пробормотала она, и поплелась по дорожке, с трудом переставляя ноги.

– Я не понял, чем обидел вас, и что такого сделала Хельга? – мне очень хотелось прояснить ситуацию. Всё, что происходило, было крайне странно и непонятно.

– Идёмте в дом, не на пороге же разговаривать! – тётушка проводила нас в небольшую гостиную и опустилась в кресло. Мы с отцом устроились на диване.

– Хельга была нашей праматерью жестокой и злобной. Меня назвали в её честь, хотя вряд ли стоит гордиться родством с этой тварью, – холодно говорила женщина.

– Она помогла выжить всем, – возразил отец.

– Она жестоко убивала молодых, принося в жертву, чтобы не потерять силу! – злилась тётя.

– Ты несправедлива! Она делала это, чтобы пополнить нашу общую силу, – парировал отец. – Этот древний ритуал спасал нас до тех пор, пока мы не нашли решение. Уход от источника – мука сродни смерти. Мы уходили, чтобы вы могли жить!

– Но вы остались живы! – возмущалась тётя.

– Далеко не все, если ты помнишь! А ты сама попробуй уйти из колыбели на несколько лет, да хоть на несколько месяцев! – шипел отец.

– Прости, Томас, я не так сильна, как ты.

– Тогда, как смеешь ты осуждать Хельгу? Ты не сделала и сотой доли того, что сделала она для нашего рода! Ты не делаешь того, что делаем мы! Не тебе судить, кто чего заслуживает, легко быть доброй за чужой счёт! – продолжал возмущаться отец.