Анна Велес - Смерть во имя истины

– Как ты думаешь, чем, такая рана быть нанесена? – задал он следующий вопрос.

– А вот это для меня загадка, – немного скорбно ответил парис. – Можешь ты представить, брат, как древко стрелы способно пронзить тело…

– Стрелы? – нахмурился Саймей.

– Древко ее, без наконечника, – придав последним словам больший вес, сказал брат Веспас.

– Но оно же не имеет остроты? – удивился Посланник.

– Я говорю о размерах, – уточнил лекарь. – Оружие имеет те же размеры, ту же толщину, что и древко стрелы. Но скажу я, что ты прав, не имело то оружие острой заточки…Как если бы палку лишь слегка обстругали, чуть видным конусом…

Саймей опять предался размышлениям. Ему приходилось видеть множество разных видов оружия, даже тех, что и не были известны здесь, в стране фарсов. Но не знал он такого, что могло бы подойти под описание лекаря.

– Чтобы нанести вред таким оружием, – начал он размышлять вслух. – Необходимо обладать по истине нечеловеческой силой, свойственной разве что гиганту. И при этом, как я предполагаю, оружие могло и обломиться, когда его загоняли в тело, если на нем не было острия.

– Это ты рассуждаешь так, если бы оружие было из дерева, – не согласился парис. – Но тут оружие было из металла.

– Ты уверен? – загадка полностью захватила Посланника.

– В ране удалось найти песчинки ржавчины, что поедает старый металл, – объяснил лекарь.

– Простите, отцы… – робко вступил вдруг Арам. – Могу я…

– О да! – тут же оживился брат Веспас, благосклонно улыбаясь юноше.

– Я думаю, возможно ли, что оружие, даже будучи из металла, могло быть применено человеком? Если тут необходима столь огромная сила, чтобы… – он пугливо умолк, не в состоянии продолжать страшной мысли.

– Твой ученик, Сеймей-Тень, опять доказывает свой блестящий ум, заслуживающий всяких похвал, – довольно заметил брат Веспас. – Его вопрос столь точен, что я не могу даже выразить, как доволен им. Нет, Арам, не мог человек направить это неизвестное нам оружие в настоятеля. Разрыв тканей в ране брата Иокима говорит мне о том, что удар был резок и внезапен, и что не могла рука человеческая его нанести.

Послушник побледнел, в глазах его полыхнул священный ужас. Однако Посланник и не думал успокаивать юношу, он лишь задумчиво взирал на него. Лекарь же был мягче духом.

– Я много думал над загадкой этой, – начал он мягко, обращаясь более к Араму. – Могу я предположить, что настоятель Иоким мог пораниться о прут железный, какие можно наблюдать в оградах и изгородях богатых домов в Шалеме. Но…это было бы возможно, если бы упал он на такой прут с большой высоты. Да и нет здесь в общине подобных ограждений.

– Место, где получил он рану, остается для меня основной загадкой, – сказал Саймей. – Но и сама рана странна. Если нанесена она с такой силой, то почему столь не глубока?

– Тут не могу я помочь тебе, – печально вздохнул парис. – Скажу тебе еще, что сама по себе рана не могла быть смертельна. Если бы не яд…

– Известен ли тебе этот яд? – с новым интересом спросил Посланник.

– Это есть яд змеиный, – спокойно отвечал парис. – Одной из тварей пустыни. Он попал в кровь, разлился по телу и действовал в течение нескольких часов, лишая жизни.

– И как долго это может продолжаться? – Посланник даже подался вперед, так увлекшись темой.

– До шести часов, – очередная скорбная улыбка промелькнула на губах брата Веспаса. –Это зависит от силы человека, его здоровья и возраста. Отец Иоким терпел мучения около трех часов.

– Мучения? – с болью в голосе воскликнул Арам, закрыв лицо ладонями.

– Прости, послушник, – ласково обратился к нему лекарь. – Но это так. Яд действует медленно, лишая тело подвижности. И в конце человек деревенеет весь, не имея возможности даже сделать вдох.

– Страшная смерть, – тихо и подавлено заметил Посланник. – Остается лишь верить, что не все это время пребывал святой отец в сознании.

– Страшна следующая моя весть, – продолжал парис. – Если и терял настоятель Иоким сознание, то был без чувств он не долго. Иначе потеря крови его была бы сильнее.

– Я поражен силой духа этого человека, – торжественно сказал Посланник. – Перенести такую боль. Такие мучения в здравом рассудке…Как же силен был дух настоятеля!

– О да! – подтвердил брат Веспас. – Могу сказать тебе, что здоровье его было твердо, не смотря на почтенный возраст. Его сердце было крепко и работало четко, не жаловался он и на другие недуги.

– Кроме бессонницы, – тихо сказал Арам.

– У него были проблемы со сном? – Посланник тут же обратил все свое внимание на юношу.

– Он страдал этим недугом еще тогда, когда только принял меня к себе, – стал рассказывать послушник. – Я рано заметил это и тут же обратился за помощью к брату Веспасу.

– Тогда-то я и заметил ум этого юноши, – парис одарил послушника еще одной доброй улыбкой. – Мой промысел мог бы быть его судьбой. Мальчик сразу заметил недуг настоятеля и приходил ко мне за каплями каждый раз, как было необходимо.

– И настоятель всегда принимал сонные капли? – Посланник по-прежнему не сводил взгляда с юноши.

– Нет, – робко сказал тот. – Уже более месяца не пил он тех капель. Мой учитель сказал, что нет в них нужды, просто старость берет свое, а Пастух, Истинный бог наш, дает ему время успеть большее, если уж конец учителя близится.

– И ты вернул капли брату Веспасу? – опять спросил Саймей.

– Нет, – юноша потупился. – Я забыл…А после….В последние дни я сам…Мне было страшно оставаться в покоях моего наставника, после кончины его. Сон не шел ко мне. И я пил эти капли, надеясь получить хоть немного отдыха. Я….Я рассчитал дозу…

Парис усмехнулся, чуть победно.

– Хороший ученик, – заметил он, обращаясь к Посланнику.

– Я тоже им доволен, – теперь голос Саймея стал мягче. – Не волнуйся, мальчик. Все хорошо. Но…У меня к тебе еще несколько вопросов, брат.

Брат Веспас опять улыбнулся, но уже не весело.

– Боюсь я, брат, что чем дольше ты спрашиваешь меня, тем больше новых вопросов получаешь сам.

– Ты прав, – чуть кивнув, согласился Посланник. – И все же, скажи: яд, что поразил настоятеля, как долго он сохраняет силу, будучи нанесен на оружие?

– Он недолговечен, – сразу же отозвался парис. – Всего несколько дней. Что поражает меня еще больше.

– Я меня нет, – тихо, но значимо, произнес Саймей. – Мне жаль, мальчик, – обратился он к Араму. – Но смерть твоего учителя не была естественной. И это не было и несчастным случаем, как было начал я предполагать.

Юноша беззвучно зарыдал, уткнувшись в колени.

Парис встал из-за стола и принес ему чашу с водой, положил ему сочувственно руку на плечо.

– Меня тоже все это огорчает, – продолжал Посланник. – Но я постараюсь сделать все возможное, чтобы найти убийцу и призвать его на суд. ….и ты, брат, прости меня, но я вынужден задать тебе некий вопрос…