Ирина Скидневская - Страна мурров

незаметный вдох через нос, намекая, что хочет или убедиться в справедливости этого утверждения, или его опровергнуть. Она впилась взглядом в лицо Фанни, наблюдая за её реакцией, и плохо маскировала своё жадное любопытство.

Фанни мило улыбнулась.

– А я подумала, у них из носа течёт.

– Э-э… – не сразу нашлась Вилява. – А ты чего опять с этим дурацким пакетом? Так и будешь с ним ходить?

– Да.

– Почему? – Вилява была сбита с толку.

– Потому что модно, – снисходительно ответила Фанни. – Посмотри, как красиво! – Она положила пакет на парту. – Натуральная бумага, а ручки из льняного шпагата. Пощупай. Чувствуешь, как хрустит? А как тебе узор? – Краем глаза Фанни видела, что компания Стины притихла и напряжённо прислушивается к их разговору.

Вилява склонилась над пакетом. Под крупной оригинальной надписью «БУЛОЧКА ОТ ПОРТИША – ВСЕГДА ЖЕЛАННА И СВЕЖА» красовался цветочный орнамент, на который Фанни убила целый вечер.

– Блёкло…

– Природные цвета!

– А чем ты выложила? Чего это? – спрашивала Вилява, тыча пальцем в узор.

– Семена льна! Погладь! – Фанни с деланным восторгом любовалась своей поделкой сомнительной красоты и качества. – По ним весь мир с ума сходит. И едят, и пьют, и на голову льют. Льняной бум!

– Отпа-ад… – сломалась Вилява. – По секрету, Монца: все уже закупились, но пока не решаются прийти с пакетами.

– Кстати… Бабушка разрешила сшить тебе одежду. Узнаю у Шотки, когда примерка.

– Адский кот! – обрадовалась Вилява.

В классе давно привыкли к выходкам Стины и её свиты, и кое-кто сразу догадался, что к чему в истории с пакетом.

– И долго ты собираешься их мучить, Фанни? – спросил Марин, высокий накачанный парень, обожавший тягать железо в спортзале.

– Чем дольше, тем лучше, – сказал всезнайка и отличник Лео Голова, презиравший Стину за чудовищные орфографические ошибки, а особенно за то, что однажды она написала в контрольной работе: «Детёныш волка называется волчец». – Только предупреди их, что молотым льняным семенем можно отравиться, если съесть много.

Две подружки, Влада Югай и Милена Бастет, спросили, не обидится ли она, если они не поддержат её шутку с бумажным пакетом.

– Вы меня легко раскусили, – улыбнулась Фанни.

– Поверить в такую глупость способна только Стина, – сказала Влада, а Милена добавила:

– Не дружи с этой противной Вилявой, Фанни.

2

Выходя из школы, Фанни столкнулась в дверях с бабушкиным водителем Гордоном.

– Вы? А где Хейго?

– Госпожа Монца разрешила возить вас без охранника, но…

– Ура! – возликовала Фанни.

– …но глаз с вас не спускать!

– А почему вы на крыльце? Мы же договорились с бабушкой! – обрушила Фанни на водителя яростный шёпот и поскакала по ступенькам вниз.

Гордон поспешил следом.

– Я беспокоился, госпожа Фанни… У школы несколько «скорых»… Что там случилось?

– Девчонки перестарались с духами, у половины класса аллергия, чихают, покрылись красными пятнами.

– Понятно… как у Цветы… – Гордон слегка задыхался. – А вы? С вами всё в порядке?

– Конечно, в порядке, вы же видите. Я стойкая.

Когда они сели в машину, Гордон, помявшись, спросил, не будет ли она возражать, если они сделают крюк до южных предместий и посетят ярмарку садоводов на Деревянной улице. Ему хотелось посмотреть новинки, приобрести кое-что и завезти покупки домой.

– А по пути заедем к моему родственнику! – оживилась Фанни.

– К господину Горну?

– Нет! К Миру Багорику.

– Кто это, извините?

– Его дальние предки – Монца, этот факт зафиксирован в нашей родословной. Для простоты, я считаю его троюродным братом.

– А как считает госпожа Айлин? – без энтузиазма спросил Гордон.

– Она о нём знает! Мы с Хейго уже не раз ездили в его лавку, пока вы болели! – Целых два раза, подумала Фанни. Но ведь это больше, чем один.

– И где он обретается?

– Совсем рядом с ярмаркой, в нескольких кварталах. Так удачно! – Фанни уклонилась от более точного ответа, опасаясь, что адрес улица Сомнений не найдёт отклика в душе бабушкиного водителя.

– Тогда после ярмарки заскочим к нему, а уж потом милости просим к нам… У Цветы сегодня пирожки с ревенём. Вы же любите пирожки?

– Обожаю!

– Вот и Кристофер тоже. Он к нам часто захаживает.

Да, этот любит поесть, подумала Фанни про бабушкиного секретаря.

По дороге на ярмарку Гордон рассказывал Фанни о болезнях и вредителях растений, о коварных возвратных заморозках, о луне – повелительнице вершков и корешков, но истинные его страдания были связаны с вакансией главного садовника в поместье Монца. Оказывается, тот человек, что занимал её раньше, не имел ни малейшего представления о тонкостях ландшафтного дизайна и способах компостирования, а единственный постоянный садовник, что сейчас копается в саду по протекции ловиссы – Лунг, кажется, – и граблей-то в руках никогда не держал, это ж сразу видно.

– И никого не волнует, что приходящая бригада работает в поместье без всякого надзора… Уж простите, госпожа Монца, но это такое безобразие!

– Чистый антракноз, – поддакивала Фанни.

– А с такой теплицей, как в Спящей крепости, мы могли бы сами выращивать зелень и овощи, а не покупать у нижних!

– Бабушке продукты из долины очень нравятся, – заметила Фанни.

– Выращенные на навозе?

– Это плохо?

– Сплошной навоз!

– А.

– Сам я, к сожалению, специального образования не имею, такая у меня беда, растратил молодость на пустяки… Но практический опыт гораздо важнее всяких там сомнительных курсов и фальшивых дипломов. Вы с этим согласны, госпожа Монца? – с пылом вопрошал Гордон.

Фанни была согласна со всем, лишь бы он довёз её до Мира Багорика.

…Они не меньше часа бродили по многолюдной ярмарке, где в хлопающих на ветру палатках торговали саженцами, цветами, садовым инструментом и прочими товарами для любителей покопаться в земле. Гордон сиял. Покупал он мало, зато поминутно раскланивался, весело перебрасываясь со знакомыми последними новостями с огорода, и Фанни наконец взбунтовалась, заподозрив, что привезена сюда в качестве важного гостя,

с которым их водителю лестно показаться на людях. Зато после этого Гордон повёз её на

улицу Сомнений без всяких препирательств. Только, услышав адрес, крякнул, как спугнутая утка.

…Они остановились у одноэтажного кирпичного дома с жестяной вывеской, на которой было выведено красным по чёрному:

АНТИКВАРНАЯ ЛАВКА БАГОРИКА.

– Проходите, не бойтесь, – сказала Фанни и первой вошла в тесное помещение со сводчатым потолком и истёртым каменным полом.

Гордон нехотя переступил через порог и прищурился, привыкая к полумраку. Сундуки вдоль стен, глиняные горшки, металлическая посуда, коробки, громоздившиеся на полках, – всё это он окинул крайне недовольным взглядом, но, поколебавшись, всё же снял шляпу.