Эд Данилюк - Сыщик Вийт и его невероятные расследования [litres]

Внутри двери наконец послышался тяжёлый щелчок, даже удар, вращение колёс застопорилось. Вевюрка с усилием потянул рычаг на себя. Вход в залу нехотя отворился.

Вийт с порога осматривал хранилище. Если вестибюль казался большим, то эта зала была огромна. Всё её пространство оставалось пустым, никакой мебели, никаких украшательств. В стенах – противоположной от входа и боковых – виднелись вделанные вровень со штукатуркой большие несгораемые шкафы. Они образовывали два сплошных ряда один над другим, тянувшихся лентами по периметру. Ещё выше, над шкафами, горели светильники. Труба толщиной с руку, по которой к ним подавался газ, не была встроена в стену, как это делают в домах, а шла поверху, на виду. В стыке с потолком на расстоянии десятка шагов друг от друга виднелись округлые отверстия – каждое в пол-ладони.

– Спрятать человека здесь совсем негде. Да и не человека – что угодно здесь спрятать негде! – сказал Кутюк за спиной детектива.

– Вон там шкаф мэтра Мартино? – спросил Ронислав Вакулович, указывая на единственное хранилище, дверца которого была распахнута.

Городовой кивнул.

Из-под плеча Вийта в залу заглянул и осман Ветр.

– Какое зрелище! – воскликнул он. – Сколько ж тут, должно быть, ценностей хранится!

– Сколько бы ни хранилось, посторонним они недоступны! – сердито отозвался управляющий банком. – Клиентский ключ подходит строго только к одному, нужному замку. Все шкафы всегда заперты, даже те, которые в данный момент не сданы в аренду. Чтобы без ключа вскрыть любое из этих хранилищ нужна техника, которую не пронесёшь в чемодане. Но и при наличии промышленных станков потребуется пилить целый день, не меньше!

– Кстати, – встрепенулся Вийт. – А что было в руках у Сирка?

– Ничего, – пожал плечами пан Вевюрка. – Лишь письмо мэтра с просьбой предоставить доступ к шкафу.

Сыщик, вздохнув, переступил наконец через порог залы.

– Как отсюда мог исчезнуть человек? – пробормотал он, задрав голову. – Потолок вне досягаемости и, насколько я вижу, без изъянов. Что это за отверстия?

– Отдушины, – ответил служащий. – В толщу потолка вмуровано несколько чугунных труб для вентиляции. Каждая – не толще руки. Все они открываются в клиентской зале над нами.

– Пол?.. – Вийт пригнулся. – Это глина?

– Да, – с гордостью ответил Панкрат Надмирович. – Сплошным слоем. Так нам сразу будет видно, если кто-то попытается повредить пол – неважно отсюда или из подкопа. Хотя какой там подкоп! Под нами, не сомневайтесь, толстенная кирпичная кладка, а ещё ниже – фундамент самого здания!

– Повредить глиняный слой так, чтобы не осталось следов, не получится, – бормотал себе под нос детектив. – Пол отпадает. Что остаётся? – он разогнулся. – Окон нет, дымоходов нет. Стены? – Вийт подошёл к одному из хранилищ и подёргал дверцу. Та даже не шелохнулась. Сыщик привстал на цыпочки и провёл ладонью по штукатурке над шкафом. – Неокрашенная извёстка. Тоже чтобы было видно любую трещину?

– Именно так, – с гордостью кивнул управляющий банком. – Но и это излишне. Тут такая толщина стен, что и снарядом не пробьёшь!

Вийт двинулся вдоль шкафов. Дверцу каждого он дёргал. Все были заперты.

– Почему завещание Добанчука понадобилось вам именно сегодня, мэтр Мартино? – спросил Вийт, на мгновение повернув голову к нотариусу.

– Для официального оглашения, – всё тем же своим обычным бесцветным голосом откликнулся пергаментный человек. – Это обычная практика, после смерти прошло десять дней.

– Понятно, – кивнул Вийт. – Я могу взглянуть на это завещание?

– Нет, – не меняя тона, ответил нотариус. – Оно исчезло.

– Что? – ошеломлённо вскрикнул Вийт, замерев. – Исчезло? Документ пропал?

– Именно так, – подтвердил мэтр. Выражение его лица не изменилось. – Как и Айка.

– Вы… – Ронислав Вакулович не мог подобрать слов. – Вы уверены?

– Да, – со спокойствием механического устройства кивнул мэтр. – Мною проверено содержимое моего хранилища. Всё в наличии, нет только последней воли Зореми́ра Ду́зевича. Ваш сыскной коллега даже составил по этому поводу отдельный протокол!

– Я же говорил, мы здесь давно сидим! – не удержался Панкрат Надмирович. – Вон, даже проверку сделать успели!

– Когда завещание видели в последний раз? – детектив несколько растерялся.

– Девять или десять дней назад, – отозвался Мартино. – Я только услышал о смерти Добанчука, был в хранилище по другим делам и решил взглянуть, всё ли в порядке. Завещание лежало на месте, в папке с другими бумагами покойного.

Вийт хмыкнул и покачал головой. Потом, вздохнув, продолжил обход хранилищ.

Ветр, не утерпев, воскликнул:

– Что было в пропавшем документе? Кто всё наследовал? Кто был обделён? – и увидев, что нотариус молчит, вскричал: – Ну, говорите же!

Сыскной надзиратель бросил на турка сердитый взгляд.

– Позвольте мне здесь задавать вопросы, господин ученик! – буркнул он. Потом кивнул нотариусу. – Что было в завещании?

Мартино замялся.

– Согласно своду законов и уложений…

– Да полноте, мэтр! – откликнулся старший из молодых людей, которых представили как детей фабриканта. – Батюшка не скрывал содержание своей последней воли. Мы все знаем! Даже дворня знает!

– Как пожелаете, Потап Зоремирович, – без эмоций согласился Мартино. – Я не помню деталей, документ составлялся много лет назад, но в общих чертах всё имущество должно быть разделено в равных частях между всеми тремя детьми.

Вийт не успел открыть рта, как Ветр вновь воскликнул:

– А что произойдёт с наследством теперь, когда завещание пропало?

Тут уж сыскной надзиратель вспылил не на шутку.

– Господин эфенди! – разъярённо закричал он. – Я буду вынужден принять меры! Я напишу султану! Ваше поведение непозволительно, возмутительно и не по чину!

Турок стоял с опущенной головой, но выражение его глаз не изменилось.

Вийт вздохнул и махнул рукой.

– Согласно закону, в случае отсутствия завещания всё имущество должно быть разделено в равных частях между всеми наследниками, то есть в данном случае между тремя детьми покойного, – произнёс мэтр Мартино.

– Вы хотите сказать, что от исчезновения последней воли покойного ничего не меняется? – пробормотал дедуктивист.

– Ничего не меняется, – с равнодушием анаконды проскрипел пергаментный человек. – Конечно, завещание – это всегда сложный документ со множеством пожеланий. Детали, которые обывателю кажутся мелочами, могли быть важны для усопшего. Наверняка господин Добанчук хотел раздать слугам по пятёрке или даже десятке. Или вот, я помню, было в тексте что-то про то, какого цвета должно быть подвенечное платье у его дочери, Божеславы Зоремировны. Было ещё много чего – страниц сто, не меньше. Ныне с исчезновением последней воли все эти детали утеряны. Но распределение имущества между наследниками действительно остаётся тем же. Каждый должен был получить по трети и получит по трети.