Елена Гриб - Касэлона. Особенный рейс

Мимо прошла Вероника Торн. Как всегда, строгая и собранная… Она напоминала куклу в деловом костюме.

Я проследила за ней взглядом, но по дороге к лифту к Веронике никто не присоединился. Возможно, каюта Антэса находилась на другом этаже?

Раз десять нажав кнопку звонка, я вспомнила, что в состоянии пройти сквозь стену. Интересно, профессор Иль уже внутри? Он рассказал обо мне Торну? Как они общаются?

К сожалению, размышления не помогали сделать решающий шаг. Я стояла у номера тысяча одиннадцать и мечтала, чтобы кто-нибудь либо прогнал меня отсюда, либо запихнул в каюту силком.

Дверь отворилась.

— Вы здесь? — Родас Торн смотрел сквозь меня, за его плечом уродливым полупрозрачным кустом колыхался элианин. — Входите.

Я протиснулась мимо него.

— Она тут? — профессор Торн повернулся к экрану.

«Да», — высветился ответ.

— Хорошо.

Дверь захлопнулась, и, несмотря на мои способности к прохождению сквозь непроходимое, я почувствовала себя в ловушке.

— Как к вам обращаться? — продолжал Торн.

— Котя, — ляпнула я и подумала, что он бы впечатлился больше, если бы я назвалась придуманным им же именем — тем, под которым находилась в Исследовательском центре.

«Котя», — появилось на экране.

На лице профессора не дрогнул ни один мускул.

— Давайте сразу проясним ситуацию, — бесстрастно начал он. — Мое участие в экспериментах с синтезаторомБК общеизвестно, но правительство не заинтересовано в разоблачительных процессах и не поддержит ваши претензии.

— Что?.. — Я ожидала услышать что-угодно, кроме этого.

«Что?» — продублировал Дхари Иль.

— Ваше появления — ошибка. Если о вас узнают, то постараются уничтожить. Никому не нужны этические скандалы.

— Что?! — Право слово, он говорил банальные вещи, но из его уст они звучали устрашающе.

«Что?» — короткое слово на экране не могло передать той гаммы чувств, которая одолевала меня.

— Смиритесь с тем, что ничего не изменить. Я постараюсь облегчить вашу участь по мере возможностей.

Я не выдержала. Пролетела сквозь элианина и нависла над клавиатурой.

«Я правда сделана из элианского материала?» — спросила первое, что пришло в голову.

— Да, сырье, которое используется в синтезатореБК, элианского происхождения, — кивнул Торн.

«Сырье? То есть…» — я замерла, пораженная новой догадкой. Сырье необходимо не для перемещения, а для создания.

Для создания… меня?!

«Что означает БК в синтезатореБК?» — спросила, проклиная себя за то, что вообще ступила на «Селестину». Некоторым тайнам лучше оставаться нераскрытыми.

— Синтезатор биокопирования. Погодите, разве вы не знали?

«Что студентка ветеринарного факультета Екатерина продолжает жить в своем времени и в своей Галактике, наверняка и не заметив, как в другой реальности появилась ее копия? Нет, не знала», — могла бы ответить я.

— Аппарат должен был копировать типичных для Земли животных, — продолжал Торн. — Вы стали жертвой чудовищной ошибки. Сожалею.

Он сожалел?! А я ненавидела. И Оникс, амбиции которого создали такого уродца, как я. И Торна, не позволившего избавиться от меня в первые секунды после копирования. И себя.

Особенно себя.

Я ведь никогда не была человеком. У меня нет ни прошлого, ни будущего. Я родилась в синтезатореБК два с половиной года назад. Все мои воспоминания о детстве, юности и учебе на ветеринара не более чем фикция. Меня не существовало до нажатия кнопки на инопланетном аппарате.

Неудивительно, что участь привидения казалась мне приемлемой. Я попросту не знала другой жизни.

И не имела шансов узнать.

Касэлона

Аристэй смотрел на столбики показателей жизнедеятельности и думал о том, что даже ему как очень далекому от медицины человеку ясно: дело дрянь.

— И ты ничего не можешь сделать?

Леви, позвавшая его в медотсек, покачала головой.

— Об «Ониксидроле» я впервые услышала тут, на корабле, — сказала тихо. — Будь у нас галанет, попробовала бы что-нибудь выяснить, а так… У меня нет идей.

Она выглядела донельзя виноватой, хотя никто в этом мире не посмел бы ее ни в чем упрекнуть. «Ониксидрол» — не таблетки от головной боли, а разработка Исследовательского центра, и Волк сомневался, что об этом эфире можно что-то нарыть в галасети. Секретный препарат потому и называют секретным, что для непосвященных он — тайна за семью печатями. Однако бывшая напарница безжалостно корила себя за неосведомленность, и как ее отвлечь, Аристэй не знал.

— Отдохни, — посоветовал мягко.

— Но Торн и этот… Кас! Они же умирают!

Хотелось прижать ее к груди и сказать, что иногда вариантов попросту нет, и незачем страдать понапрасну, но Волк, как и раньше, одернул себя. «Предательнице Стар» досталось много бед. Она делала вид, что все позади, но подсознательно держалась на расстоянии, как пугливый зверек. Когда к ней приближались, Леви начинала нервничать и прятала взгляд. Ее пальцы дрожали, дыхание сбивалось, движения становились беспорядочными. Она словно олицетворяла уязвимость, и спокойно наблюдать за ней не было сил.

Дверь медузла отъехала. Тихий шум заставил Леви дернуться, как от удара. Аристэй и сам вздрогнул… Не от испуга — от ее боли.

— Па, там Райс загибается, — безразлично сообщила из коридора Мира. — А Сана вроде как тонет.

— Что?! — Он не сразу понял, что дочь не шутит.

— Она говорит, что ныряет, и просит не беспокоиться, но в кино ныряют не так. Думаю, тебе стоит взглянуть самому.

— А Кас и Торн? — Леви окончательно растерялась. — В смысле, что с… с капитаном?

— Его лайс сожрал. Ну, не до конца… По-моему, сам он с берега не вернется. Не спеши, па. Пусть лайс убежит подальше.

«Лайс же в трюме, жрет ГМО-шную зелень», — вспомнил Волк, переступая порог. Затем сообразил: речь о представителе местной фауны. Но лайсы необычайно умны, в зрелом возрасте держатся от людей как можно дальше. Получается, на Сэма напал детеныш? Или стая?

— Наверно, Сана все-таки тонет. — Мира семенила за ним. — Интересно, каково это — плавать?

Аристэй обернулся и указал на медотсек.

— Вернись.

— Зачем, пап?

— Освободите биоконтроллер. Кажется, он нам понадобится, — и ему очень хотелось ошибиться.

Отросшая челка лезла в глаза, мешая обзору. Энергичное махание головой уже не помогало, и пришлось убрать волосы рукой. «Типично женским движением», — как сказал бы Мик. Он хорошо разбирался в теории взаимоотношения полов. Ну а для практики у него не хватало смелости.

— Эй, подруга!

Мира проигнорировала окрик Матиаса, ставшего очень активным с той секунды, когда ее отец вышел из медузла.

— Тебе помочь? — Она наблюдала за дерганными движениями Леви и не понимала, почему та нервничает настолько сильно.