Ева Шилова - О последствиях любви к котикам

И однажды этот день настал. Она позвала меня с собой в святая святых – внутренние залы библиотеки.

Я зашла и обалдела. Глаза разбегались, а руки (и почему их у меня только две?) тут же непроизвольно зашевелились, мечтая ухватить вон ту книгу, и вот эту, и как же без этой обойтись?! Я обернулась к Нелке и честно призналась:

– Была неправа.

– Э… в чем?

– Помнишь детский фильм «Морозко», так, кажется? Там Чурикова в роли Марфушки с пеной у рта требовала всего и побольше. Мы, когда кино смотрели, кривились и думали: фу такой быть. А сейчас я вижу это книжное богатство и еле сдерживаюсь, чтоб не завопить как она: хочу! Хочу! Хочу!!!

– Ну… ты же книги хочешь, а не как она…

– Желания орать «Хочу!» это не отменяет. Я ее не то, чтоб перестала осуждать, но теперь понимаю, откуда берутся истоки у жадности…

Я укоренилась в библиотеке как своя и получила доступ к фондам. Нонешняя молодежь твердо уверена, что в Интернете можно найти все. А вот и не всё! Есть до сих пор неоцифрованные книги и монографии, а там столько всего мне нужного! Но теперь я просочилась туда, где все это находится и черта лысого меня отсюда выкурят.

Интересный у них сложился распорядок. Наш рабочий день заканчивался в 18.00, учебы у вечерников начиналась в 19.00. Этот «пустой» час мы с Нелкой традиционно проводили в зале спецлитературы, либо за чтением, либо участвуя в трепе работавших там девчонок. Но больше всего мне нравилось слушать зама заведующей библиотекой Рощину. Специалист по библиотечно-выставочной работе Галина Георгиевна, которую мы втихомолку звали ГГ, обычно задерживалась на этот час на работе, ожидая, когда за ней заедет муж и повезет ее домой на машине.

А мы крутились поблизости в надежде, что выпадет шанс оказаться свидетелями очередного перла. Уж кому-кому, а ей на язык лучше было не попадаться. Она ненавидела тех, кто портит или задерживает книги и умела так высказаться в их адрес, что «обласканный» народ ощущал, как скелет осыпается внутрь организма. Один наглый студент, продержавший книгу, выдаваемую на две недели, более полугода на наших глазах получил от нее резкий выговор, и попытался возмутиться подобным отношением, заявив, что именно ему этот томик был жизненно необходим для пополнения багажа знаний. Сделал он это зря. ГГ с ходу порадовала его откровением:

– Нет у тебя, Степанов, пока никакого багажа знаний. Так… скромная ручная кладь.

И никакие попытки пожаловаться на нее успеха не имели, потому что все знали, ГГ любит книги больше людей и именно ей идеально подходит старое определение «человек на своем месте»…

А тут как раз Катерина из читального зала прибежала со словами, что они с родителями подумывают взять паука-птицееда. Я аж подавилась. Нет, я знаю, что многие их держат дома… но тут, наверное, дело в личных пристрастиях… откровенно говоря, не люблю я пауков… Да, я в курсе, что их укусы не несут смертельной угрозы, если у вас нет аллергии. А если есть… может наступить анафилактический шок с самыми негативными последствиями.

Пока девчонки спорили насчет плюсов и минусов заведения ядовитых домашних экзотов, я косилась на Рощину, судя по выражению лица, не может быть, чтоб у нее не было что сказать на сей счет! ГГ налила себе чаю, со вкусом отхлебнула и пообещала рассказ в тему.

– В прошлом году дело было, 16 октября – у папеньки моего приключился очередной день варенья. Суббота. Родители уйму гостей созывать не стали – не юбилей, решили посидеть тихо, по-семейному. Мы с мужем отзвонились, что выползаем из дому, ждите, и под дождичком поплелись на остановку. Троллейбус № 17 ходил тогда нечасто, так что добрались мы где-то только через час после звонка. Позвонили снизу в домофон – дверь открылась, поднимаемся на девятый этаж, звоним уже в квартиру, стоя перед дверью общего холла, никто не реагирует. Минута, другая, звоним еще раз, волнуемся, что случилось за час. О, щелкнул замок и… нет, не шаги! ПРЫЖКИ! Как-то странно прыгая из стороны в сторону и упорно разглядывая напольную плитку, папаня командует «Быстро заходите!» Нас буквально загоняют в квартиру. Там бабусечка держится за сердце, маменька нервно носится с мисками-тарелками, младшая сестра сидит с растопыренными глазами, и папенька ходит, не отрывая глаз от пола. Да что стряслось-то? А вот что.

ГГ сделала рассчитанную паузу, отхлебнула еще глоток чая и продолжила голосом древней сказительницы:

– Тут, девушки, нужно небольшое отступление. Дислокация следующая: на этаже четыре квартиры, 96–99. Двери в 96 и 99 (трешки) в торцах холла, двери в 97 и 98 (двушки) – по дальней стене холла.

В тот прекрасный (гнусный и слякотный) осенний день мадам Осенева из квартиры 96 находилась дома одна. Готовила обед и приспичило ей что-то там выбросить. Подходит она к мойке на кухне, открывает дверцу, за которой прячется мусорное ведерко и…, И! Перед ведерком возлежит змеюка и подняв голову (почто потревожили?!) говорит хозяйке: «Шшшшшш!»

Мадам Осенева захлопывает дверку под раковиной и начинает нервно метаться, ибо явно нужна помощь. Дома окромя нее – никого, вывод: соседи! Она кидается в общий холл и звонит-колотит в ближайшую квартиру 97. Там ей распахивает дверь мусью Гуськов в эээ… дезабилье типа трусы семейные, удлиненные. Не, ну а чо? Он в свой выходной у себя дома может как угодно рассекать, хоть голым, хоть в скафандре. Мадам Осенева, стуча зубами, сообщает ему «Зы-зы-зы-змея». «Ага!» – отвечает сосед и захлопывает дверь у нее перед носом. Мадам Осенева понимает, что первый подход к снаряду как-то не задался и идет дальше.

Она звонит в квартиру 98. Открывает ей мадам Шлосс, больше некому. Ибо ее муж накануне защитил докторскую диссертацию, в связи с чем мощно расслабился на банкете и теперь может только лежать. Не подавая признаков жизни. Мадам Шлосс сообщается та же информация: «Зы-зы-зы-змея». «Ага!» – отвечает соседка и тоже захлопывает дверь у нее перед носом. Мадам Осенева понимает, что и второй подход к снаряду нельзя назвать удачным.

Остается последний шанс. Она звонит в квартиру моих родителей, № 99. Ей открывает моя бабуля, божий одуванчик. Мадам Осенева, не переставая стучать зубами, сообщает ей стандартное «Зы-зы-зы-змея». «Ага!» – отвечает бабуля и опять же закрывает дверь у нее перед носом. Г-жа Осенева понимает, что помощи не будет и нервно мнется в общем холле.

Но, чу! Практически одновременно распахиваются двери всех трех квартир, и соседи сплоченным рядами выступают ей на подмогу. Но как! Мусью Гуськов, придавший себе более одетый вид, вооружившийся, значит, тренировочными портками, мадам Шлосс, вооружившаяся грудным сынишкой (с грудничком на ловлю змей, Карл!) и моя бабуля со скалкой наперевес.

Мадам Осенева, не переставая нервно дергаться и стучать зубами, рассказывает о пресмыкающемся, нагло пробравшемся в квартиру. Группа из четырех взрослых и мелкого детеныша, напряженно разглядывая пол, подбирается к двери квартиры 96. Толкнув незапертую дверь, группа змееловов аккуратно просачивается в квартиру. Причем, что характерно, первой туда пропихивают мою бабусечку, рост 154 см, вес 45 кг, возраст 79, и в придачу плохое зрение и прочие старческие недомогания. Понятное дело, у кого скалка – тот и есть главный изничтожитель змеюков. По определению. Добравшись до кухни тихооонечко приоткрывают дверцу под мойкой. Никого! О, радость! О, счастье! Осторожно отодвигают ведро – никого! Ура! Какое, нафиг, ура? Куда-змея-то делась? «Ой, – говорит мусью Гуськов, – она ж, поди, в квартиру проникла и теперь где-то по комнатам ползает!» Мадам Осенева порывается уйти в обморок. Мадам Шлосс неожиданно соображает, что пока они тут добрых полчаса перемещались к кухне, ушлая змея могла и в общий холл просочиться, а уж чья дверь на площадке ей приглянется, никому не ведомо. «Хоть кто-нибудь свою дверь закрыл?» А никто. Скорость, с которой соседи разбегались по хаткам была достойна занесения ее в книгу рекордов.