Елена Гриб - Касэлона. Особенный рейс

Сэм с каталкой достиг середины трапа.

— Эй, мы посоветовались и решили отдать вам и Матиаса, и похитителя! — крикнул, остановившись. — Даниал Кас пострадал от «Ониксидрола», ему нужно срочно в больницу! Он умирает!

Метт вздрогнул, отлепился от флаера и, словно не отвечая за свои действия, направился к Райсу. Незнакомцы, державшие Мика, тоже ускорили шаг.

«Тут скользко, да и идти по не до конца распрямившимся ступеням не так-то просто», — подсказал бы Сэм, если бы сочувствовал им хоть немного.

Илиас поравнялся с ним первым.

— Это не Даниал, — заявил, напряженно всматриваясь в затемненное лицо Торна.

— Назвался он Касом, — пожал плечами Райс, делая знак Аристэю. — Из-за «Ониксидрола» в планшете не успел много рассказать о себе.

— Что за бред? «Ониксидролом» травили Торна, а не… Назад!

Оставленный без присмотра флаер взмыл в небо и, вихляя, понесся над озером.

— Вы! — Метт схватил Сэма за воротник, безуспешно пытаясь встряхнуть. — Немедленно прикажите своему человеку вернуться!

Райс оттолкнул его, едва не сбросив в воду.

— Ослепли?! — рыкнул яростно. — Наши все на борту! Что за фокусы? Хотите притвориться, что мы сами спровоцировали ваших людей на пальбу?!

Флаер спикировал вниз, коснулся брюхом водной глади и помчался во тьму, оставляя за собой брызги.

— Твою ж налево!.. — выдохнул Метт. — Кабина пуста! Как вы… Вы не могли его взломать! Это… Невозможно! — Он склонился над Торном и принялся теребить того что есть сил. — Родас! Род, очнись! Это снова началось! Ты ее привел? Род! Зачем тебе призрак?!

Сэм оттащил Илиаса от неподвижного тела.

— Успокойтесь. Котя с нами.

— Котя?!

За спиной Метта слабо полыхнуло, раздались крики боли.

Он отступил на шаг.

— Я не допущу, чтобы «Селестина» повторилась, — прошипел зло.

И споткнулся о тело.

Точнее, о два тела.

— Мик, отойди! — Райс перехватил руку Илиаса, потянувшуюся к кобуре, — Беги на корабль. Живо!

Мик будто остолбенел.

— Простите… Я испугался… Это получается само собой…

— Испугался?! — взвизгнул Метт, разглядев, что происходит. — Испугался и уложил двоих наемников одним выстрелом?! Как?!

Сэм воспользовался заминкой, чтобы его обезоружить.

— У парнишки много скрытых талантов, — пробормотал, подталкивая безучасного Мика к отцу. — Идите на корабль, Аристэй. Ваш выход с «Ониксидролом» не понадобился.

Волк зашвырнул пузырек без этикетки, который прятал в кулаке, далеко в воду, и приобнял сына за плечи.

— Пойдем, — попросил тихо. — Не будем мешать.

— Честное слово, я не хотел! Почему они держали оружие передо мной?! Почему совсем меня не опасались?!

— Они просто идиоты.

Аристэй увел Мика, и на трапе стало свободнее.

— Что теперь? — Метт был здравомыслящим человеком и не пытался сбежать.

— Теперь вы поможете перевязать ваших людей. — Райс заткнул его бластер себе за пояс. — Им повезло. У одного дыра в бедре, у другого — в колене. Жить будут… Возможно.

— А потом?

— А потом мы или толково поговорим, или…

— Или?..

— Или приклеим к вам меховую куртку цвета юной самки, которую, сами видите, Матиас только что сбросил, и включим запись призывного клича, — жестко ответил Сэм, беря из рук подоспевшей Леви аптечку и приседая у человека с ранением бедра. — Хотите — возвращайтесь на свою базу пешком, хотите — встречайте лайсов на узком трапе по одному. У них сейчас период размножения, так что есть вас не будут долго.

Илиас стоял столбом до тех пор, пока каталка не увезла обоих пострадавших.

— Не заставляйте тыкать в вас оружием. — Райс указал на вход. — Рано или поздно мы все равно узнаем правду. Упростите жизнь себе и нам.

— Желудок лайса лучше, чем вражда с Антэсом, — ухмыльнулся Метт.

— Не забывайте, что до желудка есть когти, зубы и язык, — серьезно проговорил Сэм. — А до когтей — брачные игры. Какой вам больше по душе? Светленький или потемнее? — В зарослях виднелись заглянувшие на огонек яркие туши. — Между нами, у светленького отвратительно воняет изо рта. О, Сана! Странно, что ты пропустила все веселье. Несешь куртку и клей? Отлично!

— Вы не посмеете! — Метт выглядел донельзя самоуверенным.

Сэм скривился. Приятно встретить человека, незнакомого с реалиями «Касэлоны». С некоторых пор на этом корабле было возможно все, особенно ценились бредовые идеи.

— Мне бы в самом деле не хотелось применять силу, Илиас.

Метт ухмыльнулся.

— У меня высший ранг по вольной борьбе.

— А я — то самый Александр Райс с «Селестины», которого ваши репортеры безуспешно пытались прозвать «душегубом». Так куртка или разговор?

Илиас сдался меньше чем через минуту.

Из неопубликованного романа Котэ Рины

Я устала.

Я ненавижу этот мир.

Я предала все, во что верила.

Торн подарил мне надежду. Сказал, что кое-что придумал. Уверил: скоро у меня будут обычные человеческие проблемы, потому что я больше не смогу ходить сквозь стены и обходиться без денег.

Впрочем, с деньгами он обещал помочь. И с документами. И с биографией.

Условие одно: забыть об Исследовательском центре и Лилиане Эвгении. Я, видите ли, не понимаю, во что ввязалась. Слишком многое поставлено на карту. Оправдание Каса спасет одного человека, но погубит десятки. Это того не стоит.

Я знала, что должна отказаться. Немного усилий — и я сумела бы раздобыть что-нибуть серьезное на Метта. Он нечист на руку, не гнушается шпионажа и шантажа… Разоблачить его перед широкой общественностью — и начнется расследование. Дело о подставе всплывет наружу. Государственным службам придется его пересмотреть! Касу вернут доброе имя. Не исключено, что появятся новые улики и укажут на настоящего убийцу Лилианы Эвгении.

Но Торн не желал ничего слушать. Он будто подвинулся на идее оставить прошлое в прошлом.

Сначала я воспринимала наш диалог как спор на равных. Дурында! Стоило бы уже понять, что на Ониксе человек без связей — пустое место. Я же и человеком не была… Так, раздражающий фактор, о котором можно забыть без особых усилий.

Призрак.

Ничто.

Торна не волновало, что именно его лаборатория сломала мне жизнь. Он общался со мной исключительно по доброте душевной и не забыл об этом напомнить целых четыре раза.

Профессор поставил ультиматум. Я вполне могла отказаться…

Или стать нормальной.

Оникс искорежил меня. Катя-ветеринар никогда не оценила бы себя дороже другого человека, но привидение по имени Котя хотело ощущать холод и тепло, слышать свой голос, касаться предметов и чувствовать боль.

Пока это оставалось мечтой, я легко играла в благородство и справедливость. Но Торн сказал, что подарит мне новую жизнь, если я откажусь от принципов!