Михаил Дабар - Тысячу раз умереть

– Да. Да, я все понял.

Она легла. Я положил руку ей на плечо. Так мы пролежали минут пять. Я уже начал засыпать, когда Кристина снова подала голос.

– Ты правда видишь все?

– Все? В каком смысле все?

– Ну все, что эти люди видели при жизни?

– Нет, не все. Только важные моменты. Счастливые, грустные. Все сколько-нибудь важные.

Кристя села на кровати.

– Значит, ты видел ее голой?

– Кого?

– Ту женщину.

– Ремизову?

– Да. Ты видел ее голой?

– Я рассказал тебе такое, за что меня можно было бы спрятать в психушку, а тебя интересует, видел ли я эту женщину обнаженной?

– Если ее видел он, ее муж, значит, ты ее тоже видел.

Я понятия не имел, как на это реагировать. Казалось, что я уснул и вижу сон.

– Да, видел.

– Как они трахались?

– Ты думаешь, мне это приятно?

– Так видел или нет?

– Ну видел. И что теперь?

– Круто.

– Эээ… что?

– Она очень сексуальная.

– Да как такие мысли вообще лезут в твою голову? – даже в темноте я видел, как она улыбалась.

Ее рука легла на мой живот и поползла вниз.

– Что ты делаешь?

Кристина не ответила, а я больше не спрашивал. Все-таки, Лео был прав. Я очень плохо знаю девушек.

У нас все было хорошо. Через день я почти забыл о семействе Ремизовых. Через неделю уже не вспоминал. Рассказав все Кристине, я как будто сбросил с себя камень. Мы стали еще ближе. Не могу сказать, что наши отношения после этого как-то поменялись. Нет. Она не стала смотреть на меня по-другому, но периодически в ее речах проскальзывали намеки, а иногда и целые шутки о том, что я не такой как все. Ее любимая была про Джека Николсона. Вспоминая ту знаменитую сцену с дверью из фильма Стенли Кубрика «Сияние», Кристина говорила, что я бы сыграл эту роль намного лучше.

– Почему? – спросил я, когда она так пошутила первый раз.

– Потому что ты настоящий псих, Эри, а он его только играл.

А еще она любила шутить про меня как про детектива.

– Если бы я была писателем детективов и писала про сыщика, то ты бы никогда не стал героем моих романов.

– И что же я делаю не так?

– Книги толщиной в одну страницу очень плохо продаются, Эри.

Я не обижался на нее. Мне эти шутки даже нравились. К тому же она смеялась, когда шутила, а мне нравится ее смех.

Наша жизнь шла по обычному сценарию. Так жили и живут многие люди. Я учился, работал в морге сутки через трое, но это нисколько не мешало моему образованию. Кристина училась и в свободное от пар время рисовала комиксы. Ей даже удалось продать парочку, как раз про того самого работника морга, списанного с меня. Как только она их продала, работать над новыми, она стала еще усерднее. Иногда я заходил на кухню в два часа ночи, чтобы попить воды, а она сидела за столом и делала очередной набросок. Я ей никогда не мешал. У меня было на это две причины. Во-первых, карандаш в ягодицу – это очень больно. Во-вторых, у Кристины всегда был запасной карандаш, а ягодиц у всех людей ровно две. Это все шутки, конечно. На самом деле, она просила меня не мешать. Если Кристина хотела поработать ночью, значит так надо. Я это принял, как и она когда-то приняла мою особенность.

Семья моего отца сначала отнеслась к Кристине настороженно. Девушки в странной черной одежде обычным людям кажутся приверженцами какой-то субкультуры: начиная от готов и заканчивая сатанистами. Кристина не принадлежала ни к тем, ни к другим, ни к какому-то промежуточному варианту. Она любила черную одежду и мнение остальных ее не интересовало. Но как это объяснить моим родственникам, я даже не представлял.

Как выяснилось позже, переживал я зря. Когда мой отец понял, что Кристина не собирается снимать фильмы ужасов и приносить в жертву куриц, его настороженность пропала. Возможно, на него оказала влияние тетя Лина, я точно не знаю, а возможно, в пользу Кристины сказала ее осведомленность в древнегреческой мифологии. Когда речь за ужином пошла об олимпийских богах, никто не мог вставить ни слова в течение часа, пока эти двое не наговорились. Когда мы уходили, отец на прощание поднял большой палец вверх. Я расценил это как знак полного одобрения моего выбора.

Но больше отца Кристина приглянулась тете Лине. После смерти Марка она искала отдушину. Я мог с ней разговаривать, она мне отвечала, но меня не покидало ощущение, что мыслями она где-то в другом месте. С появлением Кристины все сильно изменилось. Тетя Лина стала намного отзывчивей, она даже учила Кристину готовить некоторые блюда. Они по несколько часов проводили на кухне вдвоем за готовкой и разговорами, а тот, кто пытался им помешать, мог схлопотать лопаткой по голове.

Мой отец был очень рад за меня.

– Надеюсь, ты не рассматриваешь ее, как временный вариант? – спросил он за одним из семейных ужинов, когда Кристина, тетя Лина и Ян понесли грязные тарелки на кухню.

Я с удивлением посмотрел на него.

– Временный?

– Кристина очень хорошая девушка и мне кажется, у вас все получится.

– Я тоже на это надеюсь, – кивнул я, потупившись в тарелку.

– Был у меня один друг, – сказал отец. – Он переехал в Москву, у него появилась девушка, но он всегда мне говорил, что она – временный вариант. Так сказать, ради секса.

В этот момент, я хотел зарыться в остатки торта в моей тарелке.

– В итоге, знаешь что? – продолжал отец. – Он женился на ней, и они до сих пор живут вместе.

– Это только подтверждает поговорку о том, что нет ничего более постоянного, чем временное, – сказал я, пытаясь увести тему разговора в другое русло.

– Нет, сынок, это подтверждает тот факт, что, если люди друг другу подходят, это сразу видно. Им суждено быть вместе.

– То есть, ты понял, что твой друг неправ сразу?

– А ты видел его? Он размером с приличный многоэтажный дом с таким пузом, что оно входит в дверной проем на два часа раньше него. А его жена ему под стать. Когда она меня обнимает, мне кажется, что у меня трещат все кости.

– Ты думаешь, что мы с Кристиной подходим друг другу? – спросил я.

В этот момент вернулись тетя Лина и Ян за новой порцией грязной посуды. Вместо ответа отец поднял большой палец. Я все понял.

– О чем разговариваете? – спросила тетя Лина.

– О русских поговорках, – ответил отец.

– Ты когда-нибудь можешь говорить не о работе?

– Могу, и сегодня именно такой день.

Сказав это, он мне подмигнул. Тетя Лина этого не заметила.

С моей матерью все было намного сложней. Она приезжала в октябре, когда учебный семестр был в самом разгаре. Про то, чтобы остановиться у отца, не было даже и речи. Гостиницу она тоже отмела сразу.

– Я собираюсь приехать проведать сына, а не отельные мини-бары, – ответила мама на мое предложение.

Я спорить не стал. Кристина отреагировала на ультиматум моей мамы спокойно.