Андрей Яковлев - Незаменимый человек. По следам пропавшего директора

– Хм. Надо же. Ты никогда не говорил об этом. Думаешь, на сегодняшний день те послания имеют какую-нибудь актуальность?

– Возможно, и не имеют. Но старые записи мне покоя не дают, хочу найти ключ для расшифровки.

– Хорошо бы найти.

– Всё забываю поинтересоваться у тебя. Скажи, где находился кабинет Евгения Ткачука?

– Они с Синицыным сидели в одном кабинете, а Беляевой выделили отдельное помещение. Когда роли в компании были распределены, Ткачук уже редко появлялся в офисе, и их кабинет достался Денису Валерьевичу по наследству.

– Выбрать бы время и наведаться в его кабинет, за одним пересмотреть первоначальные бумаги по проекту.

– Поговори с Беляевой, может тебе стоить переехать на место Синицына?

– Нет, не хочу. По крайней мере, не в этом году.

– Всё с тобой ясно.

– Кстати, в пятницу меня посетила следователь Грачёва из Следственного комитета.

– Помню.

– Сообщила, что дело Синицына отправлено на дополнительное рассмотрение.

– Ты же говорил, что его убили. Чего там рассматривать?

– Но ведь тело до сих пор не найдено.

– Ну, да.

– Ладно, пусть разбираются, а мы будем заниматься своими делами.

– Марк, мне пора проводить «планёрку», а то работники соскучились за выходные.

5

Вечером заехал к одному из клиентов, а после возвращался домой по заснеженной дороге. Машин на шоссе много – пробки из-за многочисленных аварий. Но такое небыстрое движение мне только на руку, поскольку было время подумать о том, что сейчас со мной происходит.

Так что же происходит? Надо быть объективным, я страдаю от одиночества, отсутствия женской нежности и заботы. Да это так, чего тут лукавить! Когда-то я купался в любви, которая исходила от моей Ольги – девушки-загадки – такой очаровательной, такой божественной. После неё отношения с другой женщиной построить уже вряд ли удастся. Возможно, просто необходимо отвлечься. Если бы мне предложили дело, связанное с раскрытием преступления, я бы согласился не раздумывая. Без обсуждения какого-либо вознаграждения, вложил бы в это расследование всю свою накопившуюся энергию.

Однажды, в разговоре с Ольгой я приводил пример человека на войне, вспомнить который было бы сейчас уместно. На войне всё понятно, поскольку осуществляется цикл: «планирование – действие – получение результата своих действий». И совершается он, чуть ли не ежедневно. Человек быстро втягивается, его привлекает возможность оперативно получать результат. Война – это наркотик, постоянный выброс адреналина, а цена ошибки тут высока, на кону твоя жизнь и жизнь твоих товарищей. Когда война заканчивается, ветеран приходит домой, попадая в тихое мирное бытие. Ему потребуется немало времени для адаптации. Иногда эта тишина вместо умиротворения создаёт панику, страх перед неизвестным будущим. Боец испытывает желание вернуться к активным действиям, чтобы жить в привычном ритме и регулярно получать свою порцию адреналина. И здесь важно вовремя на что-то переключиться, в противном случае человек может просто не выдержать и даже потерять рассудок. Я знаю, о чём говорю, когда-то вернувшись из Афганистана, сам прошёл через различные трудности.

Вы спросите, зачем я рассуждаю на эту тему? Отвечу: я провожу параллели, сравнивая текущую ситуацию, при которой нынешнее затишье становится для меня невыносимым. Ведь два года назад мы с Ольгой одержали победу над бандой оголтелых мошенников и убийц. Противостояние складывалось весьма непросто. Я лично «выложился по полной» и считаю победу заслуженной. После этого, казалось бы, настало время «почивать на лаврах», но мне хотелось сражаться и дальше, а наступившее спокойствие больше напрягало и беспокоило. Но я «нутром чуял», что это лишь затишье перед бурей, и скоро должно последовать некое продолжение. Не зря же следователь ко мне приходила…

Вдруг зазвонил мобильный телефон, прервав цепь моих размышлений.

– Алло! Марк Сергеевич, – раздалось в трубке. – Грачёва беспокоит. Можете говорить?

– Да, Наталья Игоревна, добрый вечер. Не поверите, только сейчас о Вас вспоминал.

– Почему же, охотно верю. Звоню Вам по нашему делу. Можете завтра выделить время, подъехать и протокольчик подписать? Сразу оговорюсь, свои встречи предпочитаю планировать до обеда.

– Без проблем!

– После разделения Прокуратуры и Следственного комитета, мы переехали. Напишу Вам SMS-сообщение, в котором укажу новый адрес.

– Хорошо. Завтра ждите меня в 11.00.

– Договорились, до завтра.

Я был несколько взволнован этим коротким звонком. Возможно, именно сейчас рождается преамбула дальнейших событий. Почему нет? Ведь я сам очень хочу этого.

Наконец, добрался домой. На ужин отварил покупных вареников с картошкой и, макая в сметану, не спеша пережёвывал их под новостную программу. Кот Сэм, которого с позволения Беляевой я забрал себе, давно смирился с переменами в своей жизни. Сейчас он тёрся о ножку табурета, громко урчал и мурлыкал, выпрашивая для себя дополнительную порцию корма. Время от времени перс таращил на меня огромные глаза, пытаясь понять, привлек ли он моё внимание или ему нужно урчать ещё громче.

Положил ему в миску добавку кошачьего корма, а сам отправился в комнату. Там отыскал тетрадь Ольги с записями её отца, и некоторое время листал страницы, вспоминая, как эти наброски пролили свет на понимание процессов, которые ранее происходили вокруг нас с Ольгой. Оставались непрочитанными только зашифрованные строки, состоящие из многочисленных строк из букв и символов. Именно эти строки, вынесенные, отдельными абзацами, интересовали меня больше всего. Когда-то с Олей, просматривая тетрадь, пытались понять закономерность этих записей. И вот сейчас я вновь решил попробовать сделать это.

Итак, буквы и символы записаны в строки, по четыре в каждом абзаце, и по длине равны тетрадной странице. В высоту строка составляет пять миллиметров, а один абзац, с учётом пробела между строками, соответствует трём сантиметрам. Чтобы прочитать четыре строки целиком, нужно приложить ключ для расшифровки, похожий на двадцатисантиметровую линейку или закладку для книг. А, если это закладка, то, искать её нужно в книгах.

Вновь продолжил рассматривать тетрадь. В самом конце на внутренней стороне обложки имелась ничем не примечательная надпись: « Дост 2 ».

– Дост, – размышлял я вслух. – Что значит «дост»? Достать, достучаться, достроить…. Какие ещё могут быть варианты? Если это касается книг, то я бы предположил, что надпись означает «Достоевский», цифра 2 – это страница № 2. Возможно, в книге на данной странице находится ключ для расшифровки записей?..

К сожалению, все книги остались в той квартире, где раньше мы проживали с Ольгой, доступ в неё для меня уже закрыт. Ключи я отдал Беляевой. Проверить эту версию в данный момент не представляется возможным. А жаль!